Эта бомба была тяжелее предыдущих — чуть меньше семи центнеров. Гедимин и Линкен устанавливали её вдвоём. Глайдер ждал их поодаль, в ста метрах от будущего эпицентра; покосившись на него, Гедимин заметил непрозрачное защитное поле вокруг кабины.

— Пилоты боятся? — спросил он, недовольно щурясь. — Ты не объяснил им, что к чему?

Линкен махнул рукой.

— Это не мои пилоты. Я бы сам вёл глайдер. Но Ассархаддон хочет, чтобы каждый занимался своим делом. Не бери в голову, атомщик. Думают, что плёнка защитит их, — ну и Седна с ними.

В этот раз они выбрали укрытие на высоте — небольшую выбоину на верхнем гребне вала, на краю кратера. Гедимин долго осматривал склон, ощупывал камни, хмыкал и недовольно щурился.

— Естественная порода. Много слабых мест, — пробормотал он, спустившись в укрытие и заняв место рядом с Линкеном. Будь они на Земле, атмосферная дымка уже закрыла бы обзор, но здесь, в безвоздушном пространстве, дно кратера было видно как на ладони.

— Выдержит, — сказал Линкен, хлопнув ладонью по тёмному камню. — Этим скалам миллионы лет. Это не лёд на Атабаске.

— Видел я более прочные льдины, — заметил Гедимин, устраиваясь в каменной ложбине и включая смарт. — Зачем тебе вообще нужен был наземный взрыв?

Линкен повернул к нему голову и криво усмехнулся.

— Полная сила волны, атомщик. Здесь нет атмосферы. Волне не в чем разогнаться. Я вообще думаю… Может, это будут мины. Не сбрасывать их сверху, а закапывать.

Гедимин мигнул.

— Будет много лишних разрушений. А если рядом пройдёт разлом… Ты хочешь встряхнуть всю планету?

Линкен с силой ударил его по плечу.

— Ты умный, атомщик. Дружить с тобой — большое везение… Что ты там собрался смотреть?

— Кратер я видел, — отозвался Гедимин, выбирая из списка одну из просмотренных серий «Оставленной Земли». — Вот здесь был рассказ о землетрясениях. Хорошая серия, много достоверного. У землян богатый опыт жизни на движущихся плитах.

Линкен поморщился.

— Ты — как Ассархаддон. Ради информации залезешь в любую помойку.

…Пылевая волна поднялась на километр. Гедимин, вжавшись в камень, следил за тем, как медленно она оседает, стекая по склону обратно на дно кратера. Горы уже не дрожали, но ручьи мелких обломков всё ещё текли, расширяясь от вершин к подножьям.

— Пятьдесят километров, — напомнил себе Линкен, ударив двумя ладонями по скале. — Пятьдесят! Говоришь, установить на разломе?..

Они летели над растрескавшимся плато, через каждые тысячу метров спускаясь, чтобы взять пробы грунта. Гедимин удивлённо косился на дозиметр. Прибор улавливал едва заметное, быстро исчезающее сигма-излучение, отдельные омикрон-кванты, — но фон был неправдоподобно низким, как будто весь ирренций вступил в реакцию — и распался, не успев запустить механизм синтеза.

— Ну что, фонит? — Линкен заглянул через плечо в его дозиметр.

— Проверь своим, — отозвался Гедимин, покосившись на его запястье. — Очень слабое излучение. Что-то не так.

— Надо же, — Линкен удивлённо хмыкнул, посмотрев на экран своего прибора. — А что тогда светится вон там?

До цели ещё оставалось десять километров, но дрожащий зелёный свет уже разливался по камням. Что-то ярко сверкало на горизонте. Судя по бликам на скалах, оно находилось ниже поверхности, и свет выходил наружу через многочисленные трещины. Гедимин посмотрел на неуверенно дрожащую стрелку-указатель, растерянно мигнул и жестом скомандовал: «На взлёт!»

«Седжен» так и не начал вибрировать, хотя последний километр сарматы летели над разломами, озарёнными зелёным сиянием. Это был «омикрон» — Гедимин в этом не сомневался ни на секунду, но дозиметры ничего не чувствовали, и сармату было не по себе.

— Садимся, — сказал он, когда до края пролома — нового кратера на дне Кармана — оставалось полкилометра.

— Что там? — спросил Линкен, кивнув в сторону эпицентра. — Может, дозиметры сломались?

— Они исправны, — буркнул Гедимин. — Тут что-то другое. Странно, что связь ещё не отказала…

Край пролома — последние метры — показался ему непрочным, и он, остановившись, пинком направил к нему обломок скалы. Поверхность за считанные секунды просела и осыпалась в кратер, и сармат увидел его дно. Там пульсировало, бросая на оплавленные скалы зелёные и синие блики, гигантское кольцо из света и пыли, свёрнутое в бублик кипящее облако. Гедимин смотрел на него, изумлённо мигая, и пытался найти удерживающий механизм или экран — хотя знал, что ничего подобного здесь быть не может. Непонятная многометровая структура, если и могла сформироваться на пару микросекунд, давно должна была испариться — но она по-прежнему лежала на дне кратера, будто связанная мощнейшим защитным полем.

Что-то тяжело опустилось рядом с Гедимином. Он хотел обернуться, но не успел — поверхность, разрушенная слишком сильным давлением, рассыпалась под ногами, и двое сарматов покатились вниз по осыпающемуся под ними склону — прямо на дно, к сияющему кольцу. Гедимин прикрыл рукой лицевой щиток, не пытаясь замедлить падение — склон был слишком хрупким, чтобы удержать одиннадцать центнеров груза. В наушниках во весь голос выругался Линкен.

Падение прекратилось, и Гедимин резко распрямился и успел схватить взрывника за плечо — тот вытаращился на зелёный обруч в паре метров от него и едва не прыгнул прямо в кипящее свечение.

— Стой! — прошипел Гедимин, отталкивая его к оплавленной стене. — Ничего тут не трогай.

— Te’ek sa… dasaja⁈ — выдохнул Линкен, вжимаясь в базальт. — Огонь и свет!

Кольцо было совсем рядом — сделай шаг, и дотронешься. Сильно растянутое по периметру, в высоту оно оказалось довольно узким — не более метра в любой точке, и везде одинаковое, словно материю, из которой оно состояло, удерживала на месте прозрачная запаянная трубка. Гедимин протянул к нему руку, взглянул на дозиметр, — излучения по-прежнему не было. Кольцо, сгорающее в зелёном ирренциевом огне, практически не фонило.

— Лиск, отходи назад по ущелью, — тихо, но чётко проговорил сармат, не сводя глаз с неровного свечения. — Там взлетай