Юноша присел на стул, стоявший напротив широкого стола из резного темного дерева; перламутровая инкрустация на панели изображала что-то невнятное. То ли снежное утро в столице, то ли вечер на море. Поди догадайся... Зато вполне ясным был узор на подошвах сапог его величества: сперва прошелся по глине (это за воротами Тиаринской обители), а потом - по тысячелистнику, это уже в открытом переходе между серединой дворца и левым крылом.

По необжитым покоям его величества гулял холодный влажный ветер: где-то забыли закрыть окно. Темные, винного оттенка занавеси с золотыми кистями, тот же мрачновато-торжественный цвет в драпировках и обивках. Высокие, в полтора человеческих роста зеркала в простенках не могли зрительно расширить кабинет. Уловка не удалась; вместо того казалось, что между предметами мебели притаились одинаковые фигуры: высокого юноши в бело-золотом платье, и второго, пониже, в светло-сером. Много-много королей и принцев...

Единственный настоящий в невероятной позе устроился в кресле за столом. Думал. Широкие светлые брови сошлись, разделенные лишь глубокой морщинкой. Король Элграс I был чем-то глубоко недоволен. Серьезное размышление делало его старше, чем на самом деле.

Бывший король явился к брату вовсе не для того, чтобы уныло обругать предыдущее поколение: толку-то! Его занимало совсем другое: то, что творилось сейчас. Почти излечившись от старых страхов, юноша решил, что с их источником - подозрительностью - расставаться не хочет. Если уж ты живешь в комнате, полной змей, то нужно выучиться ловить их, а не убеждать себя, что нет никаких змей вовсе.

И змеи немедленно нашлись, прямо в день отъезда из Тиаринской обители. Не пришлось даже стараться, приглядываться и лезть под кровать. Змея оказалась гремучая, не заметить ее было бы сложно.

- Напрасно ты так обошелся с герцогом Гоэллоном, - еще по дороге сказал Араон, когда брат рассказал ему о короткой беседе во дворе; сам юноша в это время дожидался, пока его пригласят спуститься.

- Не напрасно, - качнул головой Элграс. - Я не могу доверять ему, пока не выясню, что все это значило. Для чего нужно было так обходиться с тобой... и что происходит сейчас. Оно ведь не кончилось, братец, это же видно!

- Видно. Что-то происходит.

- Не что-то, а заговор! - фыркнул тогда брат, отворачиваясь к окошку. За тонким мутноватым стеклом быстро мелькали высокие вязы, росшие вдоль тракта. - И то, что он не против меня, а, кажется, в пользу, меня ничуть не радует!..

Теперь Араон убедился в том, что Элграс совершенно прав. Должно быть, ему помогло обучение, полученное у Блюдущих Чистоту - брат Жан тоже с полувзгляда понимал, что от него что-то скрывают, угадывал мысли и настроения. Но не нужно было быть монахом или учеником ордена, чтобы по лицам придворных понять, что надвигается буря. Точнее уж, по лицам некоторых придворных. По взглядам, которые они бросали друг на друга, по тревожным отблескам в глазах, по излишнему вниманию, который каждый уделял словам и жестам друг друга.

В большой королевский совет, на заседание которого прямо с дороги угодил Араон, вошли некоторые члены "малого", заседавшего в особняке прежнего герцога Алларэ. Не хватало двоих капитанов гвардии герцога Гоэллона - Эвье и Кадоля, покойного Рене Алларэ и двоих несовершеннолетних, Алессандра Гоэллона и Сорена Кесслера. Господин Кертор, старший церемониймейстер, господин Аэллас - казначей, герцог Алларэ - регент, господин Алларэ - глава тайной службы; кресло маршала Агро пустовало - он отбыл на запад со святым походом; остальные посты, и привлекательные, и не очень, были распределены между теми, кто вовремя поддержал Реми Алларэ. Рано или поздно агайрцы и северяне потребуют для себя большего.

Элграс потребовал от брата, чтобы тот явился на заседание, причем вошел чуть позже, когда все уже усядутся. После нескольких седмиц жизни в монастыре Араон ради младшего готов был и в костер, и в прорубь сигануть... но вот так?..

Пришлось же - и наряжаться, и входить, коротким кивком отвечая вставшим благородным господам: королем-то Араон быть перестал, после отречения, а вот принцем династии Сеорнов - пока еще нет. Обнаружив, какое место ему предназначено, юноша едва не сделал шаг назад, за порог: рядом с королем, по левую руку. Напротив регента. Место первого советника.

Непонятно, для чего Элграс начал заседание с ощутимой оплеухи членам совета, но пришлось подчиниться воле короля и с деланным спокойствием занять отведенное ему место. Элграс же внимательно озирал подданных, вглядываясь в каждое лицо по очереди.

То ли господин старший церемониймейстер и впрямь был глуп, то ли решил подыграть королю, но только он и задал вопрос:

- Ваше величество, не соблаговолите ли объяснить - его высочество Араон тоже будет заседать в совете?

- Мне нравится... - Элграс тоже умел быть гремучей змеей, - быть окруженным братьями, господин Кертор. Вас это беспокоит?

- Простите, ваше величество, я только полюбопытствовал...

- Так не любопытствуйте больше, - милостиво кивнул король.

Араон тоже смотрел на лица. Жаль, что не было герцога Гоэллона (еще больше жаль, что Элграс усадил брата на его место). Его отчаянно не хватало, чтобы из кусочков разноцветных стекол сложился, наконец, витраж.

Вот господин Кертор, глядящий на бывшего короля так, что - еще немного, и быть дуэли, кажется. Уж больно старший церемониймейстер оскорблен тем, что Араон вообще жив. Бедняга...

Вот господин Аэллас, который в плечах - пошире, чем стол. Он ничем не оскорблен, он глубоко озабочен казной, ее делами, указами, которые должен подписать король, и, - Фиор уже рассказал про черную тетрадь герцога Скоринга - расшифровкой тайных записей. Господину Гильому Аэлласу можно позавидовать: он при достойном деле и совесть его чиста.

Вот Реми Алларэ. Этот ничем не оскорблен, ничем не озабочен, просто не выспался и теперь мечтает только об одном: не заснуть прямо на королевском совете. Даже через стол можно разобрать, как от бывшего герцога Алларского пахнет вином и перечной мятой. Значит, сутки, а то и двое, без передышки разбирался с делами своего ведомства, - то есть, ревностно исполнял долг, - а потом хлебал любимую ядовитую смесь. Надо ему посоветовать добавлять туда имбирь...

Если же приглядеться чуть внимательнее - украдкой, пока господин Алларэ отворачивается, тихо зевает и встряхивает головой, - то темной тревоги в глазах наберется на троих. Не от нее ли бывший