История с пиджаком оказалась настолько абсурдной, что даже смеха не вызывала. В ночь накануне убийства в Терлецком парке братья решили устроить себе, как они это называли, «вброс адреналина». Сидеть в Железнодорожном постоянно привязанными к маршруту «депо — дом» братьям казалось муторным, но с их ограничениями больно не погуляешь. И все же выход они нашли. Присмотрели в Москве круглосуточный спортбар, где крутили записи боев со спортивных соревнований, а иной раз и боев без правил, и когда монотонный маршрут совсем уж надоедал, собирались и уезжали в бар на всю ночь.

В Москву на электричке не ездили, только на попутках, чтобы следов в виде электронного билета не оставлять. В этот раз тоже. Часов в девять вечера вышли на трассу, дождались попутки и прямо до бара доехали. Машина крутая, водитель разговорчивый попался, бывший механик, а старший из Зуйковых в технических делах асом оказался. Любой движок с закрытыми глазами разберет и соберет, да так, что работать тот будет лучше прежнего. На эту тему водитель с Андреем Зуйковым языками и зацепились, пока про моторы говорили, он до места братьев довез. Зуйков-старший хотел под эту лавочку и утром с тем же водителем домой вернуться, но как-то не сложилось.

В баре братья посидели не слабо, адреналина набрались по полной программе. И выпили солидно, и за любимого боксера покричали-поболели до хрипоты и покрасневших белков глаз, и с мужиками поспорить-поругаться успели, доказывая, кто из боксеров круче. Спор едва-едва до рукопашной не дошел. Хорошо, охранник вмешался, разогнал спорщиков по разным углам. Про спор все благополучно забыли, вечер завершился мирно, и к восьми утра братья Зуйковы выползли из бара и поплелись к электричке. Денег на поездку в машине у них не осталось, поэтому и выбирать не приходилось.

К железнодорожной станции Новогиреево от спортбара вела прямая дорога. Как братья оказались в Терлецком парке? Естественная физиологическая потребность привела, это если выражаться культурно, а если по-простому — младшему Зуйкову отлить приспичило. После ночи в компании с бочонком пива это неудивительно. Братья свернули в парк, нашли более-менее укромный уголок, а когда из парка выходили, в урне пиджак увидели. Андрей Зуйков пиджак вытянул — и, не останавливаясь, на станцию. Там по карманам пошарили в надежде деньжат найти. Не нашли. Выбрасывать жалко стало, вещь хорошая. Решили оставить, откуда им было знать, что одежка с трупа?

В поезде поспорили, кому пиджак достанется. Дмитрий считал, что тот должен достаться ему, так как по размеру больше подходит, а Андрей дразнился: неважно, мол, что ему маловат, продаст — получит деньги. Слово за слово, разругались, видно, алкоголь еще не выветрился. Стали пиджак друг у друга из рук рвать, прозвищами обидными бросаться, потом до кулаков дошло. Неизвестно, чем бы все это закончилось, если бы не бдительные пассажиры. Наряд вызвали, с поезда дебоширов ссадили. Когда железнодорожный патруль Зуйковых скрутил, старший вдруг решил, что нехорошо будет, если с пиджаком их возьмут, ну, и выкинул его. А уж бомж Сопля чуть позже подобрал.

Рассказ Дмитрия Зуйкова подтвердился: и в баре Зуйковых как завсегдатаев знали, и время, когда они ушли, запомнили. Парадный вход в бар выходит на оживленную трассу, а крыльцо попадает в фокус видеокамеры. Даже если бы бармен и охранник не помнили, во сколько ушли братья, данные с камеры подтвердили бы слова Зуйкова-младшего. Нападение на Светлану Рассулову случилось минимум на два часа раньше, и смерть насильника, соответственно, тоже раньше наступила. Получалось, что бегали напарники за братьями напрасно.

Извинений Зуйковы не потребовали, радуясь, что последствий дебоша в электричке удалось избежать. Гуров же совсем не радовался. Пиджак казался ему перспективной уликой, а оказался полной «пустышкой». Обидно? Еще как.

Глава 5

После неудачи с Зуйковыми Крячко снова завел разговор о начальнике Рассуловой. Слишком, мол, ситуация щекотливая, почему бы не прощупать мужика. Гуров никак с напарником соглашаться не желал, но, так как других вариантов не наклевывалось, сильно сопротивляться не стал и отпустил Стаса собирать компромат на начальника лаборатории Клинического центра. Поэтому утром следующего дня, когда Валерка Жаворонков принес свежие новости по ножу, в кабинете Лев оказался один.

Драконов на рукоятке много где резали, но того, который его интересовал, Жаворонкову никак отыскать не удавалось. И все же он нашел, причем умелец оказался гораздо ближе, чем мог предположить капитан, начиная поиски. В Тверской исправительной колонии на поселении, то ли в виде откупного, то ли в дар, бывший художник по кличке «Да Винчи» ваял эксклюзивные сувениры, в том числе и ножи с рукояткой в виде дракона. Кроме этой информации Жаворонков отыскал человека, бывшего охранника тверской зоны Михаила Абилова, через которого можно было организовать встречу с Да Винчи в неформальной обстановке.

Гуров ухватился за эту возможность, тут же связался с Абиловым и назначил встречу на полдень. Пообщаться с Да Винчи оказалось довольно просто. Срок он отбывал на поселении, куда был переведен за примерное поведение, так что даже разрешения на свидание запрашивать не пришлось. Единственная загвоздка — общаться с посторонними, будь те гражданские или служащие, художник отказывался наотрез. Об этом Абилов сообщил Гурову в первую очередь и посоветовал, чем подмазать художника, чтобы тому было сложнее отказать оперу.

Перед поездкой в Тверь Лев зашел в специализированный магазин, под завязку напичканный всевозможными художественными примочками, и, проконсультировавшись со знающими людьми, приобрел то, от чего ни один художник, будучи в здравом уме, отказываться не станет. Из списка возможных презентов он выбрал жутко редкую поталь и авторскую жидкость для состаривания картин. Не ширпотреб, который можно в любом интернет-магазине заказать, а товар, привезенный по индивидуальному заказу. Влетел презент в хорошую копеечку, но Гуров надеялся списать расходы в счет накладных и прочих расходов, если расследование пройдет успешно и о проведенных мероприятиях можно будет доложить начальству.

Непритязательный одноэтажный дом, где обитал Виталий Дайчинов, он же Да Винчи, стоял последним в ряду домов, принадлежащих колонии-поселению. Забор вокруг дома отсутствовал, границы обозначались куцым кустарником в полметра высотой и скромными дорожками между домами. Когда Гуров и Абилов подъехали к дому, Да Винчи восседал на крыльце, что-то самозабвенно вырезая из куска дерева. Первым из машины вышел Абилов и громко поздоровался:

— Здрав бывай, художник! Все творишь?

— В Тверской области живем, местность обязывает. — Да Винчи на секунду оторвал взгляд от дерева и тут