Динозавр летать, конечно, не умеет, но огнедышащих ящеров он валил успешно, так как уж больно упёртый и бесстрашный. И почему все мои создания с норовистым нравом? В кого они такими пошли, ума не приложу.

Платон убегал от драконьего пламени и цеплялся за их хвосты своими изогнутыми когтями. А затем полз по телам крылатых ящеров, словно скалолаз, и выполнив удушающий приём ногами, спрыгивал обратно.

Иногда он вовсе мог позволить себе взбираться на стены крепости и прыгать с них на драконов. Однако несколько раз динозавр получал сотрясение от подобных трюков.

Несмотря на чрезмерную пользу Платона, у него имелся один существенный минус. Этот питомец не всегда поддаëтся моему контролю. Он может позволить себе, спонтанно слинять с поля сражения, если ему покажется, что где-то есть вещи полюбопытнее. И в таких случаях приходится просто ждать, когда тот сам вернётся.

У него обычно только через пару дней теряется энергия, если он отходит слишком далеко от меня, и тогда уже одухотворëнная душа Платона возвращается вновь в моё тело.

Почему он живëт не в кадиле вместе с остальными? Всё довольно просто! Я не убивал этого динозавра, а значит, в сосуд с призраками Платон попасть не мог. Дело здесь совсем в ином.

Когда некромант получает звание архинекроманта, то к нему прививают индивидуального помощника. Прививают в прямом смысле, так как мне ввели вакцину с плазмой динозавра. Тогда он был ещё живым и реальным, а сейчас от него осталась лишь проекция, хотя и самоосознанная.

Но в целом мало что переменилось в его характере, разве только теперь не приходится тратить кучу денег на его кормëжку, как раньше.

Когда Платон был во плоти из крови и мяса, он жрал тоннами. Никакого зверья на него не напасёшься. Да и проблем питомец больше доставлял, так как находился со мной двадцать четыре на семь.

Помню, как впервые увидел Платона и впал в ступор, потому что другим архинекромантам достались животные мельче по размеру. А я не знал, как прокормить своего, и это притом, что в те времена у меня водилось гигантское денежное состояние, которое он, кстати, изрядно проел.

Конечно, питомец мог бы и сам охотиться, но за ним приходилось бы постоянно следить, а у меня не всегда имелась такая возможность.

Однажды Платон ловил тюленей, и я решил не переживать, а лечь спать. Но пока я дрых, динозавр отправился глотать овец на пастбище в соседнюю деревню. Мне пришлось потом выплачивать компенсацию.

— Оу! — выбила меня из воспоминаний гроссмейстер. — Что это за обалденное заклинание у вас? — она уставилась на иллюзорное существо.

— Это не заклинание, а мой помощник по кличке Платон.

— Вы назвали его в честь философа? — с интересом залепетала девушка.

— Ага, — я почесал щеку, — он проповедовал учение о разделении души и тела. Но нет никакой взаимосвязи между философом и моим Платоном. У них лишь имена одинаковые, и динозавр же умом не блещет, но зато очень храбрый.

— Прелесть! — воскликнула Анастасия. — Мне бы похожего зверя!

— Смотря откуда поглядеть, — я покривил губы. — Эта прелесть иногда такое учудить способна, что вам и не снилось.

Резким движением оттолкнул гроссмейстера, так как к той тянул раскрытую пасть Гнильщик. Я подбежал к нему и пнул по ноге, а затем сразу же вцепился пальцами за ноздри и воздействовал на нервные волокна.

Импульсы понеслись по телу паразита, и мне лишь оставалось сконцентрировать их в одном месте.

У противника отказали лëгкие и он, пошатнувшись, повалился на спину и стал дёргаться в конвульсиях от молниеносного удушья.

А мимо нас промчался динозавр, переваливаясь с одной лапы на другую, словно медведь, и скрылся в портале.

— Платоша, ну ё-моё! — вскричал я, задрав кверху руку. — Чтоб тебя, Баба-яга побрала!

— А куда он теперь направится? У людей будут проблемы из-за него? — взволнованно покосилась на меня девушка.

— Да откуда мне знать, куда этот куринолапый подастся! — я потëр пальцами левую бровь.

*Где-то в Миассе*

В ночном супермаркете было пустынно. Охранник Лëха храпел на стуле с газетой в руках, а единственная кассирша Галина слушала музыку в наушниках и жуя жвачку, переписывалась со своим бывшим парнем.

С корзиной между рядами бегал усатый мужичок Семëн, и колючий шарф на его шее развевался, как знамя всех женатых.

