– На задании, как же! – вмешалась в разговор уборщица. – У Люськи он, у полюбовницы своей… у Люськи Копчушкиной. Муж ейный, Константин, он как раз на работе сейчас, на складе… кладовщиком он работает при железной дороге. А как он на работу – так Ленька непременно к Люське…

– Вы бы, Клавдия Макаровна, лучше помолчали бы! – оборвал ее полицейский. – Не надо говорить, чего не знаете!

– Чего это я не знаю? – Уборщица отставила швабру и подбоченилась. – Про Люську с Ленькой не только я, про них весь поселок досконально знает! Может, только один Константин еще не в курсе! И то обязательно найдется, кто его просветит!

– Так все же, как мне этого лейтенанта Мартынова застать? – вмешался Андрей.

– Не могу знать! – фыркнул полицейский.

– Ты не его, ты меня спроси! – снова перехватила инициативу уборщица. – Я тебе точно скажу.

– Ну, так скажите!

– Значит, так… поезд из Акулинина останавливается в половине двенадцатого, а скорый из Будогощи – в четверть первого, но он у нас только пять минут стоит…

– Что вы, Клавдия Макаровна, людям голову морочите? – перебил ее полицейский. – При чем здесь эти поезда?

– Ты меня не перебивай! – Уборщица повысила голос. – Не имей привычки меня перебивать!

– Почему это? Я тут при исполнении и могу…

– Это ты может тут при исполнении, а вечером я с тобой разберусь! Тоже, взял моду – тещу перебивать! А поезда эти очень даже при чем, потому как когда они пройдут, Константин склад закроет и домой придет обедать. Тут Ленька непременно от Люськи уйдет, чтобы не нарываться, и сюда заявится. Так что, мил человек, можешь через час сюда прийти, точно его застанешь.

Уборщица еще немного подумала и добавила:

– Хотя, конечно, сегодня он может и раньше прийти, потому что сегодня понедельник, а по понедельникам Люська непременно стирку заводит.

На этом она замолчала, не пояснив, какое отношение стирка имеет к графику работы старшего лейтенанта Мартынова.

– Значит, нужно его здесь ждать… – вздохнул Андрей.

– Жди, где хочешь, – не выдержала я, – а только я здесь торчать не собираюсь… я пойду, хоть кофе выпью!

Не хватало еще торчать в этом отделении и целый час слушать местные сплетни!

Выходя из машины, я заметила напротив полиции небольшое заведение, над входом в которое имелась вывеска с многообещающим названием «Уютный уголок». На улице перед этим уголком стояли три стола с пластиковыми стульями.

Я вышла из отделения, неторопливо перешла улицу и вошла в «Уютный уголок».

Там, за стойкой, возвышалась крашеная блондинка в белой наколке, со сложенными на монументальной груди руками.

– У вас кофе есть? – осведомилась я.

– А как же! Чай, не в каменном веке живем! – И блондинка движением брови показала на сверкающую никелем современную кофемашину. – Хочешь – простой кофе, хочешь – этот, как его… кап-отчино! И булочки к нему тоже имеются! – Она показала на витрину, где красовались плюшки, явно не первой свежести.

– Отлично, – одобрила я. – А руки у вас есть где помыть? А то я с дороги…

– Руки-то? – На этот раз блондинка взглянула на меня неодобрительно. – Чего тебе их мыть? Небось не в огороде работала. Но если хочешь… туалет у нас за углом. На улицу выйдешь, сразу направо за угол заверни, там он и будет.

Я вышла на улицу, завернула за угол, последовав инструкции монументальной блондинки.

Там действительно была покосившаяся дощатая пристройка с неплотно прикрытой дверью, за которой угадывался выщербленный унитаз и эмалированная раковина.

Но вымыть там руки было проблематично, потому что около этой пристройки местная молодежь выясняла отношения.

Собственно, там две девчонки лет пятнадцати наступали на третью, веснушчатую рыжеволосую личность примерно такого же возраста, с самыми недвусмысленными намерениями.

– Заходи слева! – шипела одна из нападающих, белобрысая и долговязая. – Не дай ей уйти! Ишь, выпендрилась!

– Никуда она не денется! – вторила подруге толстая коротконогая девчонка с коротко стриженными темными волосами. – Здесь наша территория! Мы ей покажем, кто здесь главный!

– Отвяньте, лохушки! – верещала рыжая, пытаясь увернуться. – Отвяньте, я говорю! Я вам ничего не сделала…

– Отдашь все деньги – тогда, может, и отстанем! Но сначала научим тебя хорошему поведению!

Я уже хотела уйти от греха, предоставив местной шпане развлекаться привычными способами, но пока я колебалась, произошло нечто неожиданное.

– И сумку, сумку у нее отбирай! – прошипела белобрысая. – Сумка у нее хорошая!

И тут я разглядела сумку, о которой шла речь.

Сумка действительно была хорошая. Синяя, хорошей мягкой кожи. Сумка была моя, та самая, с которой три дня назад в самом радужном настроении я выехала из города, собираясь провести на природе чудные выходные и отпраздновать свой день рождения.

Сумка была не только хорошая, но и дорогая, известной итальянской фирмы. Купила я ее случайно, с очень большой скидкой, и носила только по особым случаям. И черт меня дернул взять ее в пятницу с собой, хотелось предстать перед Андреем во всей красе. Ага…

В общем, сумка была моя, потому что вряд ли у этой соплюшки могла честным путем появиться такая дорогая сумка.

И тут я передумала уходить от туалета и вообще из этого кафе.

Мне неожиданно захотелось восстановить справедливость – не дело, когда двое бьют одного.

Правда, пока я не заметила свою сумку, это меня не очень беспокоило, ну, да ладно, не будем придираться к мелочам. В общем, сумка решила дело.

Я вспомнила, как ходила с девчонками на курсы самообороны. Тренер там был брат одной моей хорошей знакомой, так что к нам было особое отношение. И скидка тоже была приличная.

Когда-то же надо применить эти навыки на практике!

Я подошла сзади к белобрысой лахудре, которую посчитала более опасной из этой парочки, и похлопала ее по плечу.

Девица обернулась, оскалилась:

– А тебе еще что нужно, коза старая?

– Двое на одну – это нечестно! – сообщила я ей тоном закоренелой зануды.

– Тебя не спросили! Вали отсюда, пока цела, а то разоришься на стоматологе!

– Ой, как страшно! – Я сделала большие глаза.

Белобрысая разозлилась и ударила меня… точнее, хотела ударить, но я, вспомнив уроки самообороны, перехватила ее руку на полпути за запястье и потянула вперед – нас на тех занятиях учили, что нужно использовать энергию противника.

Так что я потянула белобрысую за руку вперед, туда, где я только что находилась, – а сама отступила в сторону.

Белобрысая потеряла равновесие и начала падать, а я, опять-таки используя ее энергию, плавно завернула ей руку за спину и