— Её здесь нет, — развела руками она, — и она никогда не узнает.

— Какая разница⁈ Об этом буду знать я. Прости, но я позвал тебя не за этим.

— Я понимаю, — кивнула Кристина, поднялась и, как ни в чём не бывало, вернулась на место.

Я знаю как минимум сотню мужчин, готовых вогнать себе нож в сердце, лишь бы она позволила им прикоснуться к своему телу. А уж как она рулит своим мужем… Об этом даже легенды ходят и часто комичного характера. Впрочем, и я не испытываю к ней отвращения, напротив, после её выходки в штанах значительно поубавилось свободного пространства. Но нет. К этому этапу жизни я больше возвращаться не хочу.

— Без обид, хорошо?

— С чего ты взял, что я стану обижаться на подобную мелочь. Но знаешь что, дорогой? — я не проронил ни звука, продолжая молча смотреть на неё, пока она буравила меня злым, слегка задорным взглядом. — Я хочу знать, что получу взамен?

— Взамен чего? — уточнил я на всякий случай.

— Я рискую своими людьми и не только. Отправить крейсер к вражеским берегам — удовольствие не из дешёвых. И я готова сделать для тебя гораздо больше, Глеб, но…

— Пф-ф-ф, — с силой выдохнул я и поднялся со стула.

Некоторое время я возвышался над Кристиной, свысока глядя в её преданные глаза, а затем резко схватил за волосы, пригнулся и впился в губы долгим поцелуем. Её сладкий стон утонул у меня во рту. Руки скользнули по животу и буквально за мгновение расстегнули ремень, с которым даже я иногда вожусь дольше.

* * *

В предрассветных сумерках, когда с реки на город наполз густой туман, мы малым отрядом выдвинулись к центральным воротам. Кристина ещё спала, когда я покинул смятую постель, а затем и шатёр. Всё было готово к финальной части моего похода. Осталось разыграть последнюю сцену, после которой решится: каким образом мы войдём в крепость.

Пережогин-младший молча сидел на заднем сиденье старенького УАЗа, зажатый между крепкими плечами двух бойцов. Не знаю, понимал ли он, что его короткая жизнь уже подошла к закату? Скорее всего, нет. В таком возрасте не принято думать о смерти. Наверняка он надеется, что отец разберётся со злыми дядями, которые наглым образом выкрали его из тёплой постели и умудрились передать в руки врагу. Им не помешали ни три стены, ни куча охраны, но маленький, избалованный вниманием мозг по-прежнему надеется на лучший исход.

Впрочем, не знаю, может, я и сохраню ему жизнь. Вопрос в другом: какая она у него будет отныне? Да и немало будет зависеть от того, захочет ли он мне отомстить за смерть отца? А его я непременно прикончу.

— Поднять белый флаг! — скомандовал я.

На горизонте уже показались крепостные стены, возвышающиеся над руинами некогда прекрасного города. Я бывал здесь, ездил специально, чтобы насладиться волшебной архитектурой и погулять по уличным кафе. Сейчас от всего этого не осталось и следа. Хотя нет, вру, конечно. Наполовину засыпанные остовы зданий, словно немые свидетели, напоминали о былой красоте и мощи, человеческой цивилизации.

Увы, сейчас планету населяют лишь её жалкие остатки, которые никак не желают успокоиться. Всё что-то делят, рвут друг друга на части, называя это «новым началом» или «перерождением». Жалкие лицемеры.

Прежде чем выйти из машины, я сформировал защитный, силовой купол. Сжал в руке громкоговоритель, выбрался из салона и, взяв за руку мальчишку, уверенной походкой направился к стене. Несмотря на туманную дымку, нас всё же заметили, не забыли и ощетиниться стволами, выставив их в узкие бойницы. Я замер буквально метрах в тридцати от главных ворот и поднёс ко рту мегафон.

— Константин Олегович, теперь ты готов со мной разговаривать? У меня твой сын! Покажи личико, Костя, я хочу задать тебе пару вопросов.

Ответа не последовало. Лишь гробовая тишина и частое дыхание семилетнего пацана. От страха он вцепился в мою руку с такой силой, что его пальцы побелели. Однако держится хорошо, достойно, за что, как минимум, уже заслуживает уважения.

— Константин Олегович, не заставляй меня делать ему больно! — выждав пару минут, повторил я. — Покажись или я оставлю тебя без наследника, а затем всё равно войду в крепость и выпущу тебе кишки. Ты жалкий трус, крыса и недостоин носить звание князя!

