Шрифт:
Закладка:
«Пингвин. Фиона».
С решением проблемы разрушенного забора придется подождать. Но он до нее доберется. И до них. Утром.
Том собирается сделать шаг в сторону леса, но его ботинок цепляется за ржавый гвоздь, спрятанный в высокой траве. Ловушка для ног его маленькой девочки и лап щенка. Лицо Тома снова обжигает гневом, который переполняет его сердце.
Приходится приложить волю, чтобы идти дальше. Но даже тогда он не добирается до леса, поскольку теперь замечает привинченные к калитке распятия.
– Какого хрена?
Очередной символ беспросветно безумной истории этого места. «Неужели их вкрутил самоубийца? Зачем?»
Том был настолько занят разбором комнат, что до сих пор не отходил далеко от дома. А сейчас потерялся Уоддлс, и нет времени отвлекаться на что-то другое.
Том ныряет в лес и светит слабым лучом фонарика под ноги, осторожно ступая между колючими вьющимися стеблями и крапивой.
Бледный свет разбивается о кустарники по сторонам тропинки, морозным узором ложится на листья, натыкается на переплетения побелевших веток и сотканные из нитей смолы «пасти».
Сколько ни светит Том на грязную тропинку в поисках замызганной фигурки потерянного пингвина, не находит никаких его следов. Хотя в конце концов обнаруживает чьи-то еще и вскоре присаживается на корточки, чтобы осмотреть грязь там, где дорожка расширяется.
Необычные следы наводят его на мысль: уж не пасутся ли в этих лесах коровы или овцы с ближайшей фермы? Только вот разве их копыта оставляют такие отпечатки? Похожие то ли на две запятые, то ли на перевернутые слезы. Тому это неизвестно, но следы повсюду, будто недавно кто-то здесь топтался, впечатывая в почву свои большие ноги.
В других местах Тому удается разглядеть рисунок с подошвы ботинок Грейси. Следы идут в обоих направлениях: там, где она вошла в лес, и там, где выбежала в слезах. Но отпечатки животных свежее, они стерли большую часть следов дочки.
Муты велели Грейси держаться отсюда подальше. Они, наверное, считают лес своей собственностью. И если подобного абсурда недостаточно, то теперь есть еще одно свидетельство агрессивного присутствия соседей в жизни Тома и его семьи. Забор разрушен, а на пороге сада топталось животное.
Том строил на этот лес такие большие планы. Семейные пикники, походы с Грейси по здешним тропам, прогулки с собакой, сбор ягод время от времени. Он хотел, чтобы его семья свободно бродила по этим просторам и наслаждалась ими.
Том идет дальше, направляя луч фонарика на тропу между деревьями, пока не теряет звериные следы. Но кто-то четвероногий определенно пробегал здесь, прежде чем скрыться в подлеске. В том месте, где следы исчезают, Том опускается на одно колено и вглядывается в кустарник.
И сразу же чувствует зловоние экскрементов.
Ему не требуется много времени, чтобы заметить кучу цвета кровяной колбасы, но неприятно человеческую на вид. Один край кучи расплющился у него под коленом. Том раздавил корку чего-то сочного и миазматического, пахнущего гораздо хуже собачьего дерьма.
– Ох, ради всего святого…
Сквозь джинсы проникает ощущение влаги. Том не только вляпался в кучу коленом, но и прикоснулся к ней рукой. Он вскакивает и ударяется головой о ветку.
– Черт.
Том безнадежно смотрит вперед, на то немногое, что еще видит впереди. Совсем немногое. Остальное пространство утопает в зелени, достаточно колючей, чтобы в такой темноте выколоть себе глаз.
Он решает прекратить поиски, и только теперь, забравшись глубоко в лес, но решив вернуться в дом, чувствует, как его ощущения резко обостряются из-за того, что за ним наблюдают. С обеих сторон тропинки.
Поводя фонариком по сторонам, Том ищет подтверждения того, что на самом деле он один. Однако сразу понимает, что после захода солнца фонарик в диком лесу только наводит на мысль, что кто-то действительно следит за тобой из-за пределов досягаемости слабого луча.
– Я вернусь утром, Уоддлс.
* * *
Ссутулившийся и побежденный, Том вваливается в дом через черный ход. Запах мокрого сада окутывает его точно древесный дым.
Фиона сидит на табурете и стучит по клавишам ноутбука. Она не поднимает глаз, пока ее муж пытается одной рукой снять ботинки, дергая, а затем разрывая шнурки. Вторую руку он держит поднятой, будто хромое животное, но в конце концов теряет равновесие, валится и ударяется плечом о стену.
Ботинок все-таки слетает и катится по линолеуму, выцветшему от мириад ног и солнечных лучей. Обычно Том ловко снимает обувь и ставит ее рядом, в сторонку.
У раковины он дергает кран, вызывая дрожь в зашитых трубах, дом точно стонет от боли. По всей его артериальной системе воздушные карманы, которые ограничивают «кровоток» и вызывают судороги, от них дребезжат балки и стучат кирпичи. Дела с водопроводом обстоят сейчас гораздо хуже, чем неделю назад, когда они только приехали.
«Еще и это. Небольшой перерыв – все, что мне нужно».
Из крана вытекает струйка молочно-белой воды.
Том отворачивает вентиль полностью. Стук капель не усиливается.
– К черту! – Он сует перемазанную в фекалиях руку под жалкую струйку.
– Нашел? – устало спрашивает Фиона. Взгляд она не поднимает.
– Слишком темно. Он может быть где угодно. Там же много миль. Зайди на Ebay.
– Уже занимаюсь. Уоддлс Четвертый должен прибыть через два дня. Экспресс-доставка.
– А знаешь что? Угадай, что они сделали. Парочка хамоватых ублюдков-соседей.
Фиона не пытается угадывать.
Из-под раковины раздается хлопок, и из крана, наконец, хлещет вода.
– Они разрубили панели забора. В конце сада. Просто вышибли их!
Фиона поднимает взгляд, но вспышка мужа ее не трогает.
– Там все провисло, дорогой. Дыхни на этот забор, и он рухнет.
Том тычет мокрым пальцем в стену, которая соединяет их с Мутами.
– Фи, они его сломали! Чтобы набрать себе ничтожных баллов. – Он делает вдох, чтобы не задохнуться от гнева, дергает вентиль, перекрывая поток воды. – Это был наш забор… Представь, что ты бы так поступила с новыми соседями… Я не могу понять почему.
– Деревенская жизнь. Не то чтобы нас не предупреждали.
Том закрывает глаза, чтобы собрать внутренние силы – крошечную пожарную команду разумных мыслей, которая часто требуется, чтобы погасить пламя ярости. Он не хочет, чтобы тлеющие эмоции обострились и переросли в ссору с Фионой.
А ее внимание переключается на испачканное колено мужа.
– Что за запах? Это дерьмо?
12
Вокруг старого, сумрачного дома царит тишина. Тяжелая черная пелена ночи без малейшего проблеска света окутывает здание, словно
