Дела у дикарей шли хорошо, но Виана чувствовала, что они слегка растеряны. Девушка понимала, что им не хватает активных действий: войн, сражений, борьбы… Они соскучились по восторженной радости новых завоеваний. Насколько Виана знала, Арак намеревался совершить новый поход на юг, к реке Холодных Камней, но дни шли, а король дикарей не собирал свою рать. Виана слушала… и размышляла.

День ото дня дикари Олдара становились все беспокойнее. Теперь их набеги на владения сводились к устрашению крестьян, поджогам сараюшек и похищению деревенских девок. В этом вопросе Арак, насколько было известно Виане, придерживался четкой позиции: его люди должны уважать своих новых подданных, поскольку теперь они за них в ответе, и те являются частью их наследства. Однако во владениях Олдара и в некоторых других этот закон не соблюдался.

Виана кипела от гнева, хотя прежде никогда не заботилась о положении крестьян, зная, что многие из них живут в нищете и в неурожайные годы голодают. Но ее отец никогда не был так жесток и не сеял ужас в деревнях.

И все же до поры до времени Виана не осмеливалась оказывать мужу сопротивление, даже намека на это не было… пока не представился походящий случай, и она его не упустила.

Это произошло в конце лета, за пару месяцев до предполагаемого рождения ребенка Олдара и Вианы. Девушка тогда почти не выходила из своей спальни, но в тот вечер разразилась страшная буря, настолько сильная, что люди Олдара не выезжали из замка.

Особенностью дикарей было то, что они не боялись непогоды и могли ездить верхом в снег и ветер, в жару и ледяную стужу, но дождь очень сильно досаждал им. Разумеется, они не перестали бы сражаться только потому, что на них обрушился ливень, но сейчас у них не было особых дел, а мучить крестьян поднадоело. Дикари решили устроить в замке славную пирушку, как в первые дни завоеваний. Олдар, невзирая на состояние беременной жены, велел ей следить, как идут приготовления к застолью, ибо это было ее обязанностью, так что Виана, тяжело вздохнув, спустилась на кухню, чтобы убедиться, что все в порядке.

Поначалу все шло гладко. Виана так долго притворялась измотанной беременностью, что привыкла почти всегда сидеть. Вот и теперь она тяжело опустилась на скамью возле стола, словно несла непосильную ношу, и начала давать указания. Еще несколько месяцев назад она и понятия не имела, сколько времени нужно держать жаркое на огне, или насколько хрустящим должен быть хлеб, или сколько овощей нужно резать для супа. Но Виана столько времени провела на кухне, разговаривая с Дореей и прочими служанками, что и сама заинтересовалась происходящим.

В тот вечер приготовили жареного поросенка, фаршированного яблоками, источавшими нежнейший, сладковатый аромат. Это было любимое блюдо Олдара.

Оставалось только подрумянить поросенка в печи, когда на кухню из двери, ведущей во двор, вошел один из стражников. Следом за ним шла какая-то оборванка, окруженная ребятишками. Виана насчитала шестеро детей, самый младший был еще грудным. Они промокли и тряслись от холода.

— Они пришли за объедками, — грубо сказал стражник. — Дайте им похлебки и пусть убираются отсюда.

В обычае нортийских дворян было делиться едой с самыми бедными во владении крестьянами. Как правило, это происходило по большим праздникам, когда оставалось много еды, и, как правило, этим занимались именно дамы. Виана тоже раздавала еду, когда жила с отцом, но Олдар косо смотрел на подобные дела. Ни для кого не было тайной, что дикари презирали нищих и всех, кто не мог заработать себе на хлеб.

Со временем Олдар разрешил Виане открывать ворота Торреспино для нищих, но с условием, что им станут подавать лишь самое необходимое: хлебные корки, остатки сыра, миску пустой похлебки. И никакого мяса, которое предназначалось лишь настоящим мужчинам, воинам. Мясо поддерживало не только их могучие тела, но и свирепость в бою. Не стоило тратить его на хиляков, которые не будут воевать.

Виана вздохнула и велела усадить пришельцев поближе к огню и налить всем похлебки. Затем она тоже подсела к столу, поскольку ее глубоко растрогал беспомощный вид женщины.

— Они все твои? — спросила она, имея в виду детей.

— Нет, госпожа, моих четверо. Двое других — племянники; они потеряли родителей в последнюю зиму.

Виана подумала о великодушии женщины, приютившей чужих ребятишек в то время, когда она и своих-то вряд ли могла прокормить.

— У тебя нет мужа? — поинтересовалась она.

Женщина опасливо огляделась, прежде чем ответить еле слышно:

— Нет, госпожа. Он погиб во время последнего набега на деревню.

— Набег? Кто на вас напал? — спросила Виана, подспудно догадываясь, кто это был. Она содрогнулась от страха, не решаясь дать ответ.

Самое большое поселение в здешних владениях под названием Кампоэспино, находилось под боком от замка, и воины Олдара терзали его чаще других.

— Это были люди моего мужа, верно?

Женщина низко опустила голову и молчала, боясь, что ее накажут, если она обвинит воинов Олдара. Она покрепче обняла ребенка и прижала к себе головки двух малышей, сидящих рядом с ней, страшась, что кто-то может их ударить.

Впрочем, отвечать не было необходимости. Виана и сама знала, что именно муж виновен в несчастьях этих людей.

Девушка почувствовала, как внутри вскипает гнев, когда она сравнила только что вынутое из печи жаркое с постной похлебкой, которую ела сидящая перед ней семья.

— Альда, — окликнула она кухарку, — разрежь на куски часть окорока и раздай его гостям.

— Гостям? — недоуменно переспросила та и ахнула, поняв, что хозяйка говорит о нищих. — Вы уверены, госпожа? — добавила она и снова ахнула, представив последствия этого приказа.

— Делай, что говорят, — подтвердила Виана.

Девушка так разъярилась, что ей было все равно, что скажет Олдар, увидев обкромсанную свиную тушу. На самом деле в глубине души она хотела испортить ему ужин.

Если бы Дорея была на кухне, она, несомненно, вытащила бы из головы воспитанницы эту идею. Но Дорея в тот момент набирала в бадьи колодезную воду и не могла вмешаться.

Альда и еще одна из кухарок нерешительно разрезали окорок на части и подали голодающей семье, смотревшей на него так, словно он волшебным образом появился здесь по велению одной из фей Дремучего Леса.

— Ешьте, ешьте, — подбодрила их Виана.

Мать семейства колебалась, нутром чуя, что хозяйка из-за этого попадет в беду, но оставить малышей голодными тоже не могла, а потому горячо поблагодарила