его спиною больше смотрели.

— Что ж. Это твоё право, — был ответ.

— Терять Нам нечего!.. У нас в деревне дети лебеду жуют!.. Ты понять это можешь? Ястреб!

— Можете сдать под роспись… Но тогда, я заплачу по тридцати кондоров с головы. — Бесстрастно и беспощадно. — Торговля скотом сверх бумаг — это очень серьёзный проступок. Отбывать за него мы будем вместе.

Пастух не слушал. Он перекатился. Снова перекатился и бросил пару резких фраз.

— Да всё одно!.. У нас… У меня дома жена в слезах! — Поднимая посох. — Хотите, чтобы мы умолкли?.. Ну ладно. Тв***и! Это Вы так решили!

Люди за его спиною оживились. Их посохи гулко забили по вросшим в дорожку камням. Молодой подобрался, выкрикнул горлом.

Краткий, трубный выдох.

Хруст.

Хотя и негромкий.

Подавшись чуть вперёд, оттолкнувшись от сырой травы, великан поднялся. Он повернул свою большую голову. Блестящим глазом поглядел на стоявших. На поднятые палки. Ступая не слишком спешно, полудух в три шага проглотил небольшое расстоянье.

Теперь он стоял напротив пастуха. Голова с засаленными, зализанными волосами чуть завалилась набок. Лохматые, тяжёлые брови чуть приподнялись серебрясь.

В тишине, пастух взял палку поудобней.

— М-мы-ы?.. — только и успел выкрикнуть он.

Зубы клацнули.

Великан ухватился за засаленную обвязку проймы жилета. Поднял.

Смявшись, домотканая рубашка затрещала.

— Б-Е-Й!

— Чт… чт-о?

Мужчину чуть развернуло. Он ухватился за очень твёрдое предплечье.

Рукав великана съехал вниз, так что стали заметны жилы, толстые вены и как будто даже кости. Неподвижное, точно высеченное из шершавого камня, лицо чуть приблизилось к человеку.

Пасть открылась.

— … Ах… ах ты тварь!

Пастух ударил!.. Шагая в воздухе и с широким замахом.

Гулкий звук.

Шкура на виске надорвалась. И мимо большого, мясистого уха заструились к подбородку масляная жилка. Заблестела.

' Это кровь!'

Пальцы мои до боли сжали ствол. Всё это время, в воздухе витал запах крови. Свежий и сильный аромат.

Металлический перебор цепи.

Пасть раскрылась шире. Щёки полудуха смялись.

— А-а?

Удар!

Ещё один удар!

Пересохшие, растрескавшиеся губы разъехались. Показались кривые зубы.

Великан улыбался. Щёки убрались рядом морщин, чего с человеческим лицом случиться не могло. Под лохматыми бровями зажглись лунным огнём белые яркие точки.

— Б-Е-Й!

— А-а-ааа?

— Б-ЕЕЕе-Й!

Рука толстяка пришла в движенье.

— Е-Щ-Ё-ЁЁЁ! — Пасть зверя. Зубы и тягучая слюна.

— Прос-т…

— Я!.. ТЕБЯ!.. СОЖРУ-У!

Удар! Ещё один, неловкий! Ещё один!.. ЕЩЁ РАЗ!.. Что-то крича без особого смысла, мужчина сколько сил было лупил по страшной морде! По носу и виску! Треснув, палка разломилась. Зазвенел обнажаясь металл.

Он тускло блеснул и сразу же погнулся.

— Пом… П-п-помогите!

— БА-Ба!

Рука распрямилась, так что человек безвольно покачнулся. С заметной неохотой, сбитые на костяшках пальцы великана разомкнулись.

Мужчина не был к этому готов. Он приземлился на ногу — ступил неловко. Но не устоял. Пятясь опрокинулся навзничь. Пастух выронил посох.

Великан сплюнул кровь. Он смотрел сверху вниз. На голове с зализанными назад волосами были видны наплывы. Парой белёсых точек горели глаза.

