Шрифт:
Закладка:
Техника с громким треском приближалась. Три квадрика по два человека на каждом. Неужели они думают, что для меня это проблема? В случае необходимости, я уложу их всех за считаные секунды. С другой стороны, это может быть просто такой порядок. Впрочем, плевать.
— Ваша Светлость! — с первого квадрика спрыгнул крепкий мужик в камуфляже и слегка поклонился. — Я комендант крепости «Камское устье», Ба́хин Александр Иванович.
— Глеб Николаевич, — представился я, хотя в том не было никакого смысла, — У вас мой человек.
— Это так, ваша светлость.
— Верните его.
— Вы ведь понимаете, что в данных обстоятельствах это невозможно. К тому же он явился к нам по собственной воле.
— Рад за него. Значит, вы отказываетесь?
— А как бы вы поступили на моём месте?
— Речь не обо мне.
— Ошибаетесь. Вы как раз основная тема для беседы.
— Вы ведь тоже понимаете, что я не стану отступать.
— Да, понимаю. Но и ваше предложение принять не могу. Меня мои же люди на вилы поднимут, как предателя.
— В таком случае вы все умрёте.
— Не факт.
— Факт, как и то, что я дойду до Казани.
— Возможно, Ваша Светлость. Но в данных обстоятельствах вы находитесь в тридцати километрах от наших стен, и мы не позволим вам подобраться ближе.
— Это лишь вопрос времени.
— Я разумный человек, Глеб Николаевич, и готов к конструктивной беседе. Однако слышу от вас только угрозы.
— Сдайте крепость и сможете оценить разумность с моей стороны. Клянусь, что ни один ваш человек не пострадает, я даже крепость за вами оставлю, если присягнёте мне.
— Я уже дал присягу. Мой суверен — князь Пережогин, и вам это известно. Что обо мне подумают люди, если я стану приносить клятву верности каждому, кто явится на мой порог?
— Я не каждый.
— Простите, Ваша Светлость, но без весомых аргументов я не стану этого делать.
— И что же, по вашему мнению, может стать подобным аргументом, господин Ба́хин?
— Боюсь, лишь официальная смена власти. В любом другом случае мы будем стоять насмерть.
— Вы человек чести, и я это ценю. Жаль, что вы всё ещё желаете остаться моим врагом.
— Нет, не желаю. Не я вторгся на ваши земли, выходит, вы просто не оставили мне выбора.
— Выбор есть всегда.
— Согласен. Но этот для меня неприемлем. А для чего вы вышли из крепости? Не просто же так, ради праздного любопытства.
— Как раз оно мной и движет, Ваша Светлость. Хотелось понять, что вы за человек.
— И как, успешно?
— Боюсь, что да. Вас ведь не остановит заложник, не так ли?
— Нет, не остановит.
— Я догадывался. Спасибо за честность, Глеб Николаевич.
Комендант обернулся к своим и отдал какой-то сигнал, а затем запрыгнул на квадроцикл позади водителя и с рёвом умчался обратно в крепость. В надвратной башне снова распахнулась калитка и за дверь вышвырнули одинокую фигуру. Затем запустили начальство со свитой и вновь задраили вход.
Фигура нехотя побрела в нашу сторону. Я даже бинокль не стал к глазам подносить, и без него было понятно, кто это.
— Прости, Глеб, — виновато опустив глаза, пробормотал Толя.
Я молча развернулся и первым нырнул в лес.
* * *
— Что им сказал? — сухо спросил я у Толи.
По возвращении в общий лагерь я тут же приказал посадить его на цепь. Многие не поняли моего хода, но я и не собирался им ничего объяснять, слухи и без меня это сделали. Не успело солнце упасть за горизонт, как войско гудело, перемывая кости мне и генералу. Хотя, возможно, именно этот мой поступок и спровоцировал молву. Но с другой стороны, я прекрасно понимал, что о действиях Грушина узнают и без моего участия. Зато таким образом я предугадал события иного характера.
Сейчас меня хотя бы не осуждали за мягкость в отношении своих друзей. Да, кому-то это всё равно казалось лишним, мол, так поступить с давним товарищем, ещё и прилюдно… Однако большинство моё решение поддержали. Перед законом все равны.
— Я ничего не говорил им о твоих планах, — уставшим голосом ответил Толя.
— Вот скажи мне, ты что, идиот? Какого хуя ты к ним попёрся⁈
— Я хотел…
— Блядь, я знаю, что ты хотел. Мозгов не хватило обдумать или посоветоваться со мной?
