Через пятнадцать минут адвокат с клиентом на такси подкатили к воротам «Наяды». Охрана не узнала в тощеньком пареньке в мятой, пахнущей затхлостью одежде, пытавшемся что-то объяснить сквозь металлические скобки во рту, одного из заместителей гендиректора. За периметр прибывших пропустили только после распоряжения сверху.

Рипке предложено было ожидать в приёмной, пока босс выслушает доклад адвоката.

Сизов сразу извинился за свою спортивную экипировку.

— Не планировал визитов в выходной день. Рассчитывал, как в милиции управлюсь, сразу на тренировку рвану.

Сергей Альбертович, одетый в преддверии деловых переговоров в строгий тёмно-синий костюм, белую сорочку и галстук спокойной расцветки, сдержанно кивнул в ответ.

Из рассказа адвоката он узнал, что Рипке дал подробные показания, предоставив следствию сведения о своём знакомом, известном ему по имени Денис, который и совершил убийство Рубайло. Денис проживает в городе Шуя Ивановской области. Более точными данными о нём Рипке не располагал. В совокупности с известным следствию госномером автомобиля, на котором приезжал Денис, номером его сотового телефона и приметами, его задержание — вопрос времени. По мнению Сизова, Раймонд выложил следователю абсолютно всё, что знал.

— Признательные показания даны до моего вступления в дело, с другим защитником, которого подвёл к нему РУБОП, — счёл необходимым оговориться Сизов.

— На этом основании их нельзя… дезавуировать? — красивое умное слово вызвало у Катаева секундную запинку.

— Нет, по форме всё соответствует закону — письменное требование следователя, ордер, согласие подозреваемого на то, чтобы его интересы представлял явившийся адвокат.

— Показания Раймонда во благо ему или во вред? — Очередной вопрос хозяина кабинета вызвал у собеседника видимые затруднения.

Он потёр ладонью и без того полированную лысину, демонстрируя массивный перстень-печатку. Появление Елены Станиславовны с двумя чашками кофе на подносике оказалось ему кстати. После того как секретарь-референт покинула кабинет, Катаев услышал ответ, являвший собой образец дипломатичности.

— Э-э-э, Сергей Альбертович, мне неизвестно ваше отношение к происшедшему, а без этого выработать стратегию…

— Оставьте реверансы для суда, Ростислав Андреевич. Я к этому происшествию ни ухом, ни рылом. Оно мне как кость в горле. У меня стратегия одна — спасти от тюрьмы балбеса Раймонда, в мозгах которого нуждается мой бизнес.

— В таком случае сотрудничество со следствием — оптимальная линия защиты. Благодаря ей ваш помощник оказался на свободе уже сегодня. Не сдай он Дениса, его бы арестовали. По крайней мере на десять суток. А так он вышел и — обратите внимание, Сергей Альбертович! — до истечения семидесяти двух часов задержания.

Сизов произнес последнюю фразу с многозначительностью, исключающей любое толкование, кроме того, что заслуга досрочного освобождения Рипке всецело принадлежит ему. На самом деле следователь прокуратуры Максимов не захотел гробить свой законный выходной полностью и выпустил подозреваемого утром, а не в двадцать три десять, когда у того истекал срок задержания по «сотке». К тому же оперативники выжали из Рипке всё возможное и даже бонус. Выполняя условия рубоповцев, Раймонд написал заявление о привлечении к уголовной ответственности избившего его Пандуса.

Эта новость заставила Сергея Альбертовича задуматься — плохая она или наоборот.

— Что светит Пандусу?

— Если судебно-медицинская экспертиза подтвердит перелом челюсти, то возбудят дело по сто двенадцатой статье. Умышленное причинение средней тяжести вреда здоровью. До трёх лет лишения свободы.

— Вот как? А я думал, за такие шалости в наше гуманное время не сажают. — Катаев занёс известие в актив.

Поблагодарив адвоката и принеся извинения за отвлечение от личной жизни, Сергей Альбертович сказал, что более не задерживает гостя. Сизов ответил, что нанести визит в «Наяду» стоило только из-за отменного кофе, которым его угостили. Расстались довольные друг другом, каждый с мыслью: как приятно общаться с умным человеком.

Для Рипке, вошедшего в кабинет минуту спустя, Катаев припас личину сурового отца, встречающего напроказившего отпрыска. Не хватало лишь выложенного на стол ремня. Впрочем, и без того Раймонд имел напуганный вид. Краткая отеческая отповедь носила содержательный, хотя местами и эмоциональный характер. Рипке расплакался, мыча через скованные челюсти. Слов разобрать было невозможно, но смысл их был понятен: «Я отработаю, шеф».

«А куда ты денешься с подводной лодки», — думал Сергей Альбертович, разглядывая своего зарёванного мозговика.

Опускать подчинённого можно лишь до определенной черты, за которой начинаются необратимые процессы, наиболее опасный среди которых — предательство. Добившись должного воспитательного эффекта, Катаев выдернул из кармана надушенный носовой платок, протянул Раймонду.

— Утрись и прекрати хныкать. Ты взрослый мужик. Сейчас двигай домой, вымойся, поешь горячего, отоспись. Завтра ликвидируешь в своём кабинете последствия обыска. Проверь, не умыкнули ли чего помимо внесенного в протокол. Для сведения, копия протокола — у Пшеничного. Системник изъят левый, твой — в коференц-зале. Работать будешь пока там. Менты если прочухают, что их пустили по бороде, могут повторно наведаться. В понедельник с утра жду доклада… Нет, докладывать ты ещё долго будешь не в состоянии. Жду информацию в письменном виде на тему: «Наличие компромата в изъятых документах». Мы на скорую руку почистили сейф твой и стол. Как получилось — посмотри. В понедельник я договорюсь с начмедом, тебя примет лучший специалист. Ты мне нужен здоровый, бодрый, с ясной головой. Свободен. Платок оставь себе.

Сергей Альбертович вышел в приёмную сразу за Рипке, отдал там распоряжение секретарю:

— Елена Станиславовна, проветрите у меня, а то после некоторых посетителей духман, как в камере.

Секретарь-референт, облачённая в серый шерстяной костюм классической формы, с уложенными в высокую причёску волосами, молча достала из тумбочки баллончик освежителя воздуха и процокала каблуками в кабинет босса.

Провожая её взглядом, Катаев подумал, что за помощницу перед деловыми партнерами краснеть ему не придётся.

На время проветривания он спустился на первый этаж к заму по безопасности. Рог развалился в кресле, водрузив ноги на стол. Протекторы его шузов великанского размера имели сложный рельефный рисунок. При виде босса он поспешно вскочил, сбивая ботинками предметы настольного набора.

— Представь, Олег, я зашёл не один, а с москвичами, — назидательно произнёс Сергей Альбертович. — Когда ты наконец избавишься от своих бакланских манер?

Рожнов сказал: «В этом году». Сделал небольшую паузу, после которой угрюмо уточнил: «Если не посадят». Заложив за спину руки, он исподлобья позыркивал на рассыпавшиеся по напольному покрытию фломастеры, карандаши и скрепки. Немедленно кинуться собирать канцелярскую лабуду мешал характер. В целом внешним видом безопасника Катаев остался доволен — строгий костюм, пиджак от которого висел на спинке стула, белоснежная рубашка, хорошо завязанный бордовый галстук. В сочетании с беспощадной мордой и центнером тугих мышц