трудностями, но мне удалось на твердую тройку закончить семь классов. Поскольку я исполнил основное требование существовавшего тогда закона о всеобщем семилетнем образовании, то наивно думал, что мой образовательный процесс закончился, и я могу спокойно трудиться на ниве сельского хозяйства, что и сделали многие мои друзья и старшие братья.

К счастью, мама и старшие братья думали иначе. Уж больно им хотелось, чтобы я получил законченное среднее образование. На семейном совете без моего участия и учета моих пожеланий было принято решение продолжить мое обучение. Повинуясь воле старших, я без особого энтузиазма летом 1955 года отнес документы в Брагинскую белорусскую школу №1 и был зачислен в восьмой класс. Преподавание в школе велось на родном языке, а он существенно отличался от разговорного. Напомню – я родился и вырос в местности, где на равных существовали русский, украинский и белорусский языки, и у нас выработался свой разговорный язык, что создавало дополнительные трудности при изучении многих предметов.

Учеба проходила примерно по той же схеме, что и раньше. Правда, результаты оказались иными. По окончании учебного года я оказался в числе немногих учеников, которые не были переведены в девятый класс. Учительница географии Тамара Русак (дальняя родственница, странно, но все мои неприятности исходили, в основном, от родственников) по своему предмету поставила мне «твердую двойку» и назначила переэкзаменовку осенью.

Это уже было серьезно. Возникла реальная возможность остаться в восьмом классе на второй год, а повторять путь Шуры Проневича мне очень не хотелось, это никак не входило в мои планы. Поэтому пришлось летом позаниматься. Учеба в девятом и десятом классах прошла уже без острых моментов, хотя, оставаясь верным себе, я так и не изменил своего отношения в части посещения школы.

Немного скучных цифр. Обучаясь в десятом классе, я пропустил по неуважительным (для учителей, для меня они были очень даже уважительными) причинам в 1-ой четверти -210 уроков, во 2-й четверти -215, 3-я и 4-я четверти тоже показали результат за двести учебных часов каждая.

Тогда, естественно, встал вопрос о допуске меня к государственным экзаменам. Потребовались большие усилия, чтобы неуважительные причины переквалифицировать в уважительные, что и было сделано при помощи моей соседки – фельдшера медицинского пункта в деревне Городище. Видите ли, горло у парня слабое. Часто болел ангиной. Болезнь всегда сопровождалась высокой температурой. В общем, физическое состояние требовало освобождения от занятий на определенное количество дней. Факт болезни подтверждался справкой и печатью. Этого оказалось достаточно для предоставления мне возможности принять участие в экзаменах для получения аттестат зрелости («атэстат сталасци»).

Как сдавал экзамены, не помню. Все как – то стерлось в памяти, да и запоминать-то нечего было. В итоге при отличном поведении получил среднетроечный документ (3,38 – средний балл) и был допущен к самостоятельной жизни. Первый серьезный жизненный вопрос был решен удовлетворительно. Дальше предстояло самостоятельно решать задачу, которую кратко можно сформулировать таким образом: «Куда жить дальше?».

Вопрос о поступлении в институт отпадал сам собой по ряду причин.Первой причиной было мое нежелание учиться. Кроме того, существовала и материальная сторона вопроса. Быть на иждивении старших братьев, которые к тому времени уже имели свои семьи, не входило в мои планы.Да и реально оценивая свои знания, я был уверен, что при том большом конкурсе , который был тогда при поступлении в институт, я никогда не стану студентом. Конкурс в военные училища был несколько ниже, но зато были высокие требования к здоровью поступающих. К счастью, я был здоров.

Все решилось просто. Во время учебы в десятом классе представители Брагинского районного военкомата провели с выпускниками мужского пола беседы на предмет поступления в военные училища. Из нашего класса изъявили желание стать профессиональным военным три человека: Андрей Казаченко, Леня Шульга и я. Решение стать офицером было не случайным. В 1958 году авторитет воинской службы был еще очень высоким. Офицерская служба казалась такой романтической и героической!

Стройный подтянутый офицер в блестящих золотом погонах вызывал восхищение не только ребятишек. Безусловно, что не последнюю роль в этом выборе сыграло общение с офицерами запаса. Да и17 лет далеко не тот возраст, когда делается обдуманный выбор, хотя можно сказать, что об этом я мечтал с детства. Именно тогда на традиционный вопрос, кем буду, когда выросту, неизменно отвечал – летчиком. И вот теперь о своем желании летать заявил работникам военкомата. Просьбу удовлетворили, и после прохождения медицинской комиссии я был направлен в г. Вольск Саратовской области для сдачи вступительных экзаменов в авиационном училище.

О том, что это училище техническое и готовит техников самолетов, которые, как известно, не летают, я узнал, только прибыв в училище. Разобравшись в обстановке, я пришел к выводу, что «заносить хвосты самолетам» не моя стихия, отказался сдавать вступительные экзамены, и благополучно вернулся домой. Мое возвращение было бурно и эмоционально воспринято работником военкомата, который заявил, что после случившегося «дорога в училище для меня закрыта навсегда». Честно говоря, я не особенно расстроился. Кстати, в последующем из нас троих только Андрей не стал офицером (по состоянию здоровья). Но тогда я был твердо уверен, что, кроме профессии военного, есть очень много других не менее важных и интересных занятий. Поразмышляв немного и обсудив этот вопрос с друзьями, я принял ответственное решение – буду трактористом.

А пока я приступил к работе в колхозе в качестве прицепщика на тракторе. Так и началась моя взрослая жизнь.

Хотя основное внимание уделялось работе, но в свободное от работы время мы строили новый дом для семьи старшего брата Алексея. Нужно сказать, что до этого момента все дома в деревне были срублены из деревянных бревен. Алексей же решил строить дом из нетрадиционного материала – изготовленных на Гомельском кирпичном заводе шлакоблоков.

Сами понимаете, перевозка, погрузка и разгрузка, а затем и кладка стен осуществлялись своими силами. Если учесть, что один шлакоблок весил около 40 килограммов, то нетрудно представить – какую физическую нагрузку нам пришлось испытать. Особенно хорошую тренировку получили мышцы рук, ног и живота.

Большую сложность представляло изготовление фундамента. Никаких математических расчетов никто не проводил. Просто решили: раз материал тяжелый, то и фундамент должен быть соответствующим. В общем заглубились более чем на два метра.

Откопали вручную траншею под фундамент и ужаснулись, так как возник следующий вопрос – «где взять так много щебня?» И тут дядя Андрей Кравченко («Гершен»), двоюродный брат мамы, вспомнил про имение помещика Патона, расположенное в деревне Тельман и подземные ходы, проходящие от дворца через колхозный фруктовый сад к реке Брагинка.

Место,