водил по её спине, представляя Клариссу. Трогал её лопатки, водил ладонями по талии, сжимал грудную клетку, опускал руки ниже и обводил ими её ягодицы.

— Она делала так? — произнесла Виджая на ушко, щекоча своим холодным носиком мою шею.

— Да, — ответил я шёпотом.

— А так? — она начала пальцами ерошить мою причёску.

— Продолжай…

Она неожиданно поцеловала меня в губы, и я открыл глаза:

— Так нельзя, Виджи.

— Не произноси это имя — сейчас ты с Клариссой.

Я снова закрыл глаза. Она продолжала целовать моё лицо — и губы, и нос, и брови и щёки:

— Назови меня Клариссой. Ну же!

Её шея пахла чужим ароматом. Но я продолжал вспоминать Клариссу, исследуя тело Виджаи.

— Марик, я твоя Кларисса. Назови меня по имени, — она расстегнула комбинезон, задрала находящийся под ним эластичный топ и обнажила груди.

Я прикасался к ним своим лицом, погружаясь в бессознательное состояние всё глубже и глубже:

— Кларисса, я люблю тебя…

— Я тоже тебя люблю, Марик. Я так тебя люблю…

Она взяла мою руку и запустила её в разрез комбинезона, приложив к своему животу. Одной рукой она прижимала мою голову к груди, а другой толкала мою ладонь всё ниже и ниже, приговаривая:

— Я хочу испытать то, что ощущает человек, которого любят.

Я открыл глаза — чужая смуглая грудь постепенно начала меня отрезвлять. Я высунул руку из расстёгнутого комбинезона Виджаи. Мой безымянный палец был влажным.

— Так нельзя, Виджи!

На секунду её лицо выразило разочарование, но потом девушка бодро застегнулась и начала восстанавливать мою причёску:

— Я хотела тебе помочь. Ты страдаешь. Ты зажат. Твоему мозгу нужны подобные выплески эмоций. Это всего лишь психопрактика. Тебе стало лучше, Марик?

— Да, наверное, — растерянно ответил я, не совсем понимая, какие последствия для моей совести они будут иметь.

Мы вышли из комнаты, и в этот момент мимо нас проходил абсолютно голый полковник, вытирающий голову полотенцем:

— С лёгким сексом, русский шпион! — крикнул он на весь корабль и скрылся в своей каюте.

Получил на меня досье. Мне очень захотелось кофе и мы с Виджаей сели за стол.

— Чем вы там занимались? — вдруг раздался искажённый помехами голос капитана.

Видимо услышала крик полковника. Мне стало стыдно. Капитан передаёт мне любовные письма жены, а я уединяюсь с Виджаей. Вдруг она сообщит ей? Но ведь ничего не было. Хотя доказать я не смогу.

— Капитан, — вступилась Виджая, — детектив проходит курс лечения после интоксикации Флудипом, и было бы стрёмно, чтобы об этом узнали — ну, типа, репутация детектива пострадает. Твайла, не могла бы ты не распространяться о том, что я ставлю ему уколы в комнате для уединений?

— Хорошо, я это учту, — шум в динамиках ещё некоторое время продолжался, и капитан добавила, — как Ваше здоровье, детектив?

— Удивительно, что Вы обо мне беспокоитесь, учитывая, что три дня назад Вы бросили меня умирать.

— Прошу прощения, детектив, я… я не совсем понимала, насколько это серьёзно.

Вскоре в гостиную пришли Цинь и Мингю. Полковник сел на диван, а Мингю встала перед ним и начала делать гимнастические упражнения цигун. Я сделал объявление:

— Не пора ли отпустить Бориса Дудку в последний путь?

Рецидив

Все стояли в медпункте возле криокамеры с покойником. Капитан начала речь:

— Мы собрались здесь, чтобы почтить память выдающегося механика Бориса Дудки. Если кто-то хочет сказать на прощание пару слов, то прошу.

Первым к телу подошёл полковник:

— Ты был самым крутым профессионалом, с кем мне приходилось летать. Покойся с миром, Борис.

Мингю подошла после него:

— Эх, Борис, Борис. У тебя было столько планов на Оорте… — она посмотрела на Виджаю, — …и некоторые из них касались меня. Но теперь ты мёртв, и вместе с тобой во мне умерла часть надежд. Но я буду поминать тебя добрым словом.

Потом к камере подошла Виджая. Она поцеловала Бориса в лоб, не взирая на ужасный шрам:

— Прощай, мой лучший друг. Ты хотел открыть мне Вселенную, но открыл во мне способность любить. Я знаю, что ты не любил меня. Но я благодарна тебе за то, что ты помог мне познать себя, — во время этой фразы Виджая стрельнула в меня своим взглядом. — Прощай, Борис.

Все расступились и посмотрели на меня. Я не сразу понял, чего они ждали, но пришлось подойти к покойнику и мне:

— Борис Дудка, хоть я тебя не знал, но обещаю очистить твою смерть от лжи, чтобы твоя душа могла летать по Вселенной спокойно. Пусть твои атомы станут частью звезды.

Вчетвером мы пронесли покойника по коридору к утилизатору и сбросили тело в ионосплиттер. Кнопку нажал полковник. Где-то в глубине корабля раздался хлопок.

Потом Виджая долго лежала в гостиной на диване, глядя сквозь купол на звёзды.

* * *

Я проснулся от шума — в каюте ругались:

— Кто тебе разрешил рыться в его вещах? — возмущалась Виджая.

— У него и мои вещи есть! — рявкнула Мингю.

Она сидела рядом с моей койкой и шарилась в контейнере Бориса. Виджая заметила моё пробуждение.

— Ты долго? — Виджая обратилась к Мингю.

— Нашла, — та спрятала что-то в карман и вышла из каюты.

— Воровка, стервятница, только и думает о наживе, — прокомментировала Виджая.

— Она уже крала что-то раньше?

— Мингю в принципе алчная. Борис рассказывал, что она присвоила себе чужую работу и накрутила рейтинг, чтобы больше зарабатывать.

— А потом присвоила твоего Бориса, — добавил я.

Виджая подошла проверить температуру:

— Ты проспал десять часов, это хорошо. Как самочувствие?

— Голова сильно болит.

— Пойдём в комнату, поставим укол Радутина.

* * *

Я отходил после укола стимулятора, а Виджая сидела в кресле. В браслете мигало неотвеченное сообщение от Чена: «Марик, военные наводили о тебе справки, что случилось?»

Я продиктовал ответ: «Чен, полковник Цинь отказывается помогать следствию, подозревая меня в угоне корабля. Свяжись с ним и развей его сомнения».

— Виджи, расскажи про инженера. Он был неравнодушен к тебе?

— Что? Феррис Фрост? Нет, с чего ты взял?

— Тогда, во время конфликта, он заступился за тебя.

— Потому что он дружил с Борисом, а я была его близкой подругой.

— Я пытаюсь понять, почему он убил его… Ревность могла бы это объяснить. Ты не замечала в последнее время что-то странное в поведении инженера?

— Они спорили из-за утечки энергии, Феррис говорил одно, а Борис другое. После первого посещения закрытой зоны они с Борисом больше не говорили о работе.

— Это показалось тебе странным?

— Да, он же так долго требовал от полковника доступ к щитку, а вернувшись оттуда,