прятавшихся в самых неожиданных закутках, но, к счастью спутников, Рэксволд прекрасно знал дорогу, и вскоре, оставив позади угрюмый перезвон капель, всадники вновь оказались в одном из ответвлений шахты. Не сказать, что это сильно их обрадовало: сырую пещеру сменял длинный затопленный тоннель. Поджав ноги, чтобы не промочить сапоги, ассасин направил жеребца в воду и, наблюдая, как тот рассекает грудью тёмную гладь, ехидно поинтересовался:

— Ничего не напоминает, Джон?

— Сейчас накаркаешь, — без энтузиазма отозвался следопыт, — потолок снова на макушку сядет — придётся бултыхаться здесь до вечера.

— Не сядет, — уверенно ответил Рэксволд. — А вот ямы могут попасться.

— Насколько глубокие? — обеспокоенный взгляд Лайлы бродил по искажённому рябью отражению факела.

— Коню споткнуться и тебе испугаться — хватит.

— Не самый худший вариант… — вампирша подобрала ноги и, выслав Фелниеру, двинулась за ассасином.

За ней последовал и Джон, но Бамбука нагло потеснила гнедая кобыла Эрминии — лошади впритирку остановились посреди тоннеля. Тяжёлый взгляд северянки замер на следопыте, и, не зная, как трактовать его, Джон галантным жестом предложил ей проехать вперёд. Однако, та трогаться с места не спешила.

— Ты когда-нибудь… — внезапно негромким голосом заговорила воительница, стоило Рэксволду с Лайлой скрыться за поворотом, но вдруг так же неожиданно замолчала, словно кузнечные клещи сковали язык.

В воздухе повисла тягучая пауза. Тишину нарушал только доносящийся со спины стук одинокой капли.

— Когда-нибудь что? — осторожно спросил Джон, всматриваясь в светло-голубые глаза, лёд которых не могло растопить даже яркое отражение пламени.

Услышав скрип кожи, следопыт уронил взор на руку девушки, крепко сжимавшую поводья, отчего ему стало немного не по себе: воинственная Эрминия, хладнокровная и непреклонная, как топор палача, однозначно нервничала.

— Эрми? — неуверенно обронил Джон, поднявший взгляд на хмурое, задумчивое лицо северянки.

— Забудь, — резко расслабив кулак, Эрминия отвернулась, а затем, переложив факел в другую ладонь, направила кобылу в объятия тёмной воды.

Удивлённому следопыту не оставалось ничего другого, как молча последовать за ней. Но теперь тяжкие думы, подобно заразной болезни, захлёстывали и его разум: о чём она хотела спросить?

* * *

Спустя час, миновав заброшенные тоннели, куда, по мнению Лайлы, могли сунуться только решившие свести счёты с жизнью, всадники оказались в ещё одной пещере, тесно граничащей с шахтой. Туда вёл узкий пролом, через который Бамбуку удалось пройти только со снятым седлом.

— А получше дороги не было? — вновь затягивая подпругу, проворчал Джон.

— Аж две, — Рэксволд заложил ладони за шею и хрустнул пальцами. — Но эта самая короткая. Осталось-то совсем ничего, — он заметил, как вампирша заворожённо разглядывает потолок пещеры, лишённый даже захудалого сталактита. Так и не поняв, что примечательного она нашла в мрачном каменном своде, ассасин едко улыбнулся: — Звёздами любуешься?

— Грифоны… — благоговейным шёпотом сообщила Лайла.

— Чего? — пробормотал Рэксволд, вместе с остальными уставившись наверх. Он не представлял, как выглядят грифоны, но определённо не видел ничего похожего на древних магических созданий, о которых краем уха слышал из пьяных трактирных баек. — Я что, флягу где-то обронил? — наконец изрёк убийца и похлопал себя по поясу. — Да вроде как нет…

— Здесь жили грифоны, — не опуская взора, пояснила вампирша. — Видите те… — будто услышав себя со стороны, она вдруг осеклась: высокий свод был слишком тёмным, чтобы другие могли рассмотреть на нём множество глубоких царапин.

На ладони Лайлы засветилась колдовская руна — яркий огненный круг очертил изборождённый странным узором потолок, отчего виверхэльские лошади вздрогнули, испуганно закивав головами. Бамбук же, к гордой усмешке Джона, даже не шелохнулся.

— Я не хотела, — виновато произнесла вампирша, ощущая на себе упрекающий взгляд Рэксволда.

— И что это? — ассасин снова посмотрел наверх.

— Следы от когтей. Лапы молодых грифонов крепнут раньше крыльев, и к моменту, когда детёныши начинают пробовать силы в воздухе, они уже в совершенстве владеют телом, повадками и движениями больше напоминая диких котят, нежели птиц, — на губах Лайлы проступила улыбка умиления, словно на месте бездушного каменного свода она видела то, о чём говорила. — Но природа берёт своё: орлиные крылья неумолимо манят ввысь, хотя львиные лапы по-прежнему доверяют только земле. А потому во время сложных манёвров они нередко используют когти, чтобы снизить скорость или выправить траекторию полёта. Использовали… — печальным голосом поправилась вампирша, улыбка на её лице растаяла, а вместе с ней угас и освещавший потолок огненный круг. — Теперь они живут только на страницах книг… Если таковые ещё остались…

— Ну, не знаю… — почесал бороду Джон, размышляя, как внести в тёмное царство Лайлы хоть искорку надежды. — Я бы не был так уверен. До встречи с тобой я и не подозревал о существовании вампиров, драугров, некромантов и магии в принципе. Вдруг остались ещё скалы или горы, где водятся грифоны? Возможно, далеко не последние.

— Вот-вот, — понял мысль следопыта Рэксволд. — А не знают о них потому, что они утаскивают и жрут всех, кому свезло с ними встретиться.

— Я давно не питаю иллюзий, — задумчиво промолвила вампирша. — Но в ваших словах есть крупица истины. Совсем крохотная, но тем не менее. Я сохраню её, — она наградила обоих воинов признательным взглядом. — К слову, грифоны и правда плотоядные. А с учётом того, что размерами они не меньше лошади, можете сами судить об их аппетитах.

— Тогда надеюсь, это старые царапины… — ассасин недоверчиво покосился на свод пещеры. — Не хотелось бы убивать столь редких зверюшек.

— Конечно, — с громким смешком отреагировал Джон. — Их когтища камень рассекают…

— Тоже мне, проблема… — отмахнулся Рэксволд, продолжая смотреть на утонувший в густой тени потолок, на котором не было видно ни зги.

Решив, что негоже запрокидывать голову без толку, убийца вознамерился допить остатки рома. Но едва он поднёс к устам флягу, как раздался лязг металла, и остриё клинка осторожно отодвинуло горлышко от губ.

— Завязывай, — спокойно изрекла Эрминия, держа на вытянутой руке меч.

Северянка презирала увеселительные напитки: они делали тело слабым, а рассудок — склонным к излишней самоуверенности и ненужному геройству, которые на поле боя могли запросто обернуться закономерной смертью. Внутреннее чутьё указывало на скрытую угрозу, и, чтобы не сложить голову в ущелье, разум Рэксволда должен быть чистым, как родниковая вода.

— Шутишь, что ли? — заулыбался ассасин.

— Забыл, куда мы направляемся? — хмуро спросила Эрминия, игнорируя удивлённые взгляды Лайлы и Джона.

— Да ладно тебе. Глоток хорошего рома ещё никому не мешал, — убийца выслал коня вперёд, но замершее у горла лезвие заставило его спешно натянуть поводья и остановиться. — Какого чёрта, Эрми?

Воительница медленно опустила клинок, а затем, задумчиво закусив губу, пристроила его себе на плечо.

— Дай отхлебнуть, — после недолгих размышлений сказала она. — Хоть оценю, что за пойло ты хлещешь.

— Чего? — не веря своим ушам, ошарашенно вытаращился Рэксволд. — Ты это серьёзно?

Северянка утвердительно кивнула. Зажав факел между большим и указательным пальцами, она перевернула руку, подразумевая, что сможет поймать флягу освободившейся ладонью.

— Сегодняшний день полон откровений: сначала Джон оказывается лютнистом, потом Лайла следы грифонов находит, а теперь ты… Ну ладно, лови, но предупреждаю: с непривычки вкус может показаться резким…

Прицельно брошенная фляга пролетела полпути, когда точный взмах меча вдруг разрубил её напополам, обдав пол веером брызг с примесью мелких щепок. Эрминия молча встряхнула влажный клинок и, со стуком вогнав его в ножны, невозмутимо поехала дальше.

— Зараза! — с гневной досадой воскликнул Рэксволд, глядя на сиротливо валявшиеся половинки фляги. — Такой ром ухайдокала! — шумно выдохнув горячий воздух, будто в прошлой жизни был огнедышащим драконом, он перевёл взор на Лайлу и Джона. — Чего уставились? Поехали…

Ассасин направил коня вглубь пещеры. Пряный аромат пролитого напитка постепенно оставался позади, а вот череда пасмурных мыслей росла, словно снежный ком. Как его, великого манипулятора и знатока человеческих душ, сумела обвести вокруг пальца Эрминия? Ладно ещё в подобный бред могли поверить другие, но он же знал её как облупленную! Чёртов ром усыпил бдительность, так сладко выдав желаемое за действительное. И хоть рука по-прежнему тверда, какой в ней толк, если в голове сплошной кисель? Похоже,