— Пошёл ты на хуй, мелкий ублюдок! — наконец прилетел ответ со стены. — Я себе ещё нарожаю! Если потребуется, я трахну каждую сучку в крепости и у меня будет тысяча наследников! Хочешь войти в мой город? Давай, сука, попробуй! Посмотрим, какой ты крутой!

— Позови его, — дёрнул я за руку мальца, а затем более жёстким голосом добавил: — Кричи, щенок, если хочешь жить!

— Папа! — пискнул мальчишка. — Папа не слу… А-а-а-а!!!

Пацан недоговорил и завопил от боли. Конечно, со стороны могло показаться, будто он визжит просто так. Мою силу невозможно рассмотреть, зато она прекрасно чувствуется, особенно, когда сжимает внутренние органы.

— Мразь! — Пережогин даже о громкоговорителе забыл и выскочил из бойницы, держа в руках пистолет.

Захлопали выстрелы, но мне они не угроза. Странно другое: неужели Костя и в самом деле считает себя непревзойдённым стрелком? Он что, надеется поразить меня из пукалки с расстояния в сорок метров и при этом не боится зацепить собственного сына? Ах да, он ведь собирается трахнуть каждую суку и нарожать ещё.

— А вот это вряд ли, — пробормотал я и криво ухмыльнулся.

Я только что получил всё, что хотел. И едва прозвучал второй выстрел, гормон заструился по венам, и в следующую секунду князь Казани выпорхнул из бойницы. Нет, я не стал так банально убивать его, помогая поскорее приземлиться. Я вытянул его примерно на середину, между мной и крепостной стеной. Я желал, чтобы его смерть наверняка рассмотрели.

Пережогин моментально растерял весь свой боевой задор. Он с ужасом смотрел на меня и откровенно не понимал, как так получилось. Мне бы хотелось ему всё это рассказать и даже ткнуть носом в каждую ошибку, но я здесь не ради него. И даже не за тем, чтобы тешить своё самолюбие. Мне нужен город.

А потому, едва князь открыл рот, чтобы в очередной раз обложить меня трёхэтажным, хотя, возможно, он собирался извиниться или взмолиться о пощаде, в любом случае всё это было мне совершенно неинтересно, хватило лишь щелчка пальцев, чтобы его голова повернулась на триста шестьдесят градусов, а безжизненное тело мешком свалилось на землю.

— Папа… — ноющим голосом проблеял пацан и попытался к нему рвануть.

— Стой на месте, — чеканя каждое слово, ледяным голосом произнёс я, — или ляжешь радом с ним.

Пацан оказался смышлёным. Жаль, не прекратил хлюпать носом, размазывая при этом слёзы по лицу. Впрочем, будь его поведение другим, я бы давно его прикончил.

— Кто старший после князя? — поднёс я к губам мегафон. — У вас пять минут, чтобы избрать ответственного. Как только время истечёт, я больше не дам вам шанс для переговоров. Казань зажата в кольцо, и мы никуда не уйдём, пока я не войду в крепость. Ваш князь мёртв, клятвы больше не имеют силы. Не глупите, откройте ворота, и никто не пострадает, я даю вам слово!

Опустив громкоговоритель, я бросил взгляд на часы и слегка подпитал энергией купол.

Весь мой план, по большому счёту — сплошная авантюра. Но пока задуманное воплощается одно за другим. Не знаю, сколь долго продлится моё везение, но надеюсь, на Казань оно ещё распространяется. Получив эти земли, войска, продовольствие и главное — топливо, я стану очень серьёзной силой.

* * *

— Три минуты, мать твою! Три минуты! — орал во всю глотку Толян, размахивая бокалом вина. — За победу!

— За победу! — громыхнул хор голосов.

Да, я отдал приказ освободить его, сразу, как только вступил на плот. Все приказы оставил в письменной форме, продолжая делать вид, что до сих пор не простил за глупый поступок. Правда, сейчас мы уже помирились. Честно говоря, очень сложно корчить из себя обиженного, когда ты только что одержал победу.

Радость переполняла не только Анатолия, вся верхушка военного командования гудела уже пятый час кряду. Да и чего греха таить, рядовые от них не отставали. Завтра праздник закончится и мы, пополнив свои ряды, отправимся в Волгоград, где нас ожидают реальные сражения. Потому как поляков просто так одолеть не получится.

— Поздравляю, Ваша Светлость! — отсалютовала мне бокалом Кристина.

— Ваша Светлость! — прогремел сочный голос через весь