Спешно прибывшая в Берлин на встречу со своим племянником штабс-капитаном Волконским графиня была удивлена, когда вместо дорогого племянника перед ней предстал незнакомый офицер германской армии.

– Подполковник германского Генерального штаба Вальтер Николаи, – представился он. – Это я вызвал вас в Берлин.

– Но я приехала с тем, чтобы повидаться со своим родственником, находящимся у вас в плену, – недоуменно воскликнула женщина.

– Всему свое время, – неопределенно промолвил Николаи, – как говорят русские, будет вам и скрипка, будет и смычек! Прежде чем вы встретитесь со своим племянником, я хотел бы поговорить с вами на интересующую нас обоих тему.

– Мне не о чем с вами говорить, – категорично заявила Васильчикова. – Я подданная Российской империи, и прошу вас это учесть.

– Никто не собирается агитировать вас против вашего Отечества, – ровным тоном продолжал подполковник, – напротив, мы бы хотели, чтобы вы выступили вестником мира между нашими великими народами.

– Вы, офицер Генерального штаба германской армии, говорите мне о мире, когда ваша армия захватила уже половину Польши, грабит православные церкви и уничтожает священников, когда в ваших лагерях военнопленных умирают от голода и лишений тысячи русских солдат и офицеров? – возмущенно воскликнула графиня.

– И тем ни менее я повторяю, что мы хотели бы видеть вас в роли миротворца. Я прекрасно знаю, что мира хотят не только в России, но и в Германии.

Васильчикова подозрительно взглянула на подполковника. Не найдя у него на лице ни тени насмешки, она неуверенно промолвила:

– А почему для этой цели вы выбрали именно меня?

– Этому есть множество причин, и главная из них та, что вы являетесь не просто фрейлиной императорского двора, но и статс-дамой. У вас при дворе много близких знакомых и друзей, которые всегда могут поддержать вас в вашей важной и нелегкой миссии. Кроме этого, вы сами говорили о своем искреннем желании приложить все усилия с тем, чтобы закончилась война.

Графиня удивленно и испуганно взглянула Николаи.

– Не буду скрывать от вас, мадам, – окинул ее пронзительным взглядом подполковник, – мы перлюстрируем всю переписку с заграницей, и вашу в том числе.

– Но это же неприлично, читать чужие письма!

– Я понимаю, мадам, но идет война, и мы должны знать о настроении людей, живущих не только в Германии, но и в Австро-Венгрии. Скажу больше: несколько ваших писем в адрес императорского двора, перед тем как попасть в Россию, побывали у меня в руках. И я был искренне удивлен вашим искренним желанием сделать все, чтобы прекратить эту страшную войну…

– Я и сейчас готова сказать, что всегда была против войны между нашими странами, – откровенно призналась Васильчикова, – но каким образом я смогу стать вестником мира?

– Вы согласны выполнить миротворческую миссию? – не отвечая на заданный вопрос, спросил Николаи.

– Согласна! – твердо ответила графиня. – Но имейте в виду, что я не потерплю никаких неясностей с вашей стороны. Я должна точно знать, кто именно предлагает России мир и на каких условиях.

– Вот это уже деловой разговор, – обрадованно промолвил Николаи, – я постараюсь организовать вам встречу с министром иностранных дел Германии Яговым. Это вас устроит?

– Устроит, – согласилась Васильчикова, – только не пытайтесь свести меня с кем-то другим. Я прекрасно знаю вашего министра еще по довоенной встрече российского императора и императрицы с кайзером в Киле.

– Ну что вы, мадам! – делано обиделся подполковник. – Ведь у нас самые серьезные намерения.

– Прежде чем встречаться с премьером, я бы хотела узнать от вас, что, по-вашему, Германия может предложить России в обмен на мир? – деловым тоном произнесла графиня. – Я готова вас выслушать.

– Прежде всего, я хочу, чтобы вы знали, что никто в Германии и Австрии не испытывает ненависти к России, – убежденно промолвил Николаи, – величайшую ненависть немцы испытывают только к Англии. Подавляющее большинство немцев и австрийцев мечтают заключить с Россией прочный мир и создать «союз трех императоров». В этом союзе российскому императору будет предоставлена полная свобода действий в отношении Константинополя и черноморских проливов. А об остальном вам расскажет шеф нашего внешнеполитического ведомства Ягов…

Во время аудиенции, которая состоялась на следующий день, германский министр иностранных дел Готлиб фон Ягов в разговоре с Васильчиковой был краток.

– Я искренне рад, что именно вы согласились осуществить эту нелегкую миротворческую миссию, – сухим дипломатическим языком начал он, обращаясь к графине, – вы, близко зная императрицу, имеете возможность донести до нее, что Германия не хочет войны с вашей страной, что сегодня Россия больше всего должна страшиться своих союзников, которые, сговорившись за ее спиной, затевают тайный заговор. У меня есть достоверные сведения о том, что Англия, несмотря на все ее обещания, решила не отдавать России Константинополь и проливы и, по нашему мнению, после войны намеревается предложить Турции использовать ее силы против России… Германия предпочитает заключить с Россией мир, потому что нуждается в сильной монархической России, – сказал в заключение премьер, – и потому уверена, что две царствующие династии должны поддерживать старые монархические и дружеские связи… В Германии считают, что продолжение войны опасно для династии…

После встречи с министром Яговым графиня принялась сочинять письмо в адрес императрицы.

«Ваше Величество!

Сознаю всю смелость моего поступка писать Вашему Императорскому Величеству… В настоящее грустное время я, кажется, единственная русская, имеющая доступ к вам, Ваше Величество, которая находится во враждебной нам стране… Я нахожусь в плену, т. е. не смею выходить из моего сада, – и ко мне, сюда, приезжали довольно влиятельные в Германии люди и просили меня, если возможно, донести Вашему Величеству, „что теперь все в мире убедились в храбрости русских, и что пока все воюющие стоят почти в одинаковом положении, не будете ли Вы, государь, властитель величайшего царства в мире, не только царем победоносной рати, но и царем Мира? У Вас у первого явилась мысль о международном мире, и по инициативе Вашего Величества созван был в Гааге мирный конгресс. Теперь одно Ваше могучее слово, и потоки, реки крови остановят свое ужасное течение. Ни здесь, в Австрии, ни в Германии нет никакой ненависти против русских. Одно Ваше слово, и Вы к Вашим многочисленным венцам прибавите венец бессмертия. В Пруссии император, армия, флот сознают храбрость и качества нашей армии, и в этих обеих странах большая партия за мир, за прочный союз с Россией. Теперь все гибнет: гибнут люди, гибнет богатство страны, гибнет торговля, гибнет благосостояние: а там и страшная желтая раса, против нее стена – одна Россия, имея во главе Вас, государь…“. Я была совсем поражена, когда все это услышала из уст немцев. На мое возражение