Но ведь Альберт Борисович всегда учил, что настоящего актера можно распознать даже по самому элементарному монологу! Так чем этому типу «Письмо Татьяны» не угодило? Не демонстрировать же ему мое экзаменационное выступление?

Настрой был сбит окончательно. Я вдруг застыдилась своего короткого сарафана, почувствовала, что стою перед комиссией чуть ли не голая. Очень неприятным был взгляд белобрысого лысеющего мужчины в ярком шелковом шарфе, который, казалось, даже не слушал меня, а многозначительно пожирал взглядом мое тело. Но еще хуже оказался взгляд красавчика. Этот, казалось, не только одежду, но и кожу с меня снял, обнажив всю мою плоть.

Он смотрел так пристально, с прищуром, что воздух застревал где-то на полпути, не желая проталкиваться в легкие. А уж когда начал соблазнительно водить пальцем по чувственным губам, я окончательно стушевалась. Зачем он это делает? Видит же, наверняка видит, как действует на меня!

Я не помню, как долепетала свой отрывок, даже не пытаясь выправить ситуацию. Какая теперь разница? Я провалила эти смотры, мне здесь больше нечего делать. И в актерской профессии, судя по всему, тоже. Только что я сама себе это продемонстрировала. Правы были родители, я никчемная, бесталанная, бестолковая девчонка, и сидеть мне надо в конторе, перебирать ненавистные бумажки.

Мне вдруг стало плевать, как я выгляжу для этих мужчин. Я собиралась всего лишь забрать свои документы и сбежать, но мою руку вдруг с силой прижала к столу ладонь того самого Мефистофеля. От неожиданности я даже не успела возмутиться или испугаться, хотя его горячая хватка была достаточно агрессивной.

Следующие его слова совсем сбили меня с толку. Зачем ему еще раз слушать меня? Не достаточно одного унижения? Или времени у него слишком много, чтобы наслаждаться позором другого человека? Но слова импозантного мужчины, который переспрашивал мое имя, заставили разозлиться. Нет уж, не увидит он жертву, как бы ни хотел этого.

Я тряхнула головой и отпихнула подальше в угол свою истерику. Прореветься потом успею, за мной не заржавеет. Но показывать свое расстройство перед Мефистофелем я не собиралась. А еще пришла вдруг такая злость на всех вокруг. На него, что смутил меня, на себя, что так и не стала достойной актрисой, на родителей, которые предсказывали такой исход. И тут же решила: никогда не вернусь в отчий дом. В офисе хотят меня видеть? Да я лучше до конца своих дней официанткой проработаю, но перед ними голову не склоню. А если этот мрачный тип хочет еще раз услышать мой позор, пусть слушает. И потом, мне совсем не обязательно смотреть на него или противного белобрысого типа. Как нас там учили? Найти в аудитории благосклонного к тебе зрителя и играть для него. Вон тот высокий мужчина, который спрашивал мое имя, выглядит самым приятным. Значит представлю, что кроме него здесь никого нет.

Я прочитала монолог быстро, без запинок, желая только одного — поскорее убраться отсюда. Но мой диплом мне опять не отдали, и я даже разозлилась, поняв, что вечер окончательно пропал. Теперь зачем-то придется дожидаться окончания кастинга, чтобы вернуть свои документы, и с Максом я сегодня не увижусь. Ждать совершенно не хотелось, но деваться было некуда. Я отправилась обратно в холл, ставший теперь пустым, и плюхнулась на диванчик рядом со входом в зал.

Каково же было мое удивление, когда приятная женщина, приглашавшая до этого претенденток, подошла ко мне и сказала, что художественный руководитель театра хочет поговорить со мной лично, и пригласила следовать за ней.

Кабинет оказался уютным, но излишне темным. Деревянные панели на стенах, массивный стол перед окном, множество книжных шкафов и книг, раскиданных повсюду. В углу два вольтеровских кресла. Я отчего-то сразу поняла, кому может этот кабинет принадлежать: только тому мрачному красавчику. Очень уж красочно он вписался бы в местный интерьер.

Долго размышлять мне не дали. Спустя всего минуту дверь открылась и зашел тот самый Мефистофель. Но я успела подготовить себя к его появлению и больше не собиралась поддаваться дьявольскому очарованию.

— Присаживайся, — показал он рукой на одно из кресел и уселся в соседнее. Мне ничего не оставалось, кроме как послушаться. Не садиться же за длинный стол в другом конце кабинета. Оставаться стоять тоже было глупо. В очередной раз отругав себя за слишком короткую юбку, я прижала ее ладонями и аккуратно опустилась в глубокое мягкое кресло, убедившись, что все нужное прикрыто.

— Тебе дать плед? — насмешливо спросил мужчина, который снова бесцеремонно разглядывал меня.

— Зачем? — я растерялась. Странный вопрос, фамильярный тон и нахальный взгляд заставляли меня потерять нить разговора.

— Ты так прижимаешь к себе эту юбчонку, будто хочешь скрыться от моих глаз.

«Так и есть», — чуть было не ляпнула я, но тут же взяла себя в руки. Вот еще, отвечать на хамские шуточки, да еще самым ожидаемым ответом!

— Я бы не отказалась от пледа, — ответила я, глядя мужчине в глаза. — С вашим появлением тут стало холоднее. Кстати, вы не представились.

Не знаю, откуда во мне взялось столько дерзости. Никогда раньше и ни с кем я бы не позволила себе так разговаривать. Особенно с незнакомым человеком. Особенно с потенциальным работодателем. Особенно с таким вызывающе красивым мужчиной. Но, наверное, все вместе и сыграло свою роль. Этот тип посмел сегодня несколько раз меня смутить, испугать, вогнать в ступор, а еще своим взглядом раздеть догола и мысленно отыметь не только тело, но и душу. Теперь я имею право хотя бы ответить ему.

Но тот никак не отреагировал на мой выпад, а моя дерзость его, кажется, только позабавила.

— Артур Богданович Данилевский, владелец и художественный руководитель этого театра. Кстати, меня называли каким угодно, но холодным еще ни разу.

— Все в жизни случается впервые, — отведя взгляд, пробормотала я, скорее для себя, чем для него. Но он услышал.

— Зато ты горячая, Элина Вельт, и я только что в этом еще раз убедился. Так что, надеюсь, сможешь согреть себя без помощи пледа, — не скрывая ехидства, ответил мужчина. — А я не стану лишать себя удовольствия еще раз рассмотреть твои шикарные ноги.

Какой странный разговор! Но разве может он быть иным с таким вот странным человеком?

— Вы меня позвали, чтобы еще раз полюбоваться моими ногами?

— Вовсе нет, — широко улыбнулся тот. — Ты здесь потому, что нам нужна актриса. Ты же именно за этим сюда пришла? Или все-таки демонстрировать свое красивое тело?

В последнем вопросе я угадала насмешку и поняла, что моя дерзкая подача была ловко отбита. Вести с этим Артуром словесную