Шрифт:
Закладка:
– Позже. С завтраком.
– Что ж, приличный завтрак хоть как-то оправдывает этот балаган…
Подошёл центрист.
– Стреляете из их пистолетов, – с присущим случайным знакомым равнодушием сообщил он. – Месье Жоли сейчас их проверит.
– Хорошо. – Вместительная все же вещь карманы, сколько в них скапливается способной отклонить пулю ерунды. – Брюн ставил на петуха?
– Да.
– Я так и думал. Прошу принять на хранение. – Разочарованный своим неучастием в действе Руссель не советовал доверять бумажник депутату. Надо полагать, в редакции сегодня эту шутку не повторит один папаша Леру. Центрист с невозмутимой миной принял вещи. Любопытно, стрелялся он с кем-нибудь или пока нет?
– Господа, – первым свидетельствовал де Шавине, – ручаюсь, что месье Брюн ничем не защищён.
– В свою очередь, ручаюсь, что месье Дюфур ничем не защищён.
Чем забавны «газетные» дуэли, так это тем, что противника зачастую впервые видишь уже без цилиндра, перчаток и часов. Когда речь заходит о даме или нечестной игре, целишься всё же в знакомого. Честно целишься. Жаль, де Шавине всего лишь секундант…
– Ваше оружие, месье Дюфур. – За спиной коричневого сюртука высится Жоли. Без сигары в углу рта он выглядит непривычно напыщенно.
– Благодарю.
Изогнутая рукоять удобно ложится в руку. Что ж, поглядим, что за пистолеты предпочитают подающие надежды радикалы. На украшенном прихотливой гравировкой стволе сияет свежим золотом надпись: «Дави́м в Лютéже». О, мастер Давим, тот самый…
– Что-то не так с оружием? – любопытствует коричневый сюртук. Наверняка газетчик, наверняка его репортажи тысячу раз читаны, но лица за строками не разглядишь.
– Всего лишь занятное совпадение. Капитан Пайе де Мариньи, мой шеатский друг, высочайшего мнения о револьверах месье Давима. Собственно говоря, бабуина я застрелил из тяжёлого револьвера его работы.
– Что вы хотите этим сказать?
– Всего лишь то, что есть оружие для войны и диких земель, а есть для таких вот случаев.
Две воткнутые в землю трости. Обозначенный сломанными ветками барьер, сочная зелень кустарника, серебро буковых стволов. В прошлый раз под ногами были жёлтые листья…
– Готовьтесь.
Что бы сказали те, кто писал дуэльный кодекс своей и чужой кровью, о господах, обменивающихся парой выстрелов для поднятия аппетита? «Всё мельчает», как сетуют старики… Уже измельчало. Изделие мастера Давима смотрит в небо, небу всё равно.
– Сходитесь.
* * *
До барьера было десять шагов, но Поль не успел сделать и пятого, когда невозмутимо шагавший навстречу Брюн остановился и выпрямил руку с пистолетом, раздался одиночный треск. Мимо, чего и следовало ожидать. Теперь наш черед, и хорошо. Не будем тянуть время, не за кровью сюда ехали.
Поль направил пистолет в сторону противника, тот, как и положено, замер на месте. Стрелять выше не хотелось, лучше уж взять слегка правее… Дюфур сощурился и нажал на спусковой крючок. Вот и всё, господа, пора завтракать.
Курок уже обрушивал свой удар на капсюль, когда фигура противника внезапно дёрнулась. Резко. Неожиданно. Непонятно. Облачко дыма на секунду скрыло депутата, а когда рассеялось, Брюн валился на траву. Мешком.
Коричневый сюртук и щеголеватый статный доктор кинулись к своему подопечному. Поль, ничего не понимая, повернулся к Жоли, чтобы услышать слова, готовые сорваться со своего собственного языка.
– Да какого дьявола он дёрнулся?!
Потом они, путаясь в траве, бежали к упавшему, и Жоли всё не унимался.
