Шрифт:
Закладка:
Я не учёный, и хотя имею корочку о «Высшем», но всё уже давно позабыл, и наверно, посади меня сейчас даже за школьную парту, то я и там не смогу ничего вспомнить и буду самым последним учеником. Говорю я это тем читателям, которые, может быть, привержены глупой теории о снах как о чём-то чисто физическом, как о неком дефекте реальности, которую якобы человек, подобно бреду, переживает когда спит. Ещё раз говорю, я не учёный. Но то, что случилось с моим братом, это уму не поддаётся, — и думаю не поддастся уму не только какого-нибудь профессора, а даже и священника.
* * *Первый сон, который приснился брату, пришёлся где-то как раз день на третий, когда он более-менее подуспокоился. Это было подобно предисловию в той эпопеи, в том романе снов, которым он начался.
Мы с братом вообще люди приличные, не смотря даже на мою воровитость и на его слабость к грязным девицам, и плохих компаний, хотя и не избегали и здоровались с такими ребятами как бы на равных, но держались от них на расстоянии. И вот первый сон: снится брату будто он встречается с одной такой компанией, в которой есть совсем страшный человек в плане своей репутации, есть человек по менее падший и ещё кто-то. Брат сперва чувствует страх, но так же понимает, что раз уж встретил их, то бежать некуда. И вот, как только она пожал им всем руки, то увидел, что они благосклонны к нему и тут же он почувствовал, что и он один из них на самом-то деле, а не тот, каким всю жизнь себя видел! А ведь жизни он даже стеснялся этого и всегда втайне мучился этим, что он не из их компании.
Это был первый сон, в первую, — то есть третюю после убийства ночь, — и на этом сон кончился. Ничего особенного — мало ли таких снов? Но снится ему на следующую (ровно на следующую) ночь продолжение. Декорации, правда, уже другие, а люди всё те же. Вернее, даже и люди маленько уже другие, но ощущение и понимание, что компания эта та же, просто она довольно многочисленна, а не из трёх человек, — ощущение это испытывал брат во время сновидения. И вот он подступает к одному из этих бездарей и хулиганов с одним архи как невозможным и Иуде подобным делом. Он просит убить нашего с ним отца, нашего папу…
Пожалуйста, не думайте, что я сочиняю, что я делаю это ради того, чтобы поразить. Клянусь, я бы сам не поверил, если бы это не произошло на самом деле!
Должен сделать отступление и рассказать немного про нашего, нами и всеми близкими любимого папу. Папа умер ещё давно, когда мы были ещё школьниками, — умер внезапно, от инфаркта. Нам повезло с братом, потому что мы были ещё несмышлёные и, мне кажется, умри он в более позднем возрасте, то горе наше было бы несоразмерно с тем, которое мы испытали в детстве, когда мама сказал, что папа не вернётся из больницы…
Не смотря на то, что я был младше, папа всегда более любил брата. Брата и все всегда любили больше меня, сколько я помню. Но я ему никогда не завидовал, я понимал, что характеры у нас разные, — у меня характер более дерзкий, огненный, а у него более добрый, «бабий». И вот, представьте себе, что во сне, не владея своей волей (так он сам мне описывал), брат зачем-то заказывает убийство самого любимого человека на Земле, — а он очень любил папу и при жизни, и после его смерти. Действительно — папа был святой человек.
Но мало того, что он совершает во сне такое невозможное преступление, так ещё и передаёт это гнусное дело своим, по сути, врагам, — ну или даже если не врагам формальным, то людям чужим, хотя и знакомым — и это самое плохое, когда вдобавок к преступлению физическому он совершает преступление нравственное, посвящая их в сор в своей избе, — то есть раз он хочет убить папу, значит ненавидит его, а все-то думали, что в нашей семье царит любовь и уважение; и конечно, плюсом к тому мерзкому ощущению, что он теперь Иуда, добавлялось ощущение, если взять опять из Библии, что он ещё и Хам. Для тех, кто не знает, Хам — это был такой подлец, который высмеял наготу отца перед посторонними.
Хочу тут «сделать заметку на полях». Ведь никакого кошмара, казалось бы, никаких монстров, никаких чертей брату не приснилось, но один реализм происходящего, одно отсутствие воли, даже, может быть, и не сравнятся с этими стереотипными жутиками, изображаемыми различными художниками, литераторами и сценаристами, как оказаться в личине предателя, в личине изувера, хотя ты сам таковым не являешся!
Враги соглашаются на это дело, — у брата во сне откуда-то оказываются большие деньги, часть из которых он им отдаёт в виде задатка. Проснулся брат в омерзительнейшем чувстве, не понимая — как он мог пойти на такое! А дальше случилось интересное брат, разумеется, поморщившись, вскоре забыл этот сон и отнёсся, естественно, к нему как к сну и только. Но случился третий сон — в третюю ночь подряд!
Третьей ночью ему правда не приснилось ничего из ряда вон, но сон этот был всё-таки продолжением. Во сне этом ему виделись какие-то обрывки из предыдущих снов и просто логические фрагменты. Словом, если перевести на реальность, то он будто бы ожидал, когда банда отморозков похитит нашего папу. Во сне он всё так же понимал, что совершает преступление не только перед законом, но и перед собой, но ничего поделать не мог.
Наверно он думал, когда проснулся, что не может быть такого, чтобы сон повторился и в четвёртую ночь подряд. Но сон «повторился», то есть предъявил новую серию из хронологии предыдущих. Самое интересное, что все эти сны, — как прошлые, так и будущие, — все они по своему содержанию могли