Этот ночной покупатель искал для своей беременной супруги Верки её любимые пельмени и сгущёнку под них вместо сметаны. Но в его списке также имелись и другие пункты: малосольные огурцы, сливочное мороженое, мел и дыня.

— Да где ж я здесь найду мел в продуктовом и дыню зимой? — негодовал вслух Семëн.

Окна супермаркета задрожали, словно холодец, и мужичок прищурился, чтобы разглядеть, что творится снаружи.

Даже охранник проснулся от испуга, решив, что начинается землетрясение. А ведь ему снилась кассирша Галина с большими ягодицами, и в мире грëз она была очень ласкова с Лëхой.

В реальности же та не обращала на него внимания, потому что всё никак не могла забыть бывшего. У охранника, конечно, имелась подруга, с которой тот проводил бурные ночи, но он уже давно с ней не виделся.

И вот, Лëха и Семён, оба уставились на улицу, где сильно раскачивался одинокий фонарь. Но шатало его не от ветра, а от тяжёлой поступи Платона.

Динозавр прилетел на свет, как мотылёк и заглянул внутрь. У Семëна при виде крупного жёлтого глаза за окном и оскалившихся клыков, выпала корзина из рук.

— Что это? — только и успел произнести испуганным голосом мужичок.

Платон пробил широкие окна своей мордой и на корячках вполз внутрь. Галина через наушники услышала звук бьющегося стекла, и отложив телефон, направилась на разведку.

По всему супермаркету разнёсся её писклявый тошнотворный крик. Кассирша при виде гигантской морды посреди зала, схватилась за волосы и чуть не выдернула себе клок.

Лëха, как истинный джентльмен бросился к ней и, обхватив за плечи, поволок к заднему выходу. Однако динозавр угрожающе зарычал, заплëвывая стены слюнями и с яростью толкнул стеллажи. Те повалились друг на друга и придавили дверь, ведущую на склад.

Лëха вовремя отскочил с Галей в сторону, чтобы не попасть под удар. И деваться им больше было некуда, так как Платон прижал их к стенке, словно мышей. Можно, конечно, рискнуть и побежать к главному входу, но смельчаков, которым бы пришлось для этого пройти мимо головы зверя, не нашлось.

Все трое сгрудись вместе и вжались спинами в стену. Галя плакала и цеплялась за руку охранника, а у Семëна подкашивались от ужаса ноги.

Динозавр ещё раз прорычал, но на этот раз громче. Семён с обречëнным видом снял с головы шапку и решил перед смертью набрать супруге, чтобы напоследок услышать её голос. Пальцы сами нажали нужную кнопку, а он не отводил взгляда от красного монстра.

— Алло, любимая! — язык его заплетался, а по вискам ползли струи пота. — Скорее всего, открылся очередной разлом и я теперь застрял в супермаркете вместе с чудищем.

Платон оскалился и с задумчивым видом склонил голову набок, будто собака, которая не понимает, что говорит человек.

— Возможно, меня ждёт гибель, дорогая, — продолжил Семëн, — но знай, что я всегда любил тебя. И передай сыну, когда станет постарше, чтобы он продолжил моё дело в ювелирном магазине.

— Прости, но это всё ни к чему, — Вера из-за слëз зашмыгала в трубку. — Я беременна не от тебя, Сëмочка! Мне так жаль, что я не могла сказать тебе об этом раньше.

— Что-о-о? — протянул мужичок, начиная приходить в ярость. — А от кого ты нагуляла? Отвечай! Скажи хоть перед моей смертью правду, пигалица!

— Это Алексей — охранник из магазина, в который ты пошëл закупаться. Я надеюсь, сегодня не его смена? Всë-таки ребëнку нужен отец.

У Семëна чуть глаза из орбит не повылазили от такой новости. Он медленно повернул голову к Лëхе и вмазал ему кулаком в нос. Платон же не двигался с места, а продолжал смотреть на странное поведение людей.

— Ты, сволочь обнаглевшая! — орал Самëн, схватив за грудки охранника. — Жену, значит, мою обрюхатил, так ещё и наглости хватило, чтобы каждый день здороваться со мной в магазине⁉

— Верка беременна⁉ — Лëха был шокирован не меньше, чем мужичок, которому жена наставила рога.

— Вот именно! А я тут значит бегаю, и как неудачник последний распинаюсь перед ней вместо тебя! — Семён свирепо шевелил усами, когда говорил. — А на моём месте должен быть ты, осеменитель чëртов!

— Но я не люблю Верку! — уклонялся от его ударов Лëха. — Я люблю Галку! С Верой у меня так, ничего серьëзного!