лихой, и боярину того велети казнити смертною казнью».[141] Соответственно преступник закреплен в Судебнике термином «лихой человек», совершивший преступление повторно (рецидивист) – «ведомо лихой человек», «тать» – вор, «ябедничество» – ложный донос. В области борьбы с коррупцией Судебник запрещал взятки (посулы), хотя и без установления конкретного наказания. Судебник установил два новых состава государственных преступлений – «крамолу» (измена, заговор) и «подым» (подстрекательство к восстанию). Эти преступления представлялись как наиболее тяжкие и мерой наказания за них устанавливалась смертная казнь. Кроме смертной казни преобладающим видом возмездия в Судебнике была торговая казнь, т. е. публичное телесное наказание. Также Судебник устанавливал новую форму судопроизводства – розыск, т. е. следственный процесс, применявшийся в основном по уголовным делам. В качестве надежного доказательства Судебник 1497 г. определил собственное признание, и как следствие применение пыток для его получения.

Создание Судебника 1497 г. было важной вехой в истории российского законодательства. Во многих странах Европы, в том числе во Франции и Англии, в то время еще не существовало общегосударственных кодексов. Поэтому упомянутый выше С. Герберштейн перевел большую часть Судебника на латинский язык для использования при составлении сводов законов в странах Европы.

Далее в хронологической последовательности, первое правовое основание обеспечения охраны общественного порядка и борьбы с преступностью в Москве можно отнести к 1504 г., когда повелением Ивана III было предписано «Того же лета установиша на Москве по улицам решоткы».[142] Этот год возможно считать годом создания первого полицейского учреждения в Москве, поскольку охрана общественного порядка получила правовое, организационное и материально-техническое обеспечение, так как решетка подразумевала не только деревянную конструкцию для перегораживания улицы, но и некую организацию несения службы на заставе по охране общественного порядка в определенном месте города. К сожалению какой-либо документ об этом до нашего времени не дошел, а имеется лишь упоминание в Никоновской летописи о распоряжении Ивана III. Тем не менее это подчеркивает важность данного вопроса еще в самом начале XVI в. Это было вызвано высочайшим уровнем преступности как в Москве, так и в стране в целом, чему царь Иван III уделял огромное внимание. Он даже получил прозвище «Правосуд».[143] Так его именуют в крымской посольской книге 1498 года. В летописи сохранилась расшифровка прозвища: «наречен бысть мститель неправдам».[144]

Судебник 1550 г., утвержденный в июне месяце Боярской Думой, в основном сохранял нормы Судебника 1497 г., но при этом отражал изменения, обусловленные особенностями нового этапа развития российской государственности. В частности, это выражалось в усилении ответственности за преступления, вносящие дезорганизацию в деятельность государственного аппарата, а именно: вынесение «неправых решений», взяточничество, должностной подлог, мошенничество. Но при этом усиливалась ответственность за клевету на представителей власти. Властный произвол, коррумпированность суда и системы управления заставляли законодателя искать пути исправления ситуации. Знаменитый историк Н.П. Загоскин так охарактеризовал значение Судебника 1550 г.: «Во всех вообще статьях, во всех определениях нового Судебника, ясно просвечивает крайне недоверчивое, крайне подозрительное отношение законодателя к правительственным должностным лицам; это не покажется удивительным, коль скоро примем мы в соображение крайне неудовлетворительное состояние современного суда и администрации и тягостные для народа неурядицы эпохи правления бояр в малолетство Ивана IV».[145] Еще одним важным значением Судебника 1550 г. стало стремление законодателя уровнять нормы права и суда для всех территорий и жителей государства: «стремится уничтожить все частные исключения из общих норм права и суда (иммунитеты), все судебные привилегии, производившие страшное разнообразие и пестроту в подсудности».[146]

Все последующие указы и законы планировалось издавать в дополнение и развитие Судебника 1550 г., и этому посвящена статья 98 Судебника: «А которые будут дела новые, а в сем Судебнике не написаны, и как те дела с государева докладу и со всех бояр приговору вершается, и те дела в сем Судебнике приписывати».[147]