Люди молчали. Они смотрели на полудуха, которых только отдалённо напоминал одного из них. На рано посидевшего мужчину, который всё так же стоял за ним.

— Век как раз сегодня работает, — нарушил тишину его невыразительный голос. — На приёмке… И отгрузке.

* * *

Пух лез в ноздри. Животом вжавшись в ствол, я старался не двигаться. Не дышать… раствориться вовсе… Я наблюдал… Я видел, как корёжится, меняется почти неподвижное, изрубленное лицо. Как широко, непомерно широко разъезжаются впалые щёки. Как разевается пасть.

Широко. Непомерно широко.

Ладонь моя зажала нос и рот. Шеки раздулись. На глазах навернулись слёзы.

Птица.

Серенькая птица на ветке у моего лица. Совсем простая. Вот только я не мог увидеть её глаз. И перьев. Лишь серый, словно плоский силуэт… Это луна играла так со мною!

Я поднял руку. Посмотрел на кинжал.

* * *

Пастухи ушли.

Они ушли на своих ногах и это уже был не самый худший из исходов. Великан ещё стоял. Он протянул большую ладонь, и на неё посыпались монеты. Медная мелочь.

Дух голову склонил чуть набок. Широким ногтем с тёмною полоской, он отделил серебряный кондор. Он нахмурился.

Малый, что вручил вознагражденье, тараторил:

— Всё будет быстро… и хорошо. И плодотвор-рно, — с заметной заминкой. — Тебе подводить станут, так что всё пойдёт быстрее.

Мужчина с рано проступившей сединою, ладонь положил на плечо мальца. Тот вздрогнул. Глянул.

— Нужно, чтобы ты пришёл, — с простой, но очень твёрдой интонацией. — Во вторник здесь же.

Стражник чуть в стороне. У развилки.

Он смотрел на меня.

Маленькая такая нескладная фигурка. С большим говорящим носом. И оттопыренными ушами.

Ястребов стражник, совершенно точно смотрел на меня.

Птица внезапно вспорхнула.

Я посмотрел на рондель. И снова на стражника.

Цигарка повисла у того на губе, а на высоком лбе его заложились морщины. Он моргнул. Не знаю, что перевернулось в его голове, но служащий внезапно отвернулся. Развернулся всем телом и чуть поддавая траву, стал удаляться.

Я чихнул.

Совсем негромко. И только после сообразил. Скукожился. Нос кулаком зажал, но было уже поздно. Счёт прекратился. Дух словно бы втянул носом воздух. Заваливая голову на бок, он из-под густой брови глянул на серебрящуюся крону.

Я… я неудачно ухватил кинжал в этот раз. Лезвие прошлось по коже, и как будто что-то повредило. Мне по-прежнему было больно.

— Девятнадцать.

Я сам не понял, зачем прошелестел эту цифру.

Так тихо, что и расслышать было невозможно.

Скарб мой едва не выпал. Поддерживая локтем, вжав его в живот, я рукой с ронделем показал три раза по четыре… Тень под бровями великана стала гуще. Отсвет поля богов пропал. Полудух выдохнул носом. Он опустил свой пугающий взгляд.

Большие, с распухшими костяшками, пальцы сжались.

Медь хрустнула.

* * *

Толночь. Поблуждав немного, я набрёл на какую-то тропинку.

Вышел к домику для уток.

Здесь было холодно и сыро… Между деревьями бугристая из-за корней земля. Дорожка, мощёная камнем. И… наконец… открытое место. Неизвестный в ветхой накидке работал неподалёку метлою. Подойдя, я сразу без обиняков спросил дорогу.

Ответ короткий, ясный. Такой же простой и без особых «украшений». Я с благодарностью кивнул.

«Не сутулься! — неожиданно, словно ударило в затылке. — Профиль! Взгляд!..»

Мужчина глянул на меня с непониманьем.

«Ну и зачем⁈»