— ты хозяйка? — вперед вышел невысокий, полноватый мужчина в костюме с сюртуком до колена вместо пиджака.

Он смотрел на меня в упор, так же цепко, подмечая абсолютно все. Волосы в гульке. Пуховик, оранжевый шарф. Губы его поджались, и по лицу пробежала, рябь легкого пренебрежения, затем застыла без эмоциональная маска.

Признаюсь, подобный осмотр мне был неприятен. Но я не дам себя больше в обиду. Эта мысль крепла во мне с каждым ударом сердца, вместе с ней росла решимость. Я не дрогнула под пристальными взглядами. Лишь еще больше приосанилась, представив на своей голове как минимум венец императрицы Российской и прочих и прочих…. Помниться видела, как степенно вышагивала актриса в сериале Екатерина с копией венца на своей голове. Затем я вернула мужчине его же взгляд, отметив комья грязи на его ботинках и далеко не безупречный общий вид. Сразу видно не военный. Все-таки они мне больше по душе…. Не знаю почему. Отец далек от этого. Даже срочную службу не служил.

— я, — коротко ответила ему с видом Императрицы Российской.

— ну, тогда вели открывать ворота, готовить покои и накрывать на стол. Мы все устали с дороги. Пусть слуги позаботятся о лошадях, — сказал он тоном господина и повелителя, который привык лишь раздавать указания.

А овса тебе на лопате не выдать?

— нет, — сказала глядя в его глаза, такие же ярко васильковые.

Если можно было расстрелять взглядами, то я была бы расстреляна и похожа на дуршлаг.

— что нет?

— нет, я не открою ворота, нет, у меня нет покоев для гостей, — для меня-то еще нет, мечтаю перебраться на диван в гостиную, — накрывать на стол тоже не буду, как и впускать на территорию толпу незнакомых мне агрессивных мужчин. И раз лошадки ваши, вам о них и заботиться. Там внизу целый город к вашим услугам. Уверенна найдутся добрые люди, что пустят вас к себе на постой. Все что могу это организовать вам небольшой перекус и кипяток для чая или кофе, — в кармане завибрировал телефон. Взглянула на экран, номер магазина. Привезли мебель. Ура. Снова посмотрела на мужчин, — все это я передам вам через забор, вы перекусите и мы может, поговорим, когда я закончу ожидающие меня дела.

Мужчина хотел было что-то сказать, явно не дружелюбное, потому как по мере того как я излагала свои мысли он краснел. Его остановил уже знакомый мне офицер. Он положил руку на его плечо и просто взглянул на него. Тот в один миг успокоился.

Мужчины разошлись на группки. Вернее на две большие группы. Начали тихо совещаться, а я ответила на звонок, сказав грузчикам, что выйду, как только они подъедут. Ведь они сообщали, что через пятнадцать минут будут.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Не прошло и нескольких минут, как мужчины выслали к калитке парламентеров, которые согласились на перекус и кипяток. Одним из них оказался уже знакомый мне капитан, который еще и попытался извиниться за грубость друга, но что-то увидел такое особенное в моем взгляде, что пресекло поток никому не нужных извинений.

Пока шла к дому размышляла об этом. Не трудно догадаться, всем этим… людям нужен дом, переход и власть над ним. Что автоматически развернет на его территории площадку бразильского или иного другого сериала со мной в главной роли. А я не хочу. Хватит с меня сериалов… Я против. Категорически. Поэтому нечего им делать на территории моего дома.

До приезда грузчиков успела заказать несколько больших пицц, несколько бутылок колы, достала весь запас одноразовой посуды. Тарелки, стаканчики, вилочки и ножики. Поставила пятилитровую кастрюлю с водой на огонь.

Стоило закончить, как зазвонил телефон и за окном послышался шум подъезжающей машины. Домовики, видя мою сосредоточенность и задумчивость, не лезли с вопросами. Заслышав шум машины, подхватили кое-какие вещички и растворились в воздухе. Ну да, никто кроме меня их видеть не должен. Я же пошла, открывать дверь, радуясь, что наконец-то сменю место ночевки.

Грузчики споро втащили мебель и ковры. Помогли, за отдельную плату, расставить мебель. Ничем не выдали удивления огромной стопки пицц, что приехала с доставщиком. Эту стопку, вместе с пакетом с одноразовой посудой я оттащила к калитке, где парламентеры забрали все у меня. Потом я аккуратно сняла с плиты кастрюлю и отнесла туда же. И третьим заходом гостям с той стороны были отнесены кола, бумажные полотенца и коробочка с пакетированным чаем и рафинад. Люблю сахар в кубиках.

Попросив весь пластиковый мусор сложить в выданный пакет, а коробки из-под пицц в другой я поспешила в дом, навстречу, заполняющейся мебелью гостиной и грузчикам, что самоотверженно передвигали ее ведомые указкой в виде моего наманикюренного пальчика. Когда за ними закрылась дверь и мужчины довольные чаевыми, уселись в машину, а я упала в долгожданные объятия мягчайшего дивана и оглядела изменившуюся комнату.

— нужны шторы…. Может картина и, пожалуй маленький столик в углу, секретер. Для дел…

— и все равно мне кажется, ты будешь сидеть на кухне, — сказал, появившийся рядом Федя.

— возможно, — не стала спорить я.

— мы если честно изнемогаем от любопытства, кто те люди?

Рядом с Федей появилась Лия. Я рассказала домовикам все, что произошло на той стороне. Они нахмурились и полностью меня поддержали. Хотя Лия заявила, что прежние хозяева ни в коем случае не стали бы даже кормить таких нахалов. Ишь… взяли моду… примчались без приглашения. Ведь даже калитка в их мир не открывалась. Сработали маяки и только. А они уже устроили свару и дележку шкуры неубитого зверя, то есть меня… Ясное дело всякий желает прибрать переход к рукам до момента назначения стороннего куратора перехода. А так можно своего человека поставить раз «связи» с хозяйкой налажены. Лучший расклад это замужество хозяйки. Тогда есть шанс взять ее под контроль. Ведь хозяйка перехода не подчиняется никакому из миров. Ее территория между мирами. Ничейная по их ошибочному мнению.

— и это не первая и не последняя такая ситуация, хозяюшка, — от переживаний Лия перешла на старое обращение, — прежняя хозяйка от того и сбежала. Вам нужна защита…

— разве Дом не дает ее? — спросила я, забираясь на диван с ногами. Кааайф… после недель на стульях и в палатке.

— дает, на своей территории. А если нужно будет выйти? За калиткой мир коварства, — большие зеленые глаза домовушки наполнились влагой, а руки судорожно сжали ткань платьишка.