— Ты бы не позволил.
— Не догадываешься почему?
— Я извинился.
— Я хочу знать, что ты им сказал.
— Что ты убьёшь их всех, если они не сдадут тебе крепость и смерть эта, будет очень долгой и мучительной. Ничего конкретного не сказал, я ведь не полный идиот.
— Уверен? Как по мне — полнее, чем следовало.
— Будешь меня до конца жизни этим попрекать?
— Скорее всег, о да.
— Да иди ты в жопу, понял?
— Хочешь ещё плетей получить? Хорош генерал, которого рядовые выпороть могут.
— Блядь, Глеб, хватит на мозги капать, без твоих нравоучений хуёво! — наконец-то разозлился он.
— А ты хоть на секунду задумался, каково было мне? А если бы они тебя не выпустили?
— Значит, подох бы там, вместе с остальными. Невелика потеря, раз уж я такой хуёвый.
— Дурак ты, — поморщился я и оставил Толю наедине с собой.
В палатке уже собрался совет, ожидали только меня. Я молча вошёл в шатёр и уселся на своё место. Даже не поздоровался. И это не осталось незамеченным. Тысячники, которые что-то громко обсуждали, тут же притихли и уставились на меня в ожидании приказа. Однако я продолжал сосредоточенно молчать.
— Ваша Светлость, — всё же решился нарушить мои мрачные мысли один из присутствующих.
— Да, — сухо кивнул я. — Докладывайте.
— Артиллерию установили здесь, здесь и здесь, — тут же заговорил он. — Всё сделали тихо. Техника перебросила орудия на расстояние в пятнадцать километров, дальше её транспортировали при помощи лошадей, чтобы не создавать лишнего шума. При этом учли все ваши приказы. Сделали тихо и пушки остались манёвренными.
— Хорошо, — одобрил я. — А говорили, что это невозможно.
— Виноват, Ваша Светлость! Вы оказались правы, достаточно было лишь немного подумать.
— Сколько расчётов на каждой позиции?
— По три, как вы и просили. Всего задействовано девять орудий. Каждое успеет произвести по три залпа, включая пристрелочный осколочно-фугасным. Далее артиллерия отойдёт вот на эти позиции и повторит залп. Отряд наводчиков почти выбрался на позицию, так что всё готово. Сможем начать примерно через час.
— Отставить, — вдруг принял я странное для себя решение. — Отзовите людей, утром выступаем на Казань.
— Но, Ваша Светлость… У нас есть реальный шанс занять прекрасно укреплённую позицию.
— Вы слышали приказ?
— Да.
— Тогда в чём проблема? Выполнять! — рявкнул я, резко поднялся и вышел на улицу.
* * *
Всю дорогу с Толиной рожи не сходила улыбка, и это несмотря на то, что он так и оставался на цепи. Я же беспрестанно винил себя за решение, принятое на эмоциях. И без того непростая задача теперь стала невыполнимой. Нам было жизненно необходимо захватить Устье, чтобы переправить войска на противоположный берег Волги. Теперь я понятия не имею, как это организовать.
Нет, вариантов на самом деле множество, но все они слишком рискованные. Например: можно войти в посёлок Шела́нга, где река как раз идёт на сужение и попытаться перебросить армию на плотах. Но как в этом случае быть с техникой? Катать туда-сюда по одной пушке? Ладно, это ещё возможно, а что делать с тяжёлыми «Уралами»? А если в этот момент на нас нападут? И я бы, на месте Пережогина, обязательно так поступил. Дождался бы, пока армия разобьётся на две части и ударил бы с двух сторон. Люди, что в этот момент будут находиться в воде, обречены сразу, остальных тоже надолго не хватит.
Можно напасть на Казань сразу с воды, но это так же равносильно самоубийству. Есть ещё вариант: немного свернуть на запад и… Там нам тоже ничего не светит. Зеленодольск придётся так же атаковать через реку, плюс местность на подходах очень богата болотами. Там и в лучшие времена сухо никогда не было, а после недавней катастрофы образовались настоящие топи.
Идти через Чебоксары — тоже не вариант. Во-первых, нас там никто не ждёт и вряд ли пропустит, а во-вторых, на захват крепости уйдут все остатки армии. Впору разворачиваться и доводить дело до конца с этим чёртовым Камским Устьем. Вот только выглядеть это будет ещё чуднее, чем моё предыдущее решение. Глупо получилось, очень глупо.
— Сворачиваем к Шеланге, — бросил в рацию я. — Попробуем
