– Полагаю, вас чудовищно обкрадывают, – буркнул Валаньоск, заподозрив, что многие в толпе имеют преступные намерения.

Муре широко развел руки:

– Вы и представить не можете, насколько чудовищно!

Ухватившись за новую тему разговора, он засыпал Валаньоска деталями и сообщил ему собственную классификацию преступниц. Профессиональные воровки причиняли меньше всего вреда, поскольку всех их полиция знала в лицо. Клептоманки – этот новый вид расстройства добавили к существующей классификации французские психиатры – не могут противиться искушениям больших магазинов. Беременные же клептоманки имеют особые пристрастия: у одной из них при обыске комиссар обнаружил сто восемьдесят пар розовых перчаток, украденных с прилавков по всему Парижу.

– Теперь мне понятно, почему у здешних посетительниц такие… странные глаза! – шепнул Валаньоск. – Эти создания смахивают на сумасшедших, они предвкушают и стыдятся одновременно… Хорошенькая школа честности!

– Воистину! – ответил Муре. – Мы делаем все возможное и невозможное, чтобы женщины чувствовали себя в «Счастье» как дома, но не можем позволить им выносить краденое… под пальто. Знал бы ты, какие приличные дамы не могут устоять! На прошлой неделе – сестра аптекаря и жена советника суда. Подобные случаи приходится… улаживать.

Муре прервал монолог и указал другу на инспектора Жува, следившего за беременной женщиной перед отделом лент. Ее сопровождала приятельница, оберегавшая огромный живот от слишком резких толчков. Стоило обеим остановиться, и она принималась увлеченно копаться в коробках. Жув ни на секунду не спускал глаз с объекта охоты.

– Он ее изобличит, не сомневайся! – продолжил Муре, с трудом сдерживая смех. – Жуву известны все трюки.

Дениза с Анриеттой наконец справились с толпой и оказались рядом с мужчинами. Муре повернулся и сдержанно, по-дружески поприветствовал клиентку, чтобы, не дай бог, не скомпрометировать даму. На его беду, госпожа Дефорж была настороже и заметила взгляд, которым Октав одарил Денизу. Попалась!

Продавщицы в отделе готового платья падали с ног от усталости. Накануне заболели две девушки, а помощница заведующей госпожа Фредерик вообще уволилась: взяла расчет и бросила «Счастье», хоть чуть-чуть, но отомстив дирекции за выброшенных на улицу работников. С самого утра все служащие только о том и говорили, несмотря на горячку открытия. Клара, остававшаяся в отделе, потому что так пожелал Муре, назвала поведение госпожи Фредерик «шикарным». Маргарита сообщила, что Бурдонкль в ярости. Оскорбленная в лучших чувствах мадам Орели высказалась в том смысле, что заместительница обязана была как минимум предупредить ее, но предпочла скрытничать. Госпожа Фредерик никогда ни с кем не откровенничала, и все-таки многие были убеждены, что она бросила магазин, решив выйти замуж за хозяина того банного заведения, что рядом с Центральным рынком.

– Мадам желает взглянуть на дорожные манто? – спросила Дениза у покупательницы, подвинув ей стул.

– Да, – коротко ответила та, решив быть холодно-нелюбезной.

Новое оформление отдела было богатым, но строгим: высокие шкафы из резного дуба, широкие, в размер простенков, зеркала, толстый красный ковер, заглушающий звук шагов бесконечных толп покупательниц. Пока Дениза ходила за вещами, госпожа Дефорж смотрелась в одно из зеркал. Неужели она начала стареть, раз ей изменяют с первой попавшейся девкой? В зеркале отражалась жизнь отдела, но женщина видела только собственное бледное лицо и не слышала, как Клара у нее за спиной рассказывает Маргарите об одной из уловок госпожи Фредерик, которая утром и вечером специально делала крюк через проезд Шуазель, чтобы окружающие думали, будто она живет на Левом берегу.

– Вот наши последние модели, – сказала вернувшаяся Дениза. – Они есть в разных цветах.

Девушка разложила перед покупательницей четыре или пять манто. Госпожа Дефорж разглядывала их с сомнением скорее отрицательного толка и критиковала каждое, не стесняясь в выражениях. К чему здесь защипы, обуживающие вещь? Вот это, с квадратными плечами, – уж не топором ли его кроили? Путешествие путешествием, но никто не захочет походить на сторожевую будку, даже в дороге!

– Покажите что-нибудь другое, мадемуазель.