В период действия приказной системы в Российском государстве никакого законодательного акта или группы актов, устанавливающих структуру управления, количество приказов, их номенклатуру не существовало. До нас дошли только указы о создании, реорганизации или упразднении отдельных приказов. Но вместе с тем, в Московских приказах для сохранения и систематизации указов, издаваемых в дополнение к Судебнику 1550 г. было принято в каждом из них записывать указы в специальные книги. Таким образом узаконения, касавшиеся уголовного права вносились в книги Разбойного приказа, касающиеся управления Москвой – в книги Земского приказа, касающиеся вотчинных отношений – в книги Поместного приказа и т. д. В результате создавались Указные книги приказов, представлявшие из себя сгруппированные по ведомствам дополнительные статьи, которые издавались с 1550 г. по 1649 г., т. е. в период от Судебника до Уложения 1649 г. В исторической правовой литературе встречаются названия «Указные книги» и «Уставные книги». Указные книги представляли из себя собрания указов, а Уставные книги состояли из указов, переработанных в единый свод. Но в документах XVII в. различия между этими терминами не было.

Указные книги Земского приказа XVI в. считались погибшими в период «Московского разорения начала XVII в.», т. е. в период Смутного времени, однако в середине XVII в. они были обнаружены и получили название «старых книг». После наведения порядка в делопроизводстве Земского приказа в 20-х годах XVII в. вместо еще не найденных старых книг были заведены новые. Однако за время деятельности Земского приказа его архив несколько раз погибал при пожарах, поэтому подлинники и старых и новых указных книг Земского приказа не сохранились. До нашего времени они дошли в виде копий, сделанных в 80-х годах XVII в. Сохранившиеся указные книги Земского приказа состоят из 52 указов за период с 1557 г. по 1558 г. и с 1620 г. по 1648 г.[148]

В своей деятельности по охране общественного порядка Земский приказ взаимодействовал с рядом других учреждений – Разрядным, Стрелецким, Челобитным приказами, Приказом Большого дворца. По документам Указной книги Земского приказа видно, что это взаимодействие в правовом плане основывалось на обмене «памятями для ведома», указами и иными документами. Но наиболее тесно Земский приказ контактировал с Разбойным приказом. Так Земский приказ направлял запросы по различным уголовным делам, связанным с коллизией норм, сложностями при квалификации преступления и т. д., на что из Разбойного приказа получал «памяти», последние указы или выдержки по тому или иному вопросу из действующего законодательства.

В виду того, что компетенции Земского приказа в области борьбы с преступностью были близки к функциям Разбойного приказа, с разницей лишь в подведомственности территории, в указные книги Земского приказа записывались памяти и указы Разбойного приказа с такими названиями как: «Память из Разбойного приказа в Земский о возмещении исков по разбойным и татиным делам», «Память из Разбойного приказа в Земский об ответственности детей боярских за преступления их людей», «Память из Разбойного приказа в Земский о мировых соглашениях по разбойным и татиным делам» и т. д. Также скопированные рукописи Уставной книги Разбойного приказа рассылались не только в Земский приказ, но и во все губные избы государства.

Уставная книга Разбойного приказа известна с 1556 г. О ней упоминается в Уставной книге Земского приказа, где, как отмечалось выше, записывались выдержки из Уставной книги Разбойного приказа, с характерной формулировкой введения: «И в Разбойном приказе в указной книге лета 7064 году (т. е. 1556 г.) написано: …».[149] В настоящее время известно два сборника правовых документов, первый – Уставная книга Разбойного приказа 1555–1556 гг., второй – 1616–1636 гг.

Н. Шалфеев исследуя в XIX в. уставную книгу Разбойного приказа сформулировал его основные функции в XVI в.: 1. искоренение «ведомых лихих людей», т. е. «облихованных» на повальном обыске, впоследствии – взятых с поличным или по «язычной молке» – оговору пытаемого «лихого человека», в отличие от задержанных по жалобе или подозрению, «без довода»; 2. наблюдение за службой губных старост и суд над ними; здесь же они отвечали по предъявленным на них гражданским искам, отсюда получали после принесения присяги «наказ», которым должны были руководствоваться в своей деятельности; 3. доклад царю по делам, которые губные старосты не могли разрешить сами («по недостатку закона или обычая»); 4. окончательное (во второй инстанции) решение дел о ведомых лихих людях, и наблюдение за их наказанием.[150]

Итак, правовую основу деятельности московских властей в области охраны общественного порядка в Москве Составлял Судебник 1550 г. и Указные книги Земского и Разбойного приказов. Середина XVI в. стала временем создания системы правоохранительных органов по борьбе с преступностью ввиду