к врачам, заподозрив неладное, когда нарушился цикл и открылось кровотечение. Эктопию устранили, но пришлось делать бесчисленные тесты, поскольку кровотечение не останавливалось. Спустя восемь недель, когда на УЗИ перестало считываться сердцебиение, мне в руки совали брошюры о выкидыше, а медсестры заговорили о «неудачной беременности». Маленькая черная точка на сонограмме, которая начала жить так уверенно, замерла совсем.

После удаления того, что осталось от наших новых надежд и мечтаний, жизнь не стала прежней. В самые мрачные дни Роберт обвинял меня в том, что я даже не хотела ребенка. А я, наверное, сначала и не хотела… и лишь потом…

Беременность открыла ворота в новый мир женской солидарности: онлайн, на улице и в приемных больниц. Я жаждала приобщиться к этому сообществу, с понимающей улыбкой и драгоценной тайной. Я увидела гордость на лицах мамы и Таши, когда поделилась нашими новостями… Но чуду не суждено было сбыться, и казалось, я всех подвела. Я жалела о том, что неожиданность не стала реальностью, о том, чего у меня никогда не было, и о том, что я не справилась. Опустошенность давила на меня, я ее стыдилась, это был мой молчаливый позор. Я забеременела после пикника на Клэпхем-Коммон, на который мы пошли с мамой. Тот день был особенным, счастливым для нас с Робертом, кульминацией которого стал ребенок. Я и не знала, что он желанный, пока его не стало. По крайней мере, появилась мысль, что я хочу стать матерью и однажды стану, только с подходящим человеком.

Я наливаю бокал розового вина и выхожу на балкон.

Море переливается сине-розовыми бликами, к нему медленно спускается пылающий солнечный шар, чтобы поцеловать скалы. Небо – золотисто-оранжевое, как императорская мантия. Его огненная энергия напоминает, что я сама хозяйка своей судьбы: решения принимать только мне, и последствия – только на моей совести. Мысли о Роберте вызывают страх, но я больше никогда не буду ему кланяться и с ним соглашаться.

Как я позволила мужчине так со мной обращаться, уму непостижимо. Мы часами обсуждали это с Ташей, на ее мудрые советы всегда можно было положиться. Видимо, это нечто необъяснимое, на что мы идем ради любви, даже в искаженном виде. Прощаем слабости и недостатки, закрываем глаза на недостойное поведение ради спокойной жизни.

Годы боли и страданий, когда я, наконец, ушла от Роберта в сентябре прошлого года, с глухим стуком рухнули и быстро перешли в возмущение, что я разрешила ему так себя вести. Это было насилие, эмоциональное или физическое, и я больше никогда не попаду в такую ловушку.

Он решал, что мне надеть, какую носить прическу, с кем общаться, куда пойти. Стыд, что я не смогла родить ему ребенка, стыд, что превратилась в заложницу, заставлял меня молчать. Но больше такого не будет.

Я пью вино и закрываю глаза. В мыслях мелькает мамина картина, напоминая, зачем я сюда приехала. Я составляю список близлежащих картинных галерей, их время работы и адреса. Если они не ответят на письма, поеду туда сама.

В Пилосе есть магазин, продающий произведения современного искусства, но по выходным он закрыт. В понедельник первым делом надо выяснить, не поможет ли кто-нибудь найти мамину картину. Вдруг Кристина завтра на вечеринке вспомнит, где ее видела. У нее, наверное, есть друзья-художники, которые тоже могли бы помочь. Я найду эту картину, пусть это будет последняя дань памяти мамы.

Глава 8

Ночью лил дождь. Сегодня утром свежо и прохладно, небо девственно-чистое и прозрачное, и, если верить прогнозу, ожидается жара выше двадцати градусов. Я с радостью встречаю новый день в Метони.

Во мне снова зажглась кулинарная искра, возвращается аппетит. Греция дает мне паузу для размышлений, пробуждая чувства. Я здесь всего третий день, но, как только просыпаюсь, все мысли о греческой кухне и маминой картине. Метони – сама жизнь со вкусом и запахом, травы и специи невероятно яркие, и я возвращаюсь к любимому кулинарному делу. Не то чтобы я о нем забыла – оно просто отступило под натиском горя. Но, как и у Таши, это моя настоящая любовь и движущая сила. Правда, Таше не до этого, она, надеюсь, окунется в страну материнства, а мое детище – работа.

В окна дома проникает громкий голос, резкий и непрерывный. Я выхожу на террасу на разведку. На башне деревенской церкви установлен громкоговоритель, наверное, оттуда доносятся звуки воскресной службы.

Может, те, кому не удалось прийти в церковь, все же получат благословение, заключат выгодную сделку и покаются.

Немного похоже на репортаж со святых скачек, поток слов не прекращается, они превращаются в песнь а капелла, навязчивую и экзотическую. Я бы присоединилась к молитвам, если бы желания исполнялись. Тем не менее я благодарна за это прекрасное место на земле, надеюсь почерпнуть здесь силы, склеить разбитое сердце и с божьей помощью найти мамину картину. Надо набраться смелости и вечером встретиться с небольшой компанией Кристины. Надеюсь повеселиться и не столкнуться на пути с глазеющим на меня мужчиной или Селеной, бросающей в мою сторону недобрые взгляды. Мне не терпится попробовать новые блюда и полностью посвятить себя роли детектива в поисках пятой картины о Метони. Пора начать записывать рецепты и спросить Кристину, как готовить местные деликатесы. Они станут фантастическим дополнением к моей копилке ресторанных блюд, и все эти суперполезные вегетарианские рецепты идеально подойдут Таше и, надеюсь, ее растущему семейству.

В общем… Я поворачиваюсь к окрашенной в охристый цвет церковной башне. Мне есть о чем молиться.

«Пожалуйста, кто там слушает наверху… ниспошлите Таше и Ангусу ребенка».

* * *

Клубы дыма от барбекю разносят по ветру запах ароматного поджаренного мяса. Слышится болтовня и смех, бренчание на гитаре и звон столовых приборов. Не зная, что надеть, выбираю, что попроще: черное длинное платье, сандалии с ремешками и винтажные латунные браслеты. На соленом воздухе волосы становятся пышнее и закручиваются кольцами.

День чудесный, но у меня есть во что завернуться, если позже станет прохладнее, все зависит от того, как долго я продержусь. Мне кажется, что я навязываюсь, хотя и приглашена, и нервничаю, но полна решимости разузнать хоть немного о маминой картине и, не обращая внимания на страхи, подхожу к дому. Собака Кристины на своем обычном месте у двери. Пес поднимает голову и машет хвостом, затем засыпает, решив, что вмешиваться не нужно.

В саду полно людей. Ничего себе «небольшая вечеринка»! Целый карнавал. Между деревьями натянуты гирлянды и развешены бумажные фонарики, стволы