– Тебя искал он, звёздочка,– Лилит, выглянув из-за мужа, указала в ту сторону стола, где ранее он видел Сейрен с Раджаром.– Мальчишка туповат – не понимает, что надо и не надо делать.

Не взглянув в нужном направлении, тави тем не менее готов был поклясться, что услышал грубую эрейскую ругань. За этот год разведчики не раз доносили, что сын Князя неплохо управляется с государством в отсутствие отца, но отношение к нему самих ифритов выглядело, как если бы его держали рядом просто ради развлечения. Как побитого зверька, который ещё может представлять пользу, но чаще вызывает всё-таки или смех, или отвращение.

– Я пригласил тебя, потому что мне приятно твоё общество,– с лёгкой усмешкой произнёс Иблис, многозначительно подняв указательный палец.– Потому что хотел узнать, нравится ли тебе обновлённый дворец. И потому что хочу с тобой сыграть, конечно.

Решивший в этот момент отпить вина, Самаэль на последней фразе невольно подавился. Откашлявшись, он поставил кубок на стол и внимательно присмотрелся к Князю в попытках выискать у того на лице первые признаки сумасшествия. Не было, ни одного.

– Простите?

– Хочу сыграть.– беззаботным тоном повторил Иблис, наклоняясь в его сторону.– В ратт.

Хохотнув, он повёл плечом:

– Ну, для начала научиться, правда. Знаешь ли, в этой игре я полный ноль.

Когда последний раз он чувствовал себя круглым идиотом, Самаэль не помнил, но точно знал, что отныне будет считать самым фееричным случаем именно этот.

Раньше ему казалось, что ифриты просто не умеют говорить правду и лгут постоянно, виляя в поисках выгоды для себя любимых. Теперь стало ясно, что они любили ещё и рушить все ожидания – противник измышлял сложные схемы в попытках понять их цели и чаяния, а огненные при встрече на сто его предположений выдавали сто первое, самое дикое и неожиданное из возможных.

– Что ты так смотришь?– Иблис подпёр щёку ладонью.– Ты ведь имперец, военный. Должен быть профессионалом в этой игре.

– Да… Но в неё любой солдат играть умеет. Почему не попросить своего сына?

– Потому что он идиот, который за больше, чем сто лет жизни в Эрейе ни разу даже слово «ратт» не слышал.

– Почему не попросить Гленна? Он ведь работает на вас.

– А ты его здесь видишь?– ифрит демонстративно окинул взглядом зал.– Я вот нет.

Без вина он бы просто не смог с этим разобраться – трезвая голова начинала без алкоголя идти кругом от происходящего. Стоило добавить влияния извне, чтобы дикие идеи начали возникать в разуме, и тогда, быть может, они бы смогли оказаться в равных условиях.

Осушив кубок, тави через плечо махнул рукой шедшему мимо служке, после чего со вздохом сел боком, чтобы оказаться к хозяину праздника лицом.

– Хорошо, научу. Прикажите принести доску.

5.

Когда правила были разъяснены, а косточки расставлены по доске, Самаэль расправился уже с третьим кубком. Даже лёгкости в голове не появилось – для этого ему бы пришлось разжиться целым бочонком, в нынешних условиях уж точно.

Стоило бы поесть, но к еде на тарелке притрагиваться он все же не спешил, по итогу смирившись с требованием Лилит закусить хотя бы небольшим треугольничком пирога с сырной начинкой. От того явно тянуло козьим молоком, и на пару мгновений тави задумался о том, как бы воротил нос Владыка, но размышлять стоило не об этом.

Впрочем, за валакха мысли всё-таки зацепились.

– Его Высокопревосходительство тоже знает эту игру. За год мог бы Вас научить.

Иблис отвлёкся от изучения белой крупной косточки-Владыки, которая бельмом выделялась на фоне его чёрных когтистых пальцев. Издав каркающий смешок, он поставил фигуру на законное место в центре доски.

– Не пытайся, Самаэль.

– Просто замечание.

– Ну-ну. На него ты ждёшь либо ответа «Он отказывается», либо «Он отказался»,– насмешливо фыркнул ифрит.– Первый поможет понять, что он ещё жив, второй – что твой визит в корне бесполезен с твоей точки зрения.

Помолчав, он развёл руками:

– Но я, знаешь ли, не в настроении сегодня благодетельствовать и оказывать услуги.

– Без обид, но после всего я бы Вас и дверь мне не стал просить придержать.

– И правильно,– рассмеялся Князь.– За дверь ты со мной за всю жизнь не расплатишься. А с нынешними долгами способ есть.

– И какой же?

– О, очень лёгкий. Скушай малеб,– ифрит со смешком подал ему прозрачную пиалу, в которой блюдо делилось на белую нижнюю часть и верхнюю, из, вероятно, вишнёвого варенья.– Он сегодня восхитительный получился.

Раздражённо фыркнув, Самаэль отставил пиалу на стол рядом с кубком и потянулся к косточкам нападающих, чтобы сделать ход. Условились, что первый кон сыграют просто так, не на деньги, как это было принято у солдат. Стоило дать тому, кто ни разу прежде не слышал правила, освоиться.

Прежде, чем он успел взять одну из косточек, Иблис мягко отодвинул его ладонь в сторону.

– Позволь мне командовать атакующими. В конце концов, именно так нас здесь и воспринимают. А ты защищай Владыку.

Как он и ожидал, первый кон закончился в пользу того, кто встречался с игрой в «ратт» чаще. Будь на его месте Эммерих, он бы обрадовался перспективе легко выиграть и оставшиеся три, но Самаэль каждую минуту старался напоминать себе – это были ифриты. Более того, с ним играл, легко переставляя косточки по полю, старейший и сильнейший из них. Мысли, все же ставшие чуть более рассеянными, зацепились за возраст.

На вопрос о том, сколько ему лет, Иблис нахмурился и почти сразу шикнул на хихикнувшую Лилит. Поначалу казавшаяся недовольством, его реакция быстро объяснилась – он пытался посчитать.

Все ещё хмурясь, мужчина потёр переносицу и, наконец, сдался:

– Сорок, семьдесят…– взглянул на сдерживавшую смех Лилит,– ты не помнишь?

– Я давно перестала считать,– посмеялась женщина,– вам того же советую.

– Верное решение,– задумчиво хмыкнул Иблис, возвращаясь взглядом к доске и делая первый ход.– Спроси что полегче, тави.

– На что будем играть?– Самаэль привалился плечом к спинке своего стула.– На фронте в ходу золотые.

– Их у нас с тобой в достатке, что во время войны, что в спокойные дни,– отмахнулся Князь.– Как насчёт желаний?

Тави прищурился, памятуя о ранее упомянутом «отсутствии настроения» на оказание услуг, и Иблис поспешил его успокоить – делать кому-то одолжения и выполнять желания было двумя совершенно разными вещами. За одну из них никто бы не потребовал платы.

– Можно,– согласился Самаэль, отпивая вина, к крепости которого уже привык.– Две победы из трёх. Если будут за мной, скажешь мне, как вернуть империю.

– Выгони меня в Геенну и оставь здесь Раджара,– усмехнулся Иблис.– Этот дурень за год потерял больше половины страны. Двери во дворец он тебе сам откроет, если пообещаешь ему, что выдашь за него… да хоть Мадлену.