– столовая-кухня. Многие ели в кафе, а многие приходили в столовую с судками и приносили домой горячий обед. Так что, если ты ужинал в гостях у соседей, еда была такая же точно, как дома. В торце дома был красный уголок, куда мы ходили с папой и мамой в тех редких случаях, когда они были свободны, и там происходило что-то интересное […] В центре детского сада была большая комната-зал, где стены были высотой в четыре этажа – до крыши, одна стена (северная) была стеклянная, другая (восточная) украшена фреской, а по западной шла извилистая эстакада с перилами, откуда был вход в небольшие помещения. Там дети ели, спали, а гуляли на плоской крыше, с которой были видны окрестные дворы и небо. Она была огорожена сеткой, чтоб мы не упали. В плохую погоду все дети находились в большом зале на первом этаже, разглядывая огромную фреску, играли, пели, слушали музыку, смотрели спектакли.

Когда началась война, мы сначала ходили во время воздушных тревог в котельную, там было тепло, но душно и скучно […] Уезжали мы из Москвы 17 октября, считалось, что 18-го Москва будет сдана.

Е. Милютина в столовой-гостиной квартиры в Доме Наркомфина. 1970-е

Эвакуировались мы в Свердловск. Вскоре папа заболел, и мама уехала с ним в Москву […] В 1943 году мама сумела приехать за нами и забрать нас домой.

Встреча с Москвой была замечательной. Многие люди уже вернулись в Москву из эвакуации, и в доме оказалось несколько детей, которые тут же подружились. Дом сильно изменился. Не было уже ни детского сада, ни кафе, ни столовой».

Итак, дом заселялся с 1931 года представителями советской номенклатуры в основном республиканского уровня. Наиболее заметные из них по своему положению занимали квартиры в верхних этажах и в торцах жилого корпуса. Это один из двух авторов проекта дома архитектор Гинзбург, переехавший сюда, как и Милютин, из дома Госстраха, и Николай Крыленко – нарком юстиции СССР, а также Владимир Антонов-Овсеенко – нарком юстиции РСФСР; Николай Соколов – председатель Правления Госбанка СССР; Сергей Карп – председатель Госплана РСФСР; Николай Лисицын – нарком земледелия РСФСР; Даниил Сулимов – председатель СНК РСФСР и его заместитель Турар Рыскулов; Николай Семашко – бывший нарком здравоохранения РСФСР с семьей; Ольга Инсарова (Окорокова) – солистка Большого театра (меццо-сопрано); Ольга Бган – советская актриса; главный хирург Советской армии Александр Вишневский. Позднее сюда переедет к жене и художник Александр Дейнека.

«Соцгород» Николая Милютина

Получается, что на одной стороне спектра возможных применений разработанных вариантов квартир-ячеек был улучшенный[88] вариант, как во второй очереди Дома Наркомфина (спроектированной фактически еще до завершения отделки первой очереди и ее окончательного заселения), а на другом – проекты массовых домов-коммун, для которых Милютин разработал схематичные чертежи столовых и детских садов, включенные в его книгу «Соцгород». При этом Милютин разъяснял, что за новой архитектурой жилища стоит вынужденная социальная политика: «Одна подсобная кухня на 4 конфорки обслуживает 12 чел. Одни ясли обслуживают 30–40 детей, что означает 100–400 чел. взрослого населения. Один детский сад на 60 детей обслуживает 500–600 чел. взрослого населения. Одна столовая на 50–100 мест обслуживает 150–500 чел. при 3-х сменной работе […] на 1 чел. жилое помещение, включая коридоры, лестницы, переборки, стены и т. п. требует от 40 до 45 кв. м стройки; подсобные помещения – кухни, вестибюль, столовая с библиотекой требуют на 1 чел. от 5 до 6 кв. м стройки».

Такой откровенный прагматизм сегодня выглядит бесчеловечным, но Милютин, в отличие от других политических деятелей, не прикрывался демагогией и довел свои рассуждения до логического конца: «Если же мы будем иметь обобществленное обслуживание бытовых нужд, то на те же 1000 рабочих потребуется разместить не более 3000 чел. (благодаря использованию труда женщин), то есть, по крайней мере, на 40 % меньше. В дальнейшем при использовании труда детей это количество будет еще меньше».

Обложка одной из книг о городах-садах Ж. Бенуа-Леви из собрания Н. Милютина

Однако в библиотеке Милютина были обнаружены книга Артуро Сориа-и-Мата с проектом линейного города-сада в Испании[89], как и целая серия книг популяризатора городов-садов Жоржа Бенуа-Леви, который перенес эту зародившуюся в Англии концепцию во Францию, считая, что рабочий люд будет счастливо жить в коттеджах, рассчитанных на семью. В книгах Бенуа-Леви из коллекции Милютина, изданных в 1909–1922 годах[90], показаны не только дома и планы английских и французских поселков, но и играющие дети, рабочие, танцующие на вечеринках и занимающиеся спортом: французский автор думал и о разнообразных формах досуга, а не только о рутинных буднях жителей. Важное место Бенуа-Леви отвел архитектуре частных детских садов и начальных школ, естественно, не затрагивая при этом проблем трудового воспитания, проявившегося в СССР в самых жестких формах. Так, по мнению Милютина, «значительное повышение жизненного уровня рабочих и развитие обобществленных форм обслуживания бытовых нужд трудящихся (общественное питание, ясли, детские сады, клубы и т. п.) постепенно уничтожают значение семьи как хозяйственного соединения. Этот процесс неизбежно приведет в конечном счете к полной переделке семейных форм общежития»[91]. Он предвидел большой экономический результат этого явления: «Задача раскрепощения женщины от мелкого домашнего хозяйства и вовлечение ее в производство заставляет нас поднять вопрос о всемерном содействии этому процессу»[92]. И далее там же он написал, что, возможно, в общественно-полезный труд будут вовлечены и дети, что позволит еще больше улучшить показатели эффективности архитектурных решений применительно к обобществлению быта[93].

Хорошее знание Милютиным европейских профессиональных традиций привело его к мысли об их несопоставимости с нищенским бытом граждан послереволюционной России. Видимо поэтому лишь книга А. Сориа-и-Мата[94] была зачитана Милютиным до дыр как аналог планировки «Зеленого города», а в трудах Бенуа-Леви были разрезаны даже не все страницы.

Получается, что «Соцгород» был результатом большой работы Милютина по изучению европейской культуры и, в частности, линейных городов-садов[95]. И его взгляды были также тесно связаны с советским дезурбанизмом, в числе сторонников которого был Гинзбург.

Дискуссия о социалистическом расселении в СССР свелась к сравнению преимуществ и недостатков урбанизма и дезурбанизма. Мнения советских зодчих и социологов разделились. Дезурбанисты говорили о необходимости рассредоточить население в озелененных зонах вокруг промышленных городов для оздоровления условий жизни трудящихся. К ним относился авторитетный социолог тех лет Михаил Охитович (позднее репрессированный)[96]. Идею дезурбанизма разделяли и многие лидеры Объединения современных архитекторов (ОСА), в числе которых был и Иван Леонидов. Урбанисты (Александр Пастернак, Георгий Вегман и др.), наоборот, призывали увеличивать плотность застройки больших городов с их развитыми инженерными и транспортными системами, и главным в их замысле было максимальное приближение жилища к производству. Они ссылались на Ле Корбюзье, который представлял город будущего только многоэтажным и строго распланированным (таков был его проект города на 3 млн жителей 1922 года). И поскольку книга Ле Корбюзье «Градостроительство» (1925) была представлена в журнале «Современная