– Это нарушение… – возмущался он на бегу, – очевидное даже невежде… Потрясающе!.. Неужели господин… депутат струсил?
– Он ведь… уже стрелялся…
– Да помню я… Помню… Но такое неприличие… Считай, мы их раздавили!
Они подоспели, когда врач закончил взрезать на лежащем одежду, и Поль, не выдержав, чертыхнулся. Пуля под углом вошла в грудь между рёбрами, рядом с грудиной, крови почти не было. Тело месье Брюна заросло густыми курчавыми волосами, это казалось насмешкой. Из-за проклятого бабуина, которому он тоже всадил пулю в грудь, да ещё во всех подробностях расписал, как это было.
Жоли присвистнул, но промолчал. Зато не собирался молчать коричневый сюртук.
– Ну зачем?! – суетился он. – Скажи, зачем ты сошёл с места? Какая дурь тебе ударила в голову?!
Ответа не было, хотя раненый сознания не потерял. Поднявшийся на ноги с весьма мрачным видом доктор переглянулся с отдувающимся коллегой. Эскулапы отошли. Дюфур зачем-то двинулся за ними, как и де Шавине.
– Господа, прошу вас сохранять спокойствие, – словно с кафедры возвестил врач противника. – Пуля скорее всего попала в одну из лёгочных артерий.
– Согласен, коллега. Господа, рана, вне всякого сомнения, смертельна.
– Сколько продлится агония? – невозмутимо уточнил де Шавине.
– До десяти минут.
– Скорее шесть-восемь. Ну и протокол нам предстоит… Лет пять такого не было! Кстати, Дюфур, вы-то не ранены?
– Нет.
– Дайте руку.
Доктор с хищным видом щупал пульс, он больше не казался ни сонным, ни раздосадованным: всё в порядке, дуэль оказалась дуэлью, а не утренним моционом, только с кем же стрелялся депутат Брюн? С Полем Дюфуром или с… басконцем?
– Господа, нам следует вернуться к раненому, – все так же спокойно напомнил де Шавине. – Конечно, если месье Дюфуру неприятно…
Они вернулись вместе. Брюн был ещё жив и смотрел на вершины деревьев. Коричневый сюртук что-то страстно доказывал Жоли, тот слушал; бледный, как шампиньон, центрист сжимал и разжимал руки в элегантных светлых перчатках. Поль совершенно не к месту вспомнил о завтраке у месье Жерара, который уже заказал Руссель. Их ждут к половине двенадцатого, и они, похоже, успевают, только завтрак не состоится, потому что придётся срочно править специальный выпуск. Журналист привычно потянулся к отсутствующим часам, и тут раненый заговорил. Отчётливо, хоть и прерывисто:
– Она… была… С отме… тиной… Я… я… с детства… ненавижу… яще…
Брюн судорожно втянул в себя воздух и замолчал. На губах выступила кровавая пена, очень немного. Оба врача почти синхронно кивнули – мёртв.
– Что ж, – де Шавине обвёл собравшихся глазами, – займёмся протоколом. Считаю необходимым обозначить, что имел место несчастный случай, в котором нет и не может быть злого умысла.
Некоторые руки очень не хочется пожимать. Некоторые руки в некоторых обстоятельствах нельзя не пожать.
– Благодарю вас, барон, – поблагодарил Дюфур, шаря взглядом по траве. Он разглядел возле правого ботинка Брюна слизняка и чуть дальше пару каких-то жучков. Ящерицы видно не было, хотя она в любом случае давно бы сбежала.
– Господа! – выкрикнул коричневый сюртук, тыча куда-то пальцем. – Господа, вот же она!.. Вот!!!
Поль обернулся. На стволе ближайшего бука вниз головой висела зелёная тварь с локоть длиной, её горло раздувалось и пульсировало, треугольную голову украшал белый нарост, и никто в здравом уме не назвал бы её мелкой и безобидной.
