Шрифт:
Закладка:
– Я так и делал!
– В казни Бог начинает с себя.
Аманда вышла за дверь и, прислонившись к косяку, смотрела, допивая виски, как дождь ласкает дорогу. Внутри нее проснулась пустота. Слов было посеяно немало. Ни одно не дало всходов.
Ночью отчиму стало хуже. Врач, который его осматривал, посоветовал ехать в столицу штата. Через два дня на мосту у почтовой кареты сломалась задняя ось. Билла сопровождала Дебора. В неполные тринадцать лет Аманда стала мачехой для четверых мальчишек и девочки-калеки.
Еще через год странность Фионы, слепой от рождения, окончательно сползла в омут душевной болезни. Девочка видела незримое и сражалась с ним кухонным ножом.
Годы расписались по Аманде морщинами.
Неизменным осталось лишь лицо, похожее на гладь озера в безветренную погоду, башня волос на голове и бутылка виски.
Незадолго до бала в доме лорда Холдстока, задыхаясь от горя на склоне лет, только что вымыв сапоги от желтой кладбищенской грязи, в которой она оставила сегодня Квинта Комптона, Аманда листала пухлую стопку писем, которые Майкл под диктовку Фионы писал Аарону на войну. Вдова Аарона после его кончины зачем-то переслала их на адрес больницы.
«В свои шестнадцать Эми прокляла папу и весь наш род до стопятидесятого колена. Я слышала, как она требует у червей вернуть его поганый труп, чтобы она могла как следует надругаться над ним. Третий мужчина излился в нее семенем, но жизнь отказалась цвести в ее чреве. Мне горестно слышать эти стоны. Мачеха отрезала свою любовь и выдала нам по куску. Бесплодные попытки материнства».
Аарон был язвителен и немногословен:
«Чудное фамильное проклятие – наследница Фёрстов поднимает на ноги поросль Комптонов. Папаша избивал мелкую зазнайку за дело. Нечего нос воротить!»
После войны Аарон не вернулся в город, осел на Юге и обзавелся собственной семьей. Но они продолжали переписываться. Фиона оказалась чертовски внимательной и едкой. Слух и острый ум делали ее поистине серьезным лазутчиком. Ирония со вкусом полыни:
«Не успела Эми выскочить замуж, как ее супруг погиб на охоте. И двух месяцев не прошло. Вот свезло старухе! Все его состояние мачеха пустила на строительство пансионата для психов. Мучается долгом передо мной. Квинт даром что не целует ей ноги. Помогает во всем, проклятый лицемер! Порой мне кажется, он хочет зваться Фёрстом, но только слизняки берут фамилию жены, да и поле мачехи не узнает ни травинки, ни цветка!»
Судя по штемпелю на марке, Аарон прорезался через полгода. Это было последнее письмо в стопке. Аманда помнила, как читала его вслух Фионе. Близнецы Майкл и Роберт Комптоны повесились в подвале нового здания больницы, не оставив даже посмертной записки. Они все делали вместе.
«До меня дошли вести, что рок ударил по нашей семье, как бывало прежде. Любимая сестра, собери вещи и покажи это письмо Квинту. Немедленно покиньте больницу и отправляйтесь ко мне в Таунчивилль. Не ставьте никого в известность, особенно Аманду. Заклинаю вас, поспешите!»
– Это ведь ты?! – завизжала Фиона, силясь порвать путы, которыми была притянута к креслу. Квинт слишком мягок для правды, а Фиона слышала больше, чем нужно. – Ты все подстроила?!
Аманда вспомнила день, когда впервые увидела сутулую фигуру Фан-Дер-Глотта, и не смогла удержаться от секундной мести:
– Да, это все сделала я.
Лицо леди Фёрст казалось снежной пустыней. Ни куста, ни черточки. Чистота.
Пансионат для душевнобольных гудел, просыпаясь. Аманда смотрела на падчерицу и понимала, что жить без Бога в душе, пусть милосердного, она не может. Поэтому не стала вешать Фиону или вскрывать живьем, а накачала ее морфием.
Дочь Фионы заворочалась в колыбельке и неожиданно по-взрослому улыбнулась.
Гордон Бёрн стоял по колено в пламени, а Винни-пушер за его спиной сражался с пожаром. Напротив них замерли лорд Холдсток, Леди Пустое Семя и Виски-Джек. Леди продолжала вспарывать охотника взглядом. Чиз выглянула из-за плеча Холдстока и исчезла.
– Я хотел убить мальчишку, – Бёрн по привычке выставил вперед правую ногу и чуть присел, руке не хватало клинка. – Хватит кормить тварь.
– Мы же не приняли решения! – закудахтал Виски-Джек. – Вы решили восстать в одиночку?!
– Мало сдохло наследников вашей крови? – охотник скалился, Винни потушил стену и набросился на пол, пытаясь сбить пламя с того места, где стоял призрак. Впервые Винни плевать хотел на неприятное соседство. Огонь пожирал его изнутри!
– Кардинальное спасение, – не сдержался Гарольд Холдсток.
– Милосердней убить сопляка, чем позволить его сожрать.
– А где, позвольте осведомиться, все остальные? – голос Виски-Джека заставил всех обернуться. – И куда уполз мальчишка?
Из гостиной не доносилось ни звука, но дальше по коридору звучали еле слышные голоса.
– Дьявол забери эту Чиз! – сжал кулаки лорд Холдсток и метнулся на звуки. Все поспешили за ним. Гордон обернулся на пороге и увидел, как оседает Винни, весь в копоти и ожогах, обессиленный, несчастный, но живой.
Кто-то из призраков, пока остальные были увлечены мальчишкой и огненной дуэлью, спустился к подвальной двери и торопливо зашептал:
– Он в кабинете! Наверняка кухарка скажет ему бежать на крышу, поторопись!
Подвал взорвался оглушительным ревом.
Туман хлестал по полу, рвался и не жалел хвостов. Его провели! Надули, как младенца!
Тараканы хлынули из-под двери блестящим хитиновым потоком.
Фан-Дер-Глотт скрестил руки на груди и слушал, как тело мальчишки стучит о черепицу. Душекрад загибал пальцы по числу ударов. Тело пролетело мимо окна. Лужайка хлопнула в ладоши. Чиз охнула. Голос-Из-Тени подвел счет:
– Ушел.
– Вернемся к столу, – неуверенно предложила Мириам Дутль, и призраки потянулись за ней в гостиную.
Карты лежали нетронутой стопкой в центре стола.
Сели молча.
Все, кроме Душекрада и Фан-Дер-Глотта, не поднимали глаз. Лорд Холдсток запрокинул голову и делал вид, что спит.
Скрипнула дверь в подвал.
Взгляды призраков мгновенно взметнулись, сшиблись, заметались, пытаясь найти в чужих глазах не понимание, ужас, обреченность, а легкомысленность, глупость, надежду.
На лестнице послышались шаги.
– Я вас сдам, – затрясся лорд Тангейзер, – всех сдам.
– Не хочу, – в тон захныкала Мириам Дутль. – Пожалуйста! Еще чуть-чуть… Я очень боюсь… Кто-нибудь… Пожалуйста!
Чиз молча выламывала пальцы. Ее звали Отчаяние. Фан-Дер-Глотт потянулся к картам и принялся тасовать колоду. Голос-Из-Тени практически растворился во мгле. Круел Райт переглянулся с Гордоном Бёрном, и оба встали за спинкой стула Чиз.
