и обнесены филенчатыми панелями с разными фигурами. Плафоны живописные, с аллегорическими изображениями, в лепных рамках; двери везде из ореха и дуба с резною работою на некоторых, как, например, в спальне изображено распятие работы самого императора.

Стены в кухне и очаге выложены глазурными синими изразцами.

Из редкостей в этом дворце сохранились часы голландские с тремя циферблатами, показывавшие время, ветры и атмосферу; часы были куплены в Голландии самим императором. Они в футляре из орехового дерева; первый циферблат с тремя стрелками, медным маятником и гирей; второй, показывающий ветры, имеет бронзовую стрелку, в которой утвержден в стене медный станок с колесами, а от него кверху крыши железный шпиль, поддерживающий флюгер; третий циферблат указывал состояние воздуха посредством одной стальной стрелки, в которой в стене приделан железный станок, а к нему барометр. Над циферблатами три круглые, орехового дерева, рамки с восьмью стеклами каждая. Император Павел приказал эти часы перенести в Михайловский дворец, но в 1820 году они опять поставлены в Летнем дворце на прежнем месте.

Во дворце хранится портрет Петра Великого, писанный в рост, в латах, с датским орденом. В 1833 году он, по приказанию Николая Павловича, был передан из коллекции Мраморного дворца в домик Петра, но, за неимением там удобного места, поставлен в Летнем дворце. Из других достопримечательностей в этом дворце имеется шкаф орехового дерева, работу которого приписывают Петру; в одном из ящиков этого шкафа, по преданию, царь прятал свои ботфорты, а в другом белье; затем две рамы с жестяными переплетами, – из них одна вделана в стене коридора, а другая хранится в особой верхней комнате, также работы императора; здесь же хранится часть мебели, бывшей в кабинете Петра Великого, тоже его работы, из простого дерева, окрашенного желтою краскою: три стула и одно кресло. Сюда же доставлена в 1835 году из Зимнего дворца стальная мебель, поднесенная Екатерине II тульскими оружейниками.

Несомненно, что Летний сад получил свое название от этого Летнего дома. В описываемое время, как уже мы упомянули, Летний сад занимал большее пространство: теперешний Царицын луг тоже входил в него. Этот луг был весь усажен красивыми низкими кустарниками, между которыми извивались широкие дороги для экипажной езды; в саду били фонтаны, шумели каскады, фруктовая школа сменялась тенистыми крытыми аллеями, цветниками, прудами. От Летнего дворца большая деревянная пристань вела на Неву и на Фонтанку. Вдоль берега Невы, который был тогда в саду, как нынче берег Фонтанки, можно было пройти к почтовому двору (где теперь Мраморный дворец). У последнего тоже была большая пристань, перед которой играла по праздникам музыка.

В мазанковом почтовом дворе сначала была открыта виноторговля, где, по обычаю голландских городов, в полдень играло двенадцать музыкантов на рожках и трубах. Впоследствии сюда был выписан из Данцига почтмейстер, которому было приказано за деньги кормить и давать помещение приезжающим в Петербург. Бергхольц рассказывает, что в его время на этом почтовом дворе стоять было неудобно, потому что все должны были выбираться оттуда, когда царь давал там празднества; это случалось нередко зимой и в дурную погоду. Против почтового двора было устроено особенное помещение для приведенного в первый раз в Россию, в подарок от персидского шаха, слона; место, где он стоял, называлось «Зверовой двор». Вебер говорит, что его привели в Петербург в апреле 1714 года и прежде всего заставили поклониться до земли перед дворцом. Персиянин, приведший слона, рассказывал, что когда он с ним прибыл в Астрахань, то слон возбудил такое любопытство, что сотни людей провожали его более 40 верст. По смерти слона в этом здании помещался известный готторпский глобус, подаренный Петру голштинским герцогом. В Петербург привезли его с большими затруднениями, так как по огромности его надобно было расчищать новые дороги и вырубать леса, причем многие из рабочих лишились жизни. Глобус имел 71/2 сажени в поперечнике, внутри его стоял стол и скамья, на которой могли свободно помещаться 12 человек; глобус приводился в движение механизмом, приделанным к столу.

В 1736 году был выстроен новый Слоновый двор для присланного из Персии слона; построен он был на Фонтанке, близ Летнего дворца Елисаветы Петровны (нынешний Михайловский замок); до половины 1741 года в нем был только один амбар, но после, в сентябре, были выстроены еще два (амбары эти стояли, где теперь Михайловский манеж). Об этом слоне имеются сведения, что во время следования его в Петербург, зимою 1736 года, он остановился на некоторое время в Москве, и тогда, по распоряжению кабинета, к нему были посланы два зверовщика: персиянин Ага-Садык и араб Мершариф, состоявшие при прежнем слоне: «дабы оный слон мог к ним признаться так, как и к другим персидским слоновщикам».

Кроме означенных лиц, при Слоновом дворе находился еще «персидский слоновой мастер», или «слоновой учитель», Асатий; на попечение последнего было возложено также лечение и гигиенические прогулки; прогулки эти не всегда обходились благополучно. На Прешпективную улицу, по которой водили слона, всегда собиралось много народа смотреть редкого зверя, преимущественно лейб-гвардейских солдат. Зрители вели себя весьма непристойно, смеялись над вожаками, бранили их и даже бросали в них и в слона палками и каменьями. Вследствие этого Ага-Садык жаловался своему начальству, что во время провожания слона бросали как в него, так и в слона каменьем и палками и многократно избили, за тою опасностию он уже тому более месяца принужден слона не выводить. Вследствие жалобы был приказ «о объявлении обывателям с подпискою о неучинении помешательства слоновщику в провожании слона». На корм слона употреблялось в год сухого тростника 1500 пудов, пшена сорочинского 136 пуд. 35 фун., муки пшеничной 365 пудов, сахару 27 пуд. 36 фун. 4 зол.; корицы, кардамону, гвоздики, мушкатных орехов по 7 фун. 58 зол., шафрану 1 фун. 68 зол., соли 45 пуд., виноградного вина 40 ведер, водки 60 ведер и т. д.; водка употреблялась для слона лучшего качества; так, раз слоновщик доносил: «К удовольствию слона водка неудобна, понеже явилась с пригарью и некрепка». В конце сентября 1741 года прибыло в Петербург от персидского шаха Надира многочисленное посольство с богатыми дарами для двора; в числе подарков приведено 14 слонов, которые 9 октября были помещены во вновь выстроенных амбарах.

К прибытию слонов в Петербург с конца августа начались приготовления к принятию их. Так, 25 августа столярного дела мастер фон Болес доносил, что Аничковский мост (через Фонтанную речку) находится «в немалой ветхости», настилка на нем во многих местах сгнила и «насквозь пробивается» и что надобно заблаговременно починить. Кроме этого моста, перемощены и укреплены были следующие: