ни на что, планируют не только наступление в Восточной Пруссии, но прорыв через Карпаты в Венгрию. Так вот, для того чтобы упредить это широкомасштабное наступление русских, нам необходимо нанести мощный удар по армиям Северо-Западного фронта, а уже потом, совместно с австрийцами освободить Галицию. Перед моим отъездом с Восточного фронта генерал Людендорф сказал мне, что в штабе разрабатывается план под кодовым названием «Большие Канны», главная цель которого – окружение и уничтожение всего русского Северо-Западного фронта в Польше. Для успешного проведение операции требуется снять с Западного фронта еще десять корпусов…

– Гинденбург и Людендорф скоро оставят Западный фронт без стратегических резервов, – поморщился кайзер, словно от зубной боли…

– Нам остается лишь договориться с австрийцами о масштабах и временных рамках нашей будущей совместной операции. Это будет гениальный план, Ваше Величество, – восторженно заявил Николаи, – русские скоро вновь почувствуют на себе силу и талант фельдмаршала Гинденбурга!

– Не следует хвалить день до вечера, – ревниво пробурчал кайзер, не выносивший, восхваления других. – Пусть все знают, что я принял решение о генеральном наступлении на Востоке еще до ваших рекомендаций. Спрашивая ваше мнение, я только хотел удостовериться не только в вашей компетентности, но и в вашей искренности по отношению к своему императору.

– Оправдал ли я ваше доверие? – спросил Николаи, виновато потупившись.

– Вы же прекрасно знаете, что я никому не доверяю. Но вам верю, потому что вы один из немногих, кто говорит мне всю правду, без прикрас, какой бы она горькой ни была… Вот и сейчас, ответьте мне на такой вопрос: что будет, если задуманная нами на Восточном фронте операция не принесет полной и окончательной победы над русскими?

– Позвольте уточнить, Ваше Величество, – обдумывая ответ, промолвил Николаи, – вы намерены снимать с Западного фронта необходимые для успешного прорыва армейские корпуса?

– Нет! – коротко ответил кайзер и вперил свой проницательный взгляд в лицо подполковника.

– В этом случае, рассчитывать на быструю и окончательную победу просто нереально. В то же время, я считаю, что если кампания 1915 года на Востоке будет носить решительный, наступательный характер, то даже в случае неполного поражения российской армии мы так подорвем боеспособность ее вооруженных сил, что это непременно вынудит русских перейти до конца войны к пассивной обороне. И тогда они будут намного сговорчивее с нами, чем теперь. Я имею в виду миротворческую операцию, которая проводится мной по вашему указанию.

– Я так и предполагал, что Ники, окруженный со всех сторон нашими врагами, не пойдет на мирные соглашения, – промолвил недовольным тоном Вильгельм. – Вы думаете, в этом деле так и не будет никаких подвижек?

– Я так не считаю, – уверенно ответил Николаи, – но, как говорят русские, «первый блин – комом», а это значит, что первая наша попытка вовлечь русских в мирные переговоры не удалась. Никакого ответа на свое письмо графиня так и не получила… Однако не стоит отчаиваться, ведь сомнение, посеянные ее письмом при дворе, уже дали свои первые всходы. По имеющейся у меня информации, через несколько дней после получения императрицей послания фрейлины в лагере союзников начинается брожение. Царь сообщил французскому послу Палеологу, что он намерен принять радикальное решение, касающееся Константинополя и черноморских проливов. Немного позже министр иностранных дел России Сазонов представил союзникам меморандум, выдержанный в том же духе. Хочу отметить, что Англия сразу же дала свое принципиальное согласие, но сохранила за собой право на соответствующую компенсацию. Франция же задержалась с ответом более чем на десять дней. В это время, по моей просьбе наш посол в Стокгольме фон Люциус распространил в шведской прессе слух о тайных переговорах между Англией и Францией, направленных на то, чтобы «не передавать России Константинополь». После поднятой газетами шумихи Франция также дала свое согласие. Но все это, в конце концов, лишь усилило недоверие России к своим союзникам и увеличило количество наших сторонников при дворе…

– Значит, вы считаете, что миротворческую операцию стоит продолжать? – резюмировал император.

– Конечно, Ваше Величество. Я думаю, что сейчас самое время привлечь к этому и близких родственников императрицы. Через ее родного брата эрцгерцога Гессенского можно установить контакт между двумя правящими династиями…

– Только без моего личного участия, – озабоченно промолвил кайзер. – Уровня министра иностранных дел пока будет достаточно! Я считаю, что гессенских родственников императрицы следует использовать одновременно с вашей фрейлиной.

– Яволь, Ваше Величество! – понятливо воскликнул подполковник. – Я уже обговорил с графиней содержание ее следующего миротворческого послания…

– Но письмо письмом, – задумчиво произнес кайзер, – а вот личное общение было бы куда более эффективным…

– Я порекомендую фрейлине высказать в своем письме просьбу срочно предоставить ей возможность прибыть в Царское Село для доверительной аудиенции у императрицы… Но на случай, если наша миротворческая акция не возымеет действия на императорский двор и лично на царя, я хотел бы предложить Вашему Величеству более радикальный вариант вывода России из войны… – заметив живой интерес в глазах кайзера, Николаи вдохновенно продолжил: – С опорой на русских социал-демократов, находящихся в эмиграции, которые ставят своей целью полное уничтожение царизма и разделения России на более мелкие государства, провозглашая право наций на самоопределение. По-моему, если вовремя не разжечь в России настоящую революцию, то после войны Российская империя будет представлять собой опасность для Германии до тех пор, пока не будет раздроблена на отдельные части. Следовательно, интересы Германии совпадают с интересами русских революционеров, которые уже ведут активную борьбу с царским режимом. Финансовая подпитка с нашей стороны могла бы ускорить этот процесс. Для выполнения такого ответственного задания я уже подобрал надежных людей. А впрочем, я не хочу докучать вас подробностями. Если вы согласны, то я додумаю все мелочи этой акции самостоятельно…

– Вы умница, Вальтер! – удовлетворенно воскликнул Вильгельм. – Недаром я назначил вас своим советником! Думаю, что нам надо непременно прибегнуть к радикальному варианту, ибо силы Германии тают с каждым годом.

– Я предан вам, Ваше Величество, душой и телом, – искренне промолвил Николаи, – и приложу все усилия для того, чтобы с честью выполнить ваше повеление, и ради этого, не пожалею жизни.

– Я верю вам, Вальтер, – кайзер дружески похлопал Николаи по плечу и, окинув его своим пронзительным взглядом, в свойственной ему манере резко перейдя к другой теме, добавил: – Прошу вас лично и более тщательно изучить обстановку на Западном фронте. Я знаю, что вы создали на этом направлении достаточно широкую агентурную сеть и вполне доверяете своим сотрудникам. Но я хочу услышать лично от вас, что сейчас происходит на линии фронта и в тылу англо-французских войск, и самое главное: планирует ли противник в нынешнем году наступление? Я ведь