Дениза не позволила себе даже намека на раздражение, и ее терпеливое спокойствие еще сильнее бесило госпожу Дефорж. Она то и дело смотрелась в зеркало, но теперь видела рядом Денизу и не могла не сравнивать себя с девушкой. Возможно ли, что ей предпочли это жалкое создание? Сначала та выглядела дурочкой, неуклюжей деревенщиной, гусятницей, сейчас держится лучше и вполне достойно смотрится в шелковом платье. Но до чего ничтожна, как банальна!

– Я покажу другие модели, – ровным тоном произнесла Дениза.

Сцена повторилась. Все ткани госпожа Дефорж нашла слишком тяжелыми и потому никуда не годными. Она вертелась перед зеркалом, повышала голос, чтобы привлечь внимание мадам Орели в надежде, что та отчитает девушку, но после возвращения Дениза чувствовала себя в отделе своей, заведующая даже признала, что у нее есть редкие для продавщицы достоинства – незыблемая кротость и умение убеждать с улыбкой. Госпожа Орели едва заметно пожала плечами, решив не вмешиваться.

– Не затруднит ли вас уточнить детали? – вежливо, но настойчиво продолжила расспросы Дениза.

– Да что тут уточнять, если у вас нет ничего стоящего?! – вышла из себя госпожа Дефорж и тут почувствовала чью-то руку у себя на плече.

Это оказалась госпожа Марти, которую приобретательский азарт гнал вперед по отделам. Она начала с галстуков, вышитых перчаток и красного зонта, теперь пакет с ее покупками стал таким объемным, что последний обслуживавший ее продавец решил пристроить его на стул, который тащил за собой, держа за спинку. Нижние юбки, салфетки, шторы, лампа, три половика соседствовали вполне мирно, а вот молодой человек выглядел утомленным.

– Вижу, вы решились на дорожное манто?

– Боже, нет! – фыркнула госпожа Дефорж. – Они просто ужасны!

Госпожа Марти не согласилась. Им с Валентиной приглянулось одно, в полоску, и девушка решила рассмотреть его получше. Дениза призвала на помощь Маргариту, подав ей знак, и та представила прошлогоднюю модель как исключительный образчик, на который к тому же вдвое снизили цену – с двухсот пятидесяти до ста тридцати, а потом до ста десяти. Госпожа Марти не устояла. Она купила эту вещь.

Отдел продолжал сплетничать о госпоже Фредерик.

– У нее и правда кто-то был? – изумлялась юная новенькая продавщица.

– Да, черт побери, банщик! – подтвердила Клара. – Тихие вдовушки бывают очень опасны.

Госпожа Марти оглянулась, подала знак Анриетте и шепотом посвятила ее в тайну:

– Та самая, последний каприз господина Муре.

Госпожа Дефорж посмотрела на Клару, потом на Денизу и возразила:

– Да нет же, не высокая, та, что пониже!

Госпоже Марти не хотелось спорить, и госпожа Дефорж произнесла громко, со всем презрением светской женщины к прислуге:

– Возможно, и та и другая. И все остальные, любого роста… если они не возражают.

Дениза услышала эту фразу. Она подняла свои чистые глаза на незнакомую женщину, которая почему-то взялась оскорблять ее. Наверное, она та самая подруга патрона, с которой он встречается за стенами «Дамского Счастья». Во взгляде Денизы было столько печального достоинства, такая невинная искренность, что Анриетта смутилась.

– Ведите меня к платьям и костюмам, раз не можете показать другие модели! – приказным тоном произнесла она.

– Я составлю вам компанию, – обрадовалась госпожа Марти. – Хочу выбрать костюм для Валентины.

Маргарита взялась за спинку стула, отягощенного многочисленными покупками, Дениза же несла отрез фуляра, принадлежащий госпоже Дефорж. У отдела белья та высказала недовольство:

– Ну не смешно ли, что требуется пройти два лье по этим торговым рядам, чтобы найти нужную вещь?!

Госпожа Марти тоже смертельно устала, но наслаждалась этим чувством, этой медленной сладкой пыткой неиссякающими богатствами. Гениальная задумка Муре совершенно ее покорила. Первую остановку она сделала у отдела приданого, где Полина продала ей сорочки. Маргарита со вздохом облегчения передала коллеге тяжеленный стул. Госпожа Дефорж вполне могла бы не затягивать дело и побыстрее отпустить Денизу, но намеренно не спешила. Ей как будто нравилось, что девушка покорно идет сзади, а она сама то и дело задерживается у прилавков, чтобы дать совет подруге. В отделе товаров для новорожденных дамы повосторгались крошечными вещичками, но покупать ничего не стали, потом госпожа Марти соблазнилась черным атласным корсетом, меховыми манжетами по сниженной цене – не сезон! –