Шрифт:
Закладка:
Лиза собиралась сказать что-то ещё, но Эжени поднялась и негромко велела:
– Вон.
– Глупая крольчиха… Что ж, зря я к вам пришла.
– В самом деле зря. – Баронесса дёрнула шнурок звонка, вызывая лакея. – Проводите мадам. И больше её не принимать!
Хлопнула входная дверь, слегка качнулся огонёк лампы. Эжени тронула чашку – кофе не успел остыть, и женщина машинально выпила. Лучше быть крольчихой, чем гадюкой! Папа не зря говорит, что дядя ушёл из парламента, но парламент не ушёл из дяди. Жерома как раз включили в военную инспекцию, вот родственники и не выдержали. Что было бы, поверь она или хотя бы начни выяснять?! Какой-нибудь мерзавец из «Патриота» или «Эпохи» обязательно пронюхал бы, у журналистов всюду глаза и уши. Им не важно, правда или нет, главное – написать и не попасть при этом под суд. «Жена депутата де Шавине подозревает адюльтер!» «Бывший легитимист изменяет супруге?» «Подозрения баронессы де Шавине…» Отвратительно.
Эжени оттолкнула пустую чашку, почти вбежала в будуар, постояла возле зеркала, открыла и захлопнула шкатулку с подаренным мужем гарнитуром, дважды обошла все комнаты, вернулась к себе, торопливо переоделась и, бросив прислуге: «Если станут спрашивать, я скоро вернусь», – выскочила на улицу. Свободный фиакр попался сразу же. Возница без лишних вопросов доставил взволнованную даму к служебному подъезду Национального собрания, где Эжени без труда выяснила, что заседание ещё продолжается и депутат де Шавине не только на нём присутствует, но и должен выступать. Иначе и быть не могло – если б случилась беда, она бы уже знала, и не от исходящей злобой Лизы. К ней во сне явился бы басконец и сказал, что любви больше нет, но император… Император, когда она видела его последний раз, всего лишь засмеялся и сказал, что Иль вернёт только он. Если и когда сочтёт нужным…
– Мадемуазель куда-то торопится? – Вкрадчивый мужской голос даже не показался отвратительным. Площадь перед парламентом – не саванна, здесь можно не бояться шакалов, по крайней мере днём.
– Да, – отрезала Эжени, – я тороплюсь.
Вкрадчивый господин галантно приподнял цилиндр и прошёл мимо – он хорошо знал женщин и понял, что эта добыча не для него. Баронесса засмеялась и подняла лицо к тёмному, снежному и всё равно показавшемуся солнечным небу. Можно было взять фиакр, но женщине захотелось прогуляться, а потом на глаза попалась вывеска мадемуазель Рене, изготовлявшей «лучшие в мире» шляпы. Эжени вспомнила, что себе подарок она ещё не выбирала, поднялась на крыльцо и позвонила.
* * *
Господин премьер победил большинством в триста сорок три голоса против пятидесяти семи. Его блестящей речи аплодировало даже несколько имперцев. Радикалы в овациях не участвовали, но выступить против не рискнули; несколько наиболее нуждавшихся в упоминании своих фамилий легитимистов покинули зал, оставшиеся перешли к вопросу о ящерице, по мнению преемника де Гюра, тайно пронесённой в парламент и выпущенной обожателями тирана, дабы оскорбить память погибших и запугать живых. Один из имперцев выдвинул встречное обвинение, утверждая, что василиска принесли адепты сноса колонны, чтобы лишний раз привлечь к себе внимание. Зал стремительно пустел, Дюфур тоже вышел в курительную, где и набросал предельно лаконичный репортаж. Журналист поставил точку за минуту до окончания совершенно никчёмного вечернего заседания.
– Вы собираетесь в редакцию?
Пикар в своём коричневом сюртуке казался смущённым.
– Да, но могу отправить свои заметки с курьером.
– В этом нет необходимости, но завтра я бы очень хотел на вас рассчитывать. «Биноклю» ваше отсутствие не повредит – день обещает быть пустым.
– Хорошо, но вечером я приглашён.
– Я отпущу вас не позже восьми, а возможно, и раньше.
– Договорились.
– Странная просьба, – удивился часом позже Жоли. – Пикар в нашем деле человек сравнительно новый. Пишет он терпимо и слывёт добрым малым, расторопным подчинённым и снисходительным мужем. Имя мадам Пикар связывают с Маршаном, который и ввёл твоего приятеля в «Жизнь» во всех смыслах этого слова, но нам это мало что даёт. О скандале или ссоре с его участием ничего не слышно, и вряд ли он нуждается в секунданте. Иди речь о чём-то противозаконном, тебя бы не приглашали так открыто… Ты что-то хотел сказать?
– Мелькнула какая-то мысль… Что-то о противозаконности. Справлюсь-ка я о Пикаре у своего комиссара.
– Справься, но скорее всего тебя пригласят на обед, где к вам присоединится некто, в тебе заинтересованный. Именно в тебе.
Поль тоже так считал, но Бонне журналиста изрядно удивил, сообщив, что несколько часов назад месье Пикар обратился к помощи закона, желая уличить свою супругу в неверности.
Зимой полиция вправе входить в частную квартиру лишь до семи часов вечера – это объясняло, почему Пикар назначил встречу днём. «Бинокль» с удовольствием распишет амурные похождения предводителя радикалов – это объясняло выбор наперсника, но бунт посредственного писаки, всем обязанного жене и Маршану, оставался непонятен.
– Причина нас не касается, – весело заметил Жоли. – Тебя просят об услуге, ты её окажешь и дашь заметку в городскую хронику. Если Пикару надоели рога, я на его стороне. Если Маршан решил устраниться, не желая ни поддерживать премьера, ни разочаровывать жаждущих побед избирателей, ни сердить столь полезных его кошельку британских банкиров, я ничего не имею против, хотя способ и странный. Сотня тысяч, чтобы выставить приличную кандидатуру от бывшего округа Маршана, у патрона найдётся.
Больше занятый складывающейся в голове статьёй Поль о семействе Пикар не вспоминал, пока коричневый месье не напомнил о себе сам. Суть просьбы рогоносец изложил по дороге в комиссариат, где их поджидали бровастый комиссар и трое переодетых агентов. С комиссаром Дюфур был более или менее знаком, так что сложностей не возникло. Пожали руки, сели в карету, поехали.
Мадам Пикар под чужим именем снимала квартиру возле церкви Мадлен. После короткого совещания решили, что комиссар с двумя агентами поднимется по парадной лестнице и потребует именем закона открыть дверь, которую в случае молчания или же упорства придётся взломать. Пикар с Дюфуром и третьим полицейским будут ждать возле чёрного хода. Месье рогоносец не сомневался, что любовники попытаются сбежать, и хотел их встретить.
Во дворе к облаве присоединился ещё один агент, сообщивший, что соответствующая описанию дама чуть больше часа назад вошла в дом. Вслед за дамой один за другим появились
