рассмотреть императора. Когда-то этот мужчина был красив и не так безжалостен, но сейчас годы взяли своё. Нет больше золота в волосах, нет больше тепла в его душе — только безжизненная пустошь, которую он пытается выдавать за равнину. Жаль, что его дракон погиб. С такой душонкой отец Ашера уже давно поддался бы зову драконов, тем самым лишая нас необходимости плести за его слегка ссутуленной спиной интриги.

А ещё глядя в глаза императора, я беззвучно смеюсь — людей здесь пугает серый цвет, а алые как кровь глаза называют благословением. Вот же чудаки.

— Не будешь её использовать? — спокойно звучит надтреснутый голос императора. Я отвечаю ему недоуменным взглядом, и он добавляет: — Твою шпильку.

Вот же бездна, так легко заметил? Мне казалось, что удалось хорошо замаскировать её в косе. После инцидента в саду, Ашер предложил мне носить при себе какое-то незаметное оружие — телохранители принцессы «порадуются», если найдут у меня такой подарок. Я не стала отказываться от дельного предложения и попросила у него шпильку размером с пол ладони. Нажав на один из камней и провернув её, можно было извлечь из крохотных ножен толстую иглу. С ней стало чуть спокойнее.

Опасаясь, реакция короля, решила ответить со всем доступным мне ужасом:

— Как я смею, ваше величество.

Понаблюдав за мной, император оттолкнул меня от себя, но разрешения удалиться не дал. Он стоял в свете просторной галерее, а я замерла в темноте узкого коридора. Очень символично.

— Знаешь, почему ты всё ещё жива? — вдруг спросил правитель Мэйвера.

На такой вопрос, мог быть только один ответ. Почтительно переведя взгляд на сияющие регалии короля, я ответила:

— Нет, ваше величество.

— Сейчас мне не нужно открытое противостояние сыновей, — решил поделиться со мной монарх никак от скуки. — Астион мой наследник, и пока он контролирует волю дракона, он им и останется. Но если мой первенец потеряет себя, ты в тот же день умрёшь. Только так мой второй сын сможет вернуть себе все привилегии и занять мой трон.

Так вот к чему вёл император. Всего лишь хотел дать понять, что в курсе поступка Ашера и что он не станет вмешиваться пока ситуация ему на руку. А насчёт угроз… ещё посмотрим кто отправится к предкам первым.

Будто ощутив мою кровожадность, император Альвин с усмешкой задал новый вопрос:

— А хочешь узнать, как умер твой отец? Тебе ведь не рассказывали. — Услышав это я крепко стиснула зубы, чтобы не дай боги ничего лишнего не сболтнуть. Однако моё молчание будто ещё сильнее подстегнуло короля, и он не став дожидаться ответа продолжил: — Он был убит в числе первых — ваши семьи мне были не нужны, потому что в вас течёт лишь крупица крови высшего Тарга. Слушая отчёт, я всё гадал… Почему ваш совет сдался так легко? Разве кто-то готов настолько просто расстаться с жизнью? Раз нам довелось увидеться, может ты поможешь найти ответ.

Император вроде бы просто интересовался, но было очевидно — снова промолчать нельзя. Потому обратившись к своей бесчувственной части, отмела эмоции и спокойно сказала:

— Больше смерти мы боимся… жизни под гнётом тех, кто нас не понимает. Но желание прожить ещё один день от этого никуда не исчезает.

— Заметно, — произносит император, после чего его рука ложится на моё плечо, и он тихо говорит: — Не делай глупостей. Продолжай жить так же тихо, и я позволю тебе с моим бастардом уехать на север, как только при дворе узнают о вашей… связи. Избавиться от тебя легко, но это уже не моя битва. Сейчас борьба идёт между моими сыновьями. — Тут голос императора наполнился металлом, а затем он процедил: — Если бы Ашер хоть немного походил на меня, он бы просто избавился от тебя. Попавшись на уловку Астиона, Ашер доказал, что имея в своей власти всю силу приручённого дракона, он не в состоянии перебороть слабохарактерность, доставшуюся ему от матери.

На последних словах рука на моём плече сжалась так сильно, что там теперь точно останутся синяки. Но меня сейчас заботила не боль. До того, как император разорвал прикосновение между нами, я всеми силами пыталась не касаться его души и не видеть то, что там хранится. Иначе боюсь меня попросту стошнит.

Отступив назад, император Мэйвера вновь бесстрастно сказал:

— Попытаешь навредить моей дочери, и я заставлю тебя стократно об этом пожалеть. К оракулу тоже не приближайся. Очевидно, что из всех в этом дворце только Наира вызывает в тебе ненависть. После меня, конечно.

Усмехнувшись над своей шуткой, мужчина ушёл, оставляя после себя шлейф удовлетворения. Кажется, меня действительно оставили при дворе только для того, чтобы развлекаться за мой счёт. Даже покушения выглядят несерьезно. Что ж, остаётся только дождаться дня, когда они пожалеют об этом, а я издалека посмотрю, как им будет «весело».

Глава 10

Ашер

Линия горизонта продолжала вращаться, но я даже не подумал останавливать или замедлять Дрейка. Сейчас не только дракон наслаждался полётом — с каждым днём желание взмыть всё выше и улететь как можно дальше усиливалось. Никогда в своей жизни я ни от чего не убегал. Наоборот, почти двадцать лет меня будто что-то толкало вперёд к опасности, к испытаниям. Словно они могли подсказать в чём смысл моего существования. Сомневаюсь, что так уж много детей после шестилетнего возраста начинают задумываться о своём месте в жизни. Такие вопросы обычно всплывают гораздо позже.

Однако сейчас мне действительно хотелось именно сбежать. И причиной таких изменений стала не ненависть или ярость, а… смятение. Меня без какого-либо предупреждений выбивала из седла та, кому казалось нет дела вообще ни до кого. Плохо. Всего один случай заставил пустить во мне корни желанию стать ближе к жене, узнать её лучше и, что уж от самого себя скрывать, завоевать хладнокровную Рейну. Тем более у меня на это были все права. Но это неправильно!

Заскрипев от досады зубами, я сжал колени заставляя Дрейка выровняться, а затем мысленно попросил его прибавить скорости. Сейчас хотелось лететь так быстро, чтобы за мной не могли угнаться фантазии, что начали преследовать меня после спасения Рейны.

Моё отношение к ней начало меняться. И я ничего не мог с этим поделать. Раньше таргийка была скорее следствием спонтанного решения, ответственностью за своё «великодушие» и желание хоть что-то сделать без чужого приказа. Выбор был, и я его сделал. Тем более совсем недавно Рейна начала превращаться в нежданного союзника — пусть ещё