Они сказали, что адмирал Колчак покинул город, а на вокзале десятки эшелонов, готовых к эвакуации. Вострецов приказал занимать подходы к станции, не открывая огня, разоружать всех, сам же с несколькими бойцами прошел на перрон. ✓

Здесь царило нервическое оживление; сновали офицеры в поисках своих вагонов; размахивая факелами, пробегали смазчики, кондуктор отбивался от наседавших людей:

— Отправляю, господа, через час. Успокойтесь, все в полном порядке...

Вострецов, сжимая наган в кармане полушубка, шагал вдоль поезда; из теплушек неслись шепоты, вздохи, надсадный кашель, унылая ругань. За товарными стояли пассажирские вагоны второго и третьего класса.

— Куда прешь, скотина? — Заиндевелый подполковник в английской шинели и казачьей папахе остановил Вострецова.

— Виноват, ваше благородие! В темноте не заметил. Ищу командира Сибирского казачьего полка. Кажись, он в этом самом вагоне.

— На том свете свидитесь. А здесь вагон-ресторан.— Подполковник занес ногу на ступеньку.

Вострецов проследовал за ним. В тамбуре он оглушил подполковника ударом нагана и открыл дверь. В ресторане за общим столом сидели офицеры; огонек свечи — как блеклый цветок.

— Это еще что за явление Христа? — спросил кто-то.

— Здравствуйте, господа! Я командир красного полка. Станция окружена нашими частями, ваша жизнь зависит от ващей тишины и порядка.— Вострецов пропустил вперед красноармейцев.-^ Разоружить, охранять, не выпускать из вагона...

Не теряя времени, Вострецов стал вводить свои батальоны на станцию, расставляя их между воинскими эшелонами. Все делалось молчаливо, деловито, с непостижимой быстротой.

29

Город, пробуждающийся в морозных дымах, ничего не знал о красных батальонах, идущих по улицам. Обывательский Омск подметал дворы, топил печи, теснился в хлебных очередях, вел на Иртыш поить лошадей. Интенданты спешили на свои склады, связисты снимали телефонные провода, спекулянты торговали кокаином, долларами, кофе, чаем.

У подъезда гостиницы перебирал копытами запряженный в легкие санки рысак. Кучер топтался на снегу, поджидая начальника артиллерийских складов генерал-майора Римского-Корсакова, а генерал в гостиничном номере пил кофе и не спеша просматривал ведомости.

— Сколько оружия уплывает к большевикам! Только-только получили из Америки, будто специально для господина Тухачевского.— Генерал расправил длинную холеную бороду: он походил на композитора Римского-Корсакова и гордился этой похожестью.

Генерал все делал солидно, неспешно, его приятели эвакуировались с Колчаком, он же не торопился: хотелось достойно, без паники покинуть Омск.

Этой ночью Войцеховский показал ему телеграмму из Лон-

і

дона. ^Агентство Рейтер оповещало весь мир, что на запрос в английском парламенте о судьбе Омска Уинстон Черчилль от* ветил: «Красные в ста милях от города, и непосредственной опасности нет».

— Сидя в Лондоне, можно не знать, на чем сидят в Омске,— пошутил Римский-Корсаков.— А где на самом деле красные?

— Я и сам не знаю. Черчилль путает мили с верстами, то, что для него далеко, для нас близко.— Войцеховский тут же предупредил, что скоро покинет город.— Если не удалось остановить Тухачевского на Иртыше, я не пропущу его за Обь.

Генерал отставил недопитый кофе, закурил сигару, прислушался к утренним звукам. Внезапная острая и опасная мысль пришла в голову: «Куда я побегу? Может, дождаться красных?» Генерал завертел головой, отгоняя странную мысль: «А честь дворянина? А воинская присяга?»

«Поеду к коменданту, узнаю обстановку»,— решил он, вставая.

Кучер распахнул перед Римским-Корсаковым медвежью полость на санках, но внимание генерала привлек взвод солдат, вышедший из переулка. Они шли, не обращая внимания на его генеральские погоны.

— Что за распутство! Почему не отдаете честь?— взорвался Римский-Корсаков.

— Так ты, старый хрен, еще и генерал? — скаля прокуренные зубы, рассмеялся взводный