Через секунду возбуждение от азарта и собственной гениальности смениться другим. Я улыбнулся, девичьи зрачки ахнули, а затем недоумением сменилось осознанием ситуации, но было поздно. Мои губы не встретили никакого сопротивления, и через секунду мы целовались, как одержимые, забыв обо всем на свете.

Не знаю, на кого из нас нашло озарение, точнее, с кого первого схлынуло помутнение, но мы как-то вдруг одновременно оторвались друг от друга. Тишину тоннеля нарушало наше тяжелое дыхание, казалось, подземный мир замер, ожидая неминуемого продолжения.

Лену немного качнуло, и я потянулся к ней, чтобы поддержать. «Черт, я же вроде один фонарь засунул в карман», — удивился про себя, ощутив неудобство с районе паха. Через секунду до меня дошло, что за рукоятка и откуда выпирает, и я постарался чуть развернуться, чтобы не напугать Лену своими фонариками при случайном прикосновении.

— Лен, если я попрошу тебя вернуться домой? — не особо надеясь на успех, шепнул я куда-то в растрепавшиеся на макушке волосы. Макушка отчаянно задергалась, всем своим видом отказываясь покинуть то ли мои объятья, то ли подземелье, то ли и то и другое стразу.

— Ладно, тогда рассказывай, что там тебе ночью приснилось?

— Пошли на воздух, нам все равно с той стороны заходить придется, — Лена отстранилась и чуть запрокинула голову, чтобы удобней было разговаривать.

— Почему?

— Я прошла этот рукав со стороны решетки, и ожидаемо вышла там, где мы вчера с тобой заходили, и тогда с одноклассниками. Так вот, если пройти мимо скрытого поворота, где мы с тобой нашли останки, дорога ведет напрямую оттуда сюда и наоборот. Я не понимаю, как такое возможно, и почему я не обнаружила с этой стороны тот тупичок, помнишь?

— Помню… Ты могла пропустить очередную архитектурную складку в стене, — задумчиво протянул я. — Если здесь нет ничего такого, никакой потайной двери, откуда тогда взялся тот мужик в кепке? Просто бродил по подземелью? И почему именно сюда Сидор Кузьмич просил Женьку пригнать лодку?

— Я не знаю, — Лена растерянно пожала плечами. — Я дважды прошла этой дорогой, вчера и сегодня, и ничего не нашла. Может и пропустила, хотя стараясь быть внимательной. Но все равно, одной сложно.

— Может быть, может быть, — я выпустил девушку из объятий, достал фонарь из кармана и посветил на стену.

Кирпич как кирпич, чтобы найти хотя бы одну букву или непонятную метку, нужно быть очень внимательным. Да и свет желательно помощней. Наши световые лучи выхватывают куски из темноты, но полной картины не дают.

— Ладно, придется тебе еще разок прогуляться по этому тоннелю, — обрадовал я девчонку.

— Почему?

— Потому что прямо сейчас мы с тобой пойдем до конца. И сегодня первой идешь ты, дорогу уже выучила, каждый поворот известен. Идем не торопясь, и в два фонаря еще раз осматриваем стены. Если нам повезет, что-то да обнаружим. Если не очень, значит, выйдем к тому месту, где скрытый проход, и дойдем до тупика. Есть у меня она идейка…

— Какая? — нетерпеливо поинтересовалась бойкая исследовательница.

— Много будешь знать…

— Не дождёшься, мне до старости еще ого-го сколько, — хихикнула Лена. — Ну, правда, Леш, какая идея? Может, она такая же, как и у меня.

— Опаньки, а что придумала твоя светлая головушка? — удивился я.

— Говорю же, ночь не спала, под утро заснула, и мне приснилось, или просто мозг отдохнул и ночью выдал мысль.

— Говори уже, — с этими словам я развернул Лену к себе спиной и направил вперед, с трудом удерживая руки подальше от аппетитных полупопий. Сегодня девчонка была в спортивных штанах, которые точно так же как и шорты не скрывали, а очень даже наоборот подчеркивали всю прелесть девичьей фигурки.

Эх, Леха, Леха, везет тебе как в том анекдоте: висит груша, надень лифчик. Хоть в последнем повезло: он точно есть под рубашкой, а то что-то не уверен я в своей выдержке последнее время.

— Говорю уже, — продолжила Лена, потихоньку продвигаясь вперед, освещая дорогу. Я же светил на стены в надежде обнаружить хоть что-нибудь интересное, полезное или необычное.

— Тот круглый тупичок помнишь?

— Помню. Он мне тоже покоя не дает.

— Так вот, я подумала, что это неспроста. А ночью мне приснилось, что это башня, по принципу нашей водонапорной

— Башня? — переспросил я, не скрывая недоумения.

— Не совсем башня, — Лена взмахнула свободной рукой. — Ну, труба, если тебе так понятней, круглый проход, ствол.

Черт, она издевается надо мной, что ли? От перечисленного у меня малость задымилось в ушах. Темнота, говорят, друг молодежи, а по мне так враг. Когда ты наедине с красивой девушкой в этой самой темноте, и не можешь себе ничего позволить, кроме поцелуя, и то лучше не надо, о какой дружбе может идти речь? Только об издевательствах над молодым горячим организмом.

Я вздохнул и вытер тыльной стороной ладони губы, в глупой надежде стереть с себя вкус Лениных поцелуев.

— Леш, чего ты молчишь? Ты понял, что я имею ввиду?

— Да понял, я понял, — буркнул в ответ.- Мне в принципе тоже самое в голову пришло. Я потому и поперся сегодня сюда, чтобы проверить догадку, и попробовать вскрыть этот огурец.

— Почему огурец? — опешила девчонка.

— Потом что без окон и без дверей, не удивлюсь, что именно внутри — горница с людьми, которые все время отсюда выходят, но в тоннелях нам не встречаются.

— Так разве это плохо, что не встречаются?

— Для нас — хорошо. Для дела — не очень. Если я чего-то не понимаю, не могу успокоиться, пока не найду ответ. А я не понимаю, куда девается как минимум один человек, который отсюда выходил.

— Будем искать.

— Будем, — согласился я.

Какое-то время мы шли молча, переваривая информацию. Я прикидывал, что нас может ждать в том тупичке, и настраивался на то, что проход мы можем и не отыскать, даже если он там есть. С тоннелем мертвеца нам просто повезло, потому что Лена знала, в каком месте искать. А тут мы можем неделю обстукивать каждый кирпичик, и не открыть дверь. Поэтому я и хотел прихватить с собой какую-нибудь железку, но хорошо, что забыл. Теперь эта идея мне не казалась правильной.

Если эта круглая штука на самом деле что-то