так мы вообще не выберемся с этого плато. Отматываю время на десять секунд назад и оборачиваюсь.

— Стой, не двигайся, — кричу Марии, аккуратно подбираясь к ней. Вокруг разбросаны мокрые и скользкие камни. Самому бы не сломать в кромешной тьме конечности. Протягиваю руку и бережно перевожу через опасный участок. Предупреждаю остальных, чтобы двигались аккуратнее, с трудом перекрикивая шум дождя.

Около десяти минут ползем, как новорожденные арахниды, хотя они нас точно бы сейчас обогнали. Сверху, с горы ни плато обрушиваются потоки воды, превращающиеся в полноводные ручьи, которые норовят смыть нас с устойчивой земляной площадки. Снизу, плато переходит в лесополосу, растущую на склоне. Когда днем поднимались сюда, братья предположили, что это искусственно созданное плато, срезанное для того, чтобы проложить автомобильную дорогу вдоль горы, но проект отменили по каким-то причинам. Соваться в лес вообще было сейчас смерти подобно. Землю размыло, и мы могли катиться по глине до самого подножья, если деревья нас не притормозят. Гром гремел не переставая, дождь, кажется, еще усилился, молнии росчерками озаряли небо. Сверху раздался нехарактерный звук, словно ломались деревья и катились камни. Отец, подняв голову вверх, остановился.

— Это сель, он скоро нас накроет, — голосом, полным ужаса, проговорил отец, — простите меня, что не уберег вас.

До меня дошло, что если срочно что-то не предприму, то нам всем сейчас придет полный арахнидовский звиздец. Не теряя больше не секунды, запустил временную петлю…

Глава 7

Подготовка к экзаменам

Ирина Васильевна проснулась среди ночи от стука дождя по стеклу. За окном громыхнуло и сверкнула молния, прорезав ночное небо. У нее на душе заскребли кошки. Она босыми ногами в длинной ночнушке подошла к окну, выходящему в сторону гор и посмотрела с ужасом на бушующую стихию.

— Справятся ли мои дети в горах? Не промокнут ли? Все ли у них хорошо? — она самой себе задавала эти вопросы и не находила на них ответы. А сердце болело с каждой минутой сильнее, но ничем не могла им помочь. Ноги у графини давно замерли стоять на голом полу. Она этого не замечала, всматриваясь вдаль и молясь всем богам о помощи…

Услышав грохот камней над головой, испугался не за себя, а за родных, попавших в смертельную западню. Врубив петлю, лихорадочно соображал, что можно сделать. Убежать мы уже никак не успеваем, через несколько минут нас накроет потоками грязи, камней и воды. Шансы выжить и не пострадать очень малы. Скорее всего нас снесет вниз селем и переломает, как тростинок. Ну или утонем в лавине воды и грязи, элементарно захлебнувшись. Оставаться на вырубленном плато, куда придется основной удар смертельного потока, однозначно нельзя. Надо спускаться вниз до деревьев, где есть шанс, что крепкие стволы смогут затормозить лавину, не дав нас снести, как былинок.

— Бежим все вниз к самым большим деревьям и привязываемся веревками, — ору, что есть силы, стараясь перекричать грохот потока сверху и раскаты грома. Меня слышат сразу только отец, сестра и Михаил. Александр с Романом вообще стоят и не торопятся спускаться, не понимая, что происходит. Вчетвером мы срываемся вниз, стараясь затормозить об мощные стволы вековых сосен. Вот тут я понимаю, что сильно сглупил. Ведь по пологому склону ноги серьезно скользят. Обхватив первое попавшееся дерево руками, удается затормозить, но ноги по инерции скользят дальше. Держась двумя руками за ствол, вообще нет возможности ни достать веревку из рюкзака, ни обрезать, ни толком привязаться. А два брата потеряли нас из виду и растерянно остались стоять наверху, шаря бессмысленно фонариками в пустоте ночи. Их первыми накрывает лавина, потом добирается и до нас, отрывая от стволов и вертя вниз по склону. Откатываю время назад, пять минут способности, как самка арахнида языком слизала.

Снова стоим на плато, сверху слышен перекат селя, времени через чур мало. На третью попытку уже не хватит, поэтому ору еще сильнее, перекрикивая раскаты грома.

— Достаем веревки из рюкзаков, отрезаем два метра и спускаемся к деревьям. Срочно привязываемся к самым большим стволам и пережидаем сход селя. У нас две минуты, чтобы выжить, — Александр и Михаил успели подойти, пока я раздавал указания, с ужасом слыша мои последние слова про сель.

— Быстро режем веревки прямо тут, обвязываем себя, все остальное бросаем и спускаемся вниз к деревьям. Вяжем себя крепкими узлами за самые широкие деревья, — повторяю еще раз, одновременно выполняя необходимые действия. Успеваем добежать и затормозить об многовековые сосны. Когда первые камни обрушиваются на плато, мы уже вяжем узлы, обмотав себя и дерево два раза. А дальше петля заканчивается и нас накрывает лавиной грязи, воды и мелких камней. Крупные булыжники остались на вырубленном плоскогорье и не задевают нас.

Ожидая, когда сель сойдет окончательно, жалею, что потерял свои способности при переселении в это тело с порушенным мозгом. А ведь мог запросто откатить время на тот момент, когда отец принял решение сходить в горы и переубедить его, придумав любую причину повременить с походом. Да даже хоть на пять часов назад, когда мы выбирали место для стоянки, уговорил бы не ставить палатки так близко к реке. Да даже на пятнадцать минут назад, когда сестра подвернула ногу, не нужно было откатывать время, а задержаться подольше в более безопасном месте, избежав схода лавины. Сейчас чувствовал себя беспомощным, словно мухокрыл попавший в паутину к арахнидам. Но когда лавина пронеслась мимо, и мы устроили перекличку друг с другом, с облегчением выдохнул. Все благополучно пережили эту смертельную опасность. Обрадовался, что все же выбрал тело недоразвитого Ларика. Если бы не моя десятиминутная петля времени, этот куцый аналог настоящей способности хрономага, то сейчас бы эта семья не выжила.

Всю ночь мы провисели, привязанные к деревьям, пока дождь окончательно не затих. Да и после того, как все улеглось, страшно было развязываться. Весь склон был залит топкой грязью, которая сильно скользила. Только с лучами солнца, выглянувшего из-за горизонта, стали видны места, куда можно было поставить ногу. Первым освободился отец и помог каждому по очереди отвязаться и перебраться наверх. Сейчас вырезанное в горе плоскогорье было покрыто большими камнями и липкой грязью. Но это была горизонтальная поверхность, по которой мы продолжили двигаться, желая, как можно дальше уйти от места схода потоков селя. Дождавшись, когда земля в лесу просохнет от дождя, стали спускаться с горы в сторону ожидавших нас автомобилей. Теперь мы шли налегке, все наши рюкзаки