Я пошел вперед, осторожно выглянул. От входной двери меня отделяли еще три более длинных стеллажа. Из-за гробовой тишины голоса звучали очень четко.

Я узнал девушку, а второй голос… когда до меня дошло, я медленно попятился.

Это был мой собственный голос.

— Простите, но у меня сейчас инспектор из Технадзора. Да, я знаю, что мы с вами договаривались, но я вас предупреждала, что для доступа…

— Простите, я не знала, что вы из…

Я не расслышал, что она произнесла.

Выход через дверь перекрыт.

Он здесь.

Я оглянулся. Единственный путь, по которому можно было уйти — окно.

Я ринулся к нему, забрался на стол, потянул шпингалет.

— Сейчас я его…

Я не стал ждать окончания ее фразы, рванул окно на себя, оно затрещало, будто его ни разу не открывали. В лицо ударил теплый воздух.

— Постойте, мужчина! Так же нельзя!

Раздался глухой звук. Я выпрыгнул наружу — высота была небольшой и бросился к двухметровому забору.

Если бы кто-то видел меня со стороны, то подумал, что это какая-то обезьяна — так ловко мужчина в неудобном костюме и со спортивной сумкой перемахнул через бетонный забор.

Я же мысленно поблагодарил моего друга из племени пирата — Ообукоо, который учил меня лазать и прыгать по пальмам и лианам.

Ни секунды не раздумывая, я побежал в ближайшую арку, где стоял пару часов назад, наблюдая за Домом быта.

Я надеялся, что хотя бы секунд десять форы у меня будет, однако ровное и сосредоточенное дыхание, которое раздавалось позади, говорило, что это не так. Хищник шел по пятам. И сил, в отличие от меня, у него было очень много.

Глава 6

Представьте себе, я совсем забыл, где находится отделение полиции в моем городе. Вылетело из головы (кстати, а вы помните?). Но не только по причине того, что я ни разу там не был как преступник и правонарушитель (иначе бы запомнил на всю жизнь), но и потому что даже в те редкие визиты, например, чтобы поменять паспорт в двадцать и сорок пять лет, я старался управиться с этим как можно быстрее и тут же забыть это место.

А еще, потому что в моем городе, в мое время и в моем мире это отделение сгорело дотла.

От пятиэтажного здания довоенной постройки остались только черные от копоти стены, на которых дворовые хулиганы тут же принялись рисовать запрещенные слова и символы, клички рэп-исполнителей и фразы типа «Давай останемся груздями». Поджигателя так и не нашли. А может, даже и не пытались.

Поговаривали, что это дело рук неуловимого маньяка по кличке «Моцарт», которого искали по всей стране. Дошло до того, что на пепелище пригласили экстрасенсов. Ни от кого толком ничего не удалось добиться, но один из них после долгого хождения вокруг да около сказал, что поджигателя в нашем мире нет. Как хочешь, так и понимай. Когда тощего парнишку во всем черном спросили, значит ли это, что поджигателя нет в живых, тот лишь покачал головой.

— Я этого не говорил. Он жив и, возможно, еще вернется. Но сейчас в нашем мире его нет, — заключил экстрасенс с каменным лицом. Дальнейшие расспросы ни к чему не привели, дело замяли, а передачу так и не вышла в эфир.

Я выскочил из арки, пролетел метров двадцать через детскую площадку, посреди которой возвышалась вычурная ярко окрашенная конструкция для лазания и увидел то самое здание целым и невредимым. С небольшого холма, у края которого я резко остановился, оно казалось игрушечным. Игрушечные полицейские машины на стоянке и справа за воротами, игрушечные фигурки стражей порядка, снующие туда-сюда, игрушечная крыша с новой красной черепицей…

Я даже не поверил своим глазам. Остановился как вкопанный. Рука потянулась, чтобы протереть глаза и я действительно их протер, но районное отделение полиции никуда не делось.

И тогда я с криком скатился вниз с холма, вытянул руку назад и продолжая орать побежал прямо к ближайшему полицейскому джипу, возле которого курили двое подтянутых патрульных.

— Убийца! В розыске! Ловите!

Моя рука показывала назад, в сторону детской площадки. Их лица и вообще, кажется, лица всех, кто находился в этот момент на улице, устремились в том направлении.

Что ж…

Он успел затормозить на склоне — буквально на самом краю. Поднял голову, его волосы взметнулись, худощавое лицо вытянулось.

— Это он! — рявкнул ближайший ко мне амбал-полицейский.

Этих двух слов хватило, чтобы все, кто находился рядом, буквально сорвались со своих мест. Казалось, весь отдел ринулся на приступ холма.

Наши взгляды пересеклись на какое-то мгновение и меня словно ударило тысячевольтным разрядом тока. Это был концентрат ненависти и презрения. Его рот чуть приоткрылся. Он будто бы хотел мне что-то сказать, однако, оценив обстановку, резко развернулся, глаза его сверкнули, он чуть присел и в следующее мгновение метнулся назад и пропал.

Ошеломленный, я стоял возле джипа, наблюдая за поднявшейся суматохой. Похоже, моего преследователя узнали, весть о его появлении в непосредственной близости от отдела полиции распространялась со скоростью пожара. В самом здании полиции начали распахиваться окна, раздались крики:

— Вон он, побежал за грузовиком с мебелью, Чесноков, кто там, не вижу, лови его!

— Его нет там, он в арку не пошел! Смотри, смотри слева!

— Он не вышел из-за машины, смотри там он спрятался!

Я прислушивался к этим крикам, пытаясь определить, где проходит погоня и есть ли шанс у моего преследователя. Во мне боролись сложные чувства, с которыми я раньше никогда не сталкивался. С одной стороны, я хотел, чтобы его поймали, это сильно облегчило бы мне жизнь. И не только мне. С другой стороны… я поймал себя на мысли, что где-то в глубине души я надеюсь, что Антон скроется, убежит от преследователей, обведет их вокруг пальца. Наверное, своего рода Стокгольмский синдром. А может, хочешь, не хочешь, я каким-то боком ассоциировал себя с этим персонажем. Ведь, по сути, это был я, хоть и