– Замолчи, – смеюсь я. – Я напишу тебе позже. Спасибо за встречу. Целую!

– Звони в любое время, не стесняйся. Помни, ты не одна. Я тебя люблю!

Мы заканчиваем разговор, и я благодарна за дружеское утешение. Оно как разношенные тапочки, всегда впору, теплые и надежные. Таша непременно даст дельный совет, направит, особенно сейчас, когда я в последние несколько месяцев постоянно в растрепанных чувствах.

Я ковыляю в комнату, вытирая слезы. Боль в ноге по-прежнему дает о себе знать, но постепенно приглушается.

За дверью стоит улыбающаяся Кристина с прикрытым фольгой блюдом.

– Ну-у, наслышана о твоем сегодняшнем приключении с впечатляющим спасением.

– И не говорите, – улыбаюсь я, заливаясь краской. – Проходите, пожалуйста.

Я приглашаю ее в квартиру, и она передает мне блюдо.

Приподняв фольгу, я обнажаю вкуснейшее произведение искусства.

– Portokalopita! Греческий апельсиновый пирог, точнее торт. Сделано с любовью к тебе и твоей ноге. Лучшая добавка к кофе!

Она хохочет, и в комнате становится светлее. Кто бы знал, что такое изящное существо может производить столько шума. Невероятно!

На ней еще один типичный наряд, смесь цвета и рисунка, снова заляпанный глиной. Она прошмыгивает мимо меня в кухню, обдавая землистым запахом керамики, смешанным с ароматом ивовых веток.

– Я сварю кофе, а потом тебе надо поесть. Сядь, я хочу услышать, что случилось. По деревне ходят разные слухи, но мне хотелось бы узнать из первых уст. Метони как испорченный телефон!

Ну пошло-поехало! Сарафанное радио в действии.

Я ковыляю на кухню и ставлю красивый апельсиновый пирог в центр стола. Он сверкает глазурью, и у меня текут слюнки.

– Как я поняла, ты встретила Тео, и он отнес тебя домой. Кино, да и только!

Она прижимает руки к груди и театрально вздыхает. Ее по-птичьи заостренное лицо дрожит в озорной улыбке. Мой только что погасший румянец разгорается с новой силой, и я повторяю всю историю, хотя и в менее ярких красках, чем для Таши.

– Он был очень любезен и промыл рану. И Селена тоже, – тактично добавляю я. – Торт просто необыкновенный.

Я пытаюсь как можно скорее переключить внимание на другую тему, и, кажется, мне это удается.

– Мой любимый рецепт. Сегодня я пеку, потому что в воскресенье у меня небольшая вечеринка. Это завтра, ты непременно должна прийти. Соберется семья, несколько друзей… можно и рыбака пригласить… Но хочу предупредить…

Она поднимает тонкие темные брови и садится с тарелками и столовыми приборами.

– Все с нетерпением хотят познакомиться с девушкой, которую Тео спас в море!

Хрипло смеясь, она режет сладкую золотистую корочку. Сироп течет на блюдо, и я не в силах дождаться, когда подадут кофе, так разыгрался аппетит. Устоять невозможно. Запах цитрусовых и липкая сладость подталкивают меня схватить вилку.

– Тео… – начинает Кристина и колеблется, – человек непростой… И… опасный… неуживчивый. Не мое дело вмешиваться, но я бы не хотела, чтобы ты лишний раз переживала. Ты и так немало хлебнула горя. По глазам вижу.

Не пойму, почему Кристина предостерегает меня насчет Тео, если все говорит в его пользу. Но запретный плод сладок, и ее слова только подогревают мое любопытство и внезапно усиливают привлекательность Тео. «Опасный»? Может, она не так перевела? Это на него непохоже. Правда, я плохо разбираюсь в людях – стоит только вспомнить о Роберте.

Кристина, улыбаясь, смотрит, как я уминаю пирог.

– Нравится?

Я киваю в ответ, и она радуется. Я сама люблю, когда приготовленная мной еда кому-то нравится. Меня снова тянет к плите после долгого марафона равнодушной готовки дома.

– А завтра я приготовлю больше: пахлава, талумба, может, лукумадес. Мы поджариваем на гриле мясо и рыбу. Еды будет много! Начало в три часа, но, пожалуйста, приходи, когда захочешь.

– Звучит невероятно. Мне нравится. Все такие дружелюбные.

– Большинство – да.

Она снова предупреждает меня взглядом черных глаз, кивает и идет за кофейником. Пока она несет кофе, я беру вилкой еще кусочек и его смакую.

– Мне хочется узнать о работах твоей мамы. Ты говоришь, она была художницей?

– Да. Иногда она преподавала в художественном колледже в Лондоне, но она была хорошо известна среди художников. Линдси Кинлок.

Я достаю уже помятый листок.

– Я пытаюсь найти одну картину, которую она нарисовала в Метони.

Кристина широко раскрывает глаза и ахает, прикрыв рот рукой.

– Твоя мать – невероятная художница. Конечно, я о ней наслышана. Стиль прекрасный, такой выразительный. Тут не ошибешься. Может, я видела это раньше, в галерее в Каламате… или Афинах. Мне почему-то знакома эта работа.

Мое сердце замирает в предвкушении, и внезапно задача кажется менее бессмысленной и выполнимой.

– Вы видели ее в Метони? А человека не знаете?

Она водит глазами по картине и слегка хмурится. Возвращая фотографию, она задумчиво поджимает губы.

– Может, всплывет в памяти. Не помню, где я ее видела? Здесь. Все может быть. А может, и нет. Но этот человек… Я не вижу, кто это, только тень. Извини.

В это мгновение тайна испаряется и уплывает прочь. Мы продолжаем болтать за чашкой кофе о маминой карьере, о работе Кристины, которая, по ее утверждению, всего лишь хобби. Она приглашает меня как-нибудь заглянуть к ней в студию, и я с радостью соглашаюсь. Меня заинтриговала история Тео. Чем он так опасен? Почему Кристина меня предостерегает? Я бы рада увидеть его на вечеринке, только зачем – у него есть Селена. К тому же я сюда приехала за исцелением, а не за свежими ранами.

* * *

Когда солнце садится, разбрасывая по воде разноцветное пожелание «спокойной ночи», кукарекает петух. Он периодически кукарекает и днем.

Еще одна забавная примета волшебного места. Весь день я читаю исторический роман, лежа на диване и положив ногу на подушку. Нога болит меньше, и, к счастью, признаков инфекции нет. Я продолжаю делать ванночки и наношу лосьон, который дал мне Тео.

Ветер убаюкивает, задувая шторы в открытые балконные двери, а морской воздух расслабляет. Еще один день потерян для поисков, нога не дает ничего делать, кроме отправки электронных писем в греческие художественные галереи. Многие письма возвращаются непрочитанными.

Я вспоминаю письмо от Роберта. Его сообщения продолжают приходить с неослабевающей настойчивостью с разных адресов. Он не успокаивается. Стараюсь его не бояться. Но он отказывается признать, что между нами все было кончено еще полгода назад. Я в отчаянии вздыхаю.

В мае прошлого года я забеременела, вспышки гнева Роберта почти сошли на нет. Я вновь увидела любящего человека, с которым когда-то познакомилась. Детей мы не планировали, произошедшее стало шоком для нас обоих.

Я пошла