Но не для меня.

Черт, но что я делаю? Я не воин. Я вообще далека от него, если принять во внимание тот факт, что я провела двадцать лет в проклятом монастыре. Но конфликту и смерти все равно, монахиня я или солдат, так что мне лучше надеть свои большие девчачьи трусики и мужественно пройти через это.

Сейчас мне просто нужно добраться до Влада.

Вздохнув, я киваю сама себе. Но когда я снова смотрю на экран, то понимаю, что люди уже направляются на другую сторону этажа.

В комнату крови.

Я не знаю, как они найдут Влада, и будет ли он в состоянии сражаться. Его настроение настолько переменчиво, что я просто не могу рисковать.

Сжав губы, я произношу небольшую молитву, прежде чем открыть дверь.

Винтовка под мышкой, стойка наготове, как он меня учил, я сажусь на сук и прицеливаюсь.

Трое мужчин стоят в строю, один впереди, двое позади. Мое преимущество в том, что они еще не осознали моего присутствия, поэтому я сосредоточилась на том, кто впереди, так как думаю, что он может быть лидером. Поскольку все они одеты в форму, скорее всего, с пуленепробиваемым снаряжением под ней, моя единственная ставка — голова.

Как только я прицелилась, навела винтовку на его затылок, на голую кожу между шеей и фуражкой, я нажала на спусковой крючок.

Я отшатываюсь назад, когда пуля летит к своей цели, быстро впиваясь в то место, где череп соединяется с шейными позвонками.

В долю секунды он падает на землю, двое других мужчин тут же бросаются ко мне, отдавая какие-то приказы.

Быстро моргая, я понимаю, что нельзя терять время. Не сейчас, когда они еще и стреляют в меня. Я едва успеваю броситься внутрь комнаты, прежде чем пули пролетают мимо двери.

Время не терпит, так как мне нужно быстро решить, как поступить. Мужчины наверняка придут в комнату, и, как и в коридоре, это открытое поле.

Пытаясь справиться с паникой, я понимаю, что единственное укрытие — это... за дверью.

Закрыв глаза, я делаю глубокий вдох, располагаюсь за дверью и жду, когда они ворвутся. Если я справилась с одним, значит, справлюсь и с другим, верно?

Надеюсь, что так.

Еще несколько секунд, и мужчины почти сносят дверь.

— Нам нужно попасть к Кузнецову, — замечает один, а другой ворчит, пальцами что-то показывая.

Я жду, пока они пройдут дальше в комнату, прежде чем объявить о своем присутствии. Крепко держа винтовку, я прицеливаюсь и попадаю одному из них в щеку.

Кровь выплескивается наружу, он падает на колени, его ружье падает на землю, его крик боли хуже женского. Я не успеваю даже подумать об этом, как вижу, что второй целится в меня.

Прежде чем я осознаю, что делаю, я тяну дверь на себя, используя ее как щит.

Пули попадают в стальную дверь, и я благодарна Владу за то, что он сделал весь этаж на заказ. Это, безусловно, сделало разницу между жизнью и смертью только что.

Раздумывая, что делать дальше, я рискую и бросаю винтовку.

В этот момент все зависит от времени, и то, что я потрачу время на прицеливание, может стоить мне драгоценных секунд. Обхватив пальцами рукоять ножа, я жду, пока пули затихнут, и заглядываю в комнату, тут же бросая в него нож.

Промахнулась.

Пули кончились, он бросает свое оружие и подбирает оружие своего погибшего друга.

Черт!

Уже на автомате, я снова открываю себя, мой взгляд проясняется, когда я устанавливаю с ним зрительный контакт. На его лице самодовольное выражение, как будто он уже победил, хотя его напарник сидит в кровавой бане, которую устроила я.

Я растягиваю губы в улыбке, прежде чем отвести плечо назад, готовясь к броску. Он ухмыляется, принимая мой нож, вероятно, ожидая, что я снова промахнусь.

Но у меня есть для него сюрприз.

В конце концов, если я что-то и умею делать хорошо, так это выживать.

И вот я продолжаю улыбаться, мои пальцы крепко сжимают рукоять куная, и я бросаю.

Его губы застывают в вечной улыбке, когда кончик моего ножа попадает ему прямо между глаз. Он с грохотом падает на пол, но я не могу даже позлорадствовать по поводу своей победы.

Не сейчас, когда мне нужно как можно скорее добраться до Влада.

Я почти выбегаю из комнаты, направляясь прямо в комнату крови. Но едва я успеваю открыть дверь, как в коридоре появляются еще четыре человека, все они идут со стороны люка.

Мои глаза расширяются от ужаса, когда я понимаю, что меня действительно поймали.

Их оружие направлено на меня, и они медленно продвигаются вперед.

Я могу сдаться, но об этом не может быть и речи. Не тогда, когда я знаю, что они могут сделать со мной, если доберутся до меня. Я лучше умру, чем открою себя для такого ада.

Я достаю другой нож из задней части штанов, готовая сделать все, что потребуется.

— Это всего лишь девушка, — говорит один из них, подходя ко мне ближе.

— Где Кузнецов? Он сказал нам, что будет здесь, — произносит другой, и я хмурюсь.

Кто им сказал?

— Неважно, ты знаешь, как это делается. Никаких свидетелей. — говорит третий, и я понимаю, что мое время вышло.

Влад...

Но как раз в тот момент, когда я собираюсь либо позволить им убить меня, либо сделать это самой, дверь в комнату крови распахивается.

Выходит обнаженный Влад, весь в крови, и его глаза сразу же встречаются с моими. Он осматривает меня с ног до головы, слегка кивая, когда понимает, что я цела и невредима.

Когда он полностью выходит из комнаты, то я понимаю, что он не безоружен. Винтовка в одной руке, один труп в другой, когда он тащит тело по полу, не похоже, что он все еще находится в муках приступа.

Если уж на то пошло, он выглядит вполне вменяемым.

При виде его мужчины делают шокирующее лицо, а вид его окровавленного комбинезона, кажется, заставляет попотеть даже опытных солдат.

Мое собственное сердце наконец успокаивается, когда я понимаю, что он здесь, и что он в здравом уме. Это значит, что у них нет шансов. И я облегченно выдыхаю.

— Пригнись, — его голос мягкий, и я даже не сомневаюсь в команде, бросаюсь за ним и пригибаюсь у входа в комнату с кровью.

Все происходит в