Люда смотрит на меня странновато.

— Так и сказала? В лоб?

Я пожимаю плечами.

— Вроде того.

— Ой, Нелли, — вздыхает она. — Я же тебе говорила — он у тебя жеребец такой, для которого его мужицкое достоинство, считай, как флаг, который он гордо несет. Он же трахарь-пахарь, у которого случилась осечка.

— И что?

— И то, — поучительно фыркает она. — Надо было аккуратно, не в лоб. Он же теперь закусится доказывать тебе, что лучший. А тебе надо было сыграть на конфузе. Сильно показала свое разочарование?

Опять пожимаю плечами.

— Да откуда я знаю? Люд, я же не актриса. Как смогла, так и показала.

— А он что?

— Поцеловал меня. А еще посмотрел, знаешь, так, что жутко стало.

— Мда, — вздыхает она и садится рядом. — Значит, надо увольняться по закону. Не имеет он права тебя держать. Если начнет настаивать, я Игната попрошу — у него был знакомый юрист.

— Вы помирились?

Люда неопределенно жмет плечами. Но, по крайней мере, с щекотливой темы про моего босса мы соскальзываем. Весь вечер я кручу в голове, как идти завтра на работу. У подруги смена, так что до утра я дома одна.

Телефон проверяю несколько раз — почему-то жду, что Воронцов что-то напишет, может, задание какое. Не знаю сама, почему так думаю.

В голове звучат его слова о том, что по счетам он платит всегда.

Он ведь говорил не о деньгах?

Утром, собираясь на работу, снова облачаюсь в образ серой мыши. Однако первым в офис приезжает не Михаил, а его друг Костя.

— Снова шифруешься? — спрашивает вместо приветствия.

— И вам доброго утра, — сухо говорю.

— Вот вы, девушки, — фыркает он разочарованно. — Могла бы хоть спасибо сказать. Таранцев так-то утащил бы тебя с собой.

Вздохнув, отвлекаюсь от экрана монитора и поворачиваюсь к другу Воронцова.

— Спасибо, — сдержанно говорю. — Это действительно было к месту.

— Сильно испугалась? — совершенно другим тоном спрашивает Константин. Словно он и правда умеет был нормальным.

— Немного, — отчасти лукавлю. Не сознаваться же, что тряслась еще долго.

— Ты будь поосторожнее, — советует он. — Если вдруг заметишь что-то странное, Мишке скажи.

— Зачем?

— Ну, или мне, — добавляет он уже привычным нахальным тоном с ухмылкой. — Я тебя в обиду не дам.

Закатываю глаза, но, наверное, впервые я не чувствую от него опасности.

Не успеваю ответить — в приемную входит Воронцов. Ой, мамочки, что же сейчас будет⁈

Босс окидывает нас хмурым взглядом, приветствует друга и, открыв дверь своего кабинета, кивает ему. Тот, подмигнув мне напоследок, проходит туда. Сам же Воронцов, захлопнув дверь за Константином, направляется ко мне.

Сердце в этот момент готово просто выпрыгнуть из груди. Или скатиться в пятки.

Михаил оказывается рядом с моим столом — в его взгляде никакого шторма. Тишь да гладь. Такая, как была до нашей встречи в «Вайкири».

— Добрый день, — с трудом выдавливаю я.

— Добрый, — лениво отвечает он. — Как спалось?

— Спасибо, хорошо. Я тут хотела бы все же уволиться, — говорю, а у самой голос дрожит. — По закону тот пункт…

Михаил разочарованно хмыкает.

— То есть слово ты не держишь, Нелли?

Растерянно смотрю на него.

— В каком смысле?

— У нас был уговор. Ты сама согласилась. А теперь передумала? Не по-пацански, знаешь ли.

— Так я и не пацан, — тут же вспыхиваю. Воронцов только жмет плечами и разочарованно качает головой.

— Боишься? — он вдруг подается вперед и, поставив руки на мой стол, нависает надо мной. — Я же обещал — без твоего желания не трону.

— Даже после… всего?

— Я слово держу. А ты?

— И я держу.

— Тогда все в силе, мышка, — ухмыляется босс. — Послезавтра второе свидание. И там будет дресс-код.

— Какой?

— Я пришлю тебе на почту.

Звучит это очень зловеще. Особенно в сочетании с непроницаемым выражением лица босса. Если бы он злился, было бы хоть понятно, чего ждать. А так — сплошная загадка.

— А может, мне не подойдет? — ляпаю, не подумав.

Воронцов многозначительно усмехается.

— Все тебе подойдет, мышка. Потом еще спасибо скажешь.

— Вы и в прошлый раз так говорили. А в итоге я даже не успела ягненка доесть.

Не знаю, зачем я продолжаю его дразнить — может, чтобы понять, что у него на уме?

Взгляд босса едва заметно темнеет, но больше никакой реакции он не показывает.

— Форс-мажор случился. Но в этот раз все пройдет как надо. Голодной точно не уйдешь.

И так эти его слова последние звучат, что у меня внутри рождается нехорошее предчувствие. Однако задать наводящие вопросы я не успеваю — Воронцов разворачивается и уходит к себе в кабинет.

Естественно, весь мой рабочий настрой растворяется. Я и так-то ломала голову, как бы мне уволиться. Теперь же получается, вместо того, чтобы отвоевать свою свободу законным способом, я зачем-то согласилась дальше участвовать в этом безумии.

Люда на звонки не отвечает — наверное, спит после смены. Так что посоветоваться мне не с кем. Остается только попытаться переключиться на работу.

Воронцов, к слову, весь день меня будто и не замечает. К вечеру вообще заявляет, что следующие два дня его в офисе не будет.

Я все жду, что он напоследок отколет какое-то замечание или намек на наше с ним свидание. Но ничего подобного — лишь сухое деловое общение.

Когда вечером рассказываю подруге всю ситуацию, она недовольно поджимает губы и заявляет, что я дурочка, которая повелась на его блядскую харизму, и что если я втюрилась, то проще было не ломаться, а переспать с ним.

Мы даже ругаемся с ней по этому поводу.

Ну, какое влюбилась? В этого похотливого кабеля? Вот еще!

Я до последнего не верю, что Воронцов, и правда, уехал куда-то по делам. Жду подвоха всё утро, весь день. Даже вечером, перед тем как уйти из офиса, почему-то железно уверена — сейчас он появится и…

Но ничего кроме рабочих писем я от него не получаю.

До сегодняшнего утра. Когда мой рабочий день начинается с того, что на моей почте оказывается послание от Воронцова с указанием времени и места, куда я должна приехать. В конце еще приписка, что, мол, мой рабочий день закончится на три часа пораньше.

И ни слова о пресловутом дресс-коде!

Вот и что я должна думать?

Естественно, я до последнего как на иголках. Даже обед пропускаю — потому что банально кусок в горло не лезет. Страшно от того, что там придумал босс. Единственное, чем я себя успокаиваю — место, куда я должна приехать, находится в