Я с сожалением посмотрел на него и покачал головой.

— Боже мой, если же вы даже собственной любимой дочери не доверяете, — медленно, почти что растягивая слова проговорил я, переведя взгляд с офицера на прислушивающихся к моим словам присяжным, — то у Яны Новиковой и вовсе не было шансов на хоть какую-то непредвзятость…

* * *

Слушание перенесли на три дня. Я этого ожидал и был готов. Да и в целом больше ничего стоящего не произошло. Допрос второго полицейского, участвовавшего в аресте Яны, каких-то преимуществ ни одной из сторон не дал. Да и вряд ли смог бы. Всё, что мы со Стрельцовым делали, это задавали вопросы, постепенно приводящие к двум мнениям: о том, что подозреваемым доверять нельзя, и о том, что никаких улик, противоречащих словам Яны, не было, а значит, она говорила правду.

В общем, ничего особенно интересного. Покидались друг в друга протестами. Стрельцов обвинил меня в том, что я манипулирую свидетелем. Я же наехал на него за наводящие вопросы.

В остальном я мог с уверенностью сказать, что последний раунд остался за нами. Как бы нашему гневному обвинителю ни хотелось иного, но сейчас присяжные видели в Яне человека, который действительно мог оказаться в глупой и опасной ситуации не по своей вине. Я это ощущал по их эмоциям. Нет, конечно, не все. Четверо из десяти в данный момент испытывали исключительно неприязнь к нашей клиентке. За троих же я мог уверенно сказать, что они на нашей стороне.

А вот оставшиеся трое… без понятия. Слишком сложно было сказать что-то однозначное.

— Это… это было потрясающе! — Марина едва не подпрыгивала на месте.

— Спасибо, конечно, но мы ещё не победили, — немного уныло сказал я.

— Да ладно тебе, чего ты такой хмурый! Даже я видела, что присяжные тебя с открытым ртом слушали!

— Проблема в том, Марина, что они точно так же слушали и Стрельцова, — ответил я. — А он не менее хорош. Меня волнует другое.

— Что такое?

— Что будет, когда слушание продолжится. Обычно такие дела рассматривают один или два, максимум три дня. Не больше. За первый день у нас, считай, ничья. Но хотел бы я знать, что именно он выкинет в следующий раз.

А ещё меня сегодня ждала важная встреча. И, чёрт бы её побрал, надеюсь, что она будет продуктивной!

Глава 6

Я вышел из такси в центре города и направился к парку. Был уже вечер, так что людей на улице оказалось не так уж много. Накрапывал мелкий дождь. Небо затянули серые тучи. Вроде август ещё закончиться не успел, а ранняя осень уже подкрадывалась к столице. Питер во всей своей красе. Даже забавно, что он не так уж и отличался от того города, что я помнил по своей прошлой жизни. Только был едва ли не в полтора раза больше.

Пройдя до середины парка, я нашёл место, где мы договорились встретиться с Громовым. Как оказалось, следователь уже ждал меня. Сидел в одиночестве на скамейке и курил.

— Вы всегда выбираете подобные места для встречи? — поинтересовался я у него, подходя ближе. — Или же это ради меня?

— Очень смешно, — ворчливо отозвался он и затянулся наполовину выкуренной сигаретой. — Это ты мне позвонил и предложил встретиться и поговорить.

— Признаюсь, я думал о… ну не знаю, может ресторан или хотя бы кофейня. Короче что-нибудь поуютнее.

— А мне нравится здесь, — отозвался Громов, докуривая сигарету и выбрасывая её в стоящую рядом урну. — Людей поменьше. Ты и дальше будешь тратить своё и моё время? Или мы наконец перейдём к делу?

Вот не понравилось мне, как он это произнёс. Да и вообще не нравились мне его эмоции. Слишком мрачные они были у человека, который просто пришёл для разговора. Прямо под стать погоде и свинцовым тучам, что висели над головой. Может быть я приукрашивал, но у меня сложилось о нём такое же впечатление, какое в своё время вызвал Стрельцов. Всё та же железная решимость. Просто здесь она была подкреплена щепоткой циничного и мрачного веселья.

— Так чего ты хотел, Рахманов? — спросил он, глядя на меня. — Неужто рассказать о том, что случилось в ту ночь с Даумовым?

— Кажется, мы это уже проходили, — развел я руками и состроил максимально невинное лицо. — Говорю же, мы понятия не имеем о том, что там произошло.

— Всё ещё корчишь из себя идиота, — проворчал Громов, доставая из кармана мятую пачку сигарет.

Я же в ответ просто пожал плечами.

— А с каких пор правда стала синонимом идиотизма?

— Вот поэтому я и ненавижу вашу братию, — вздохнул Громов, сунув сигарету в зубы и прикуривая. — Вечно пытаетесь всё извратить. Играете словами, лишь бы правду не говорить. Перевираете и выставляете всё в другом свете. И плевать вам на то, что это ложь. Лишь бы убедить в этом людей. Лишь бы поверили.

— Вот только хамить мне не надо. Мы все пытаемся делать свою работу, — хмыкнул в ответ на его тираду. — Я вот, например, решил, что у меня есть информация, которая может быть вам полезна.

— Информация, которая может быть мне полезна? — усмехнулся Громов. — И предложить её мне ты решил исключительно из чистого благородства, да?

— Ага. Конечно. В обмен на услугу, — кивнул я ему. — Слышали, может быть, тут на днях полиция накрыла лабораторию по изготовлению наркотиков.

При моих словах Громов заметно напрягся.

— Возможно, — произнёс он.

— Среди тех, кто мог быть связан с этой лабораторией, был один молодой человек. Я его знаю под именем Леонид Жирков, — пояснил я, доставая из кармана фотографию. — Вам он не знаком?

— А ты с какой целью интересуешься?

— С такой, что эта мразь по рассеянности, видимо, забыла дома у моей клиентки три килограмма своей отравы. И теперь её собираются посадить в тюрьму.

— Ну раз собираются, значит, за дело, — произнёс следователь, не сводя с меня взгляд. — Нечего якшаться с нарко…

— Она ничего не знала, — резко перебил я его. — Ни о том, чем он занимается, ни о наркотиках. И сейчас её собираются посадить лишь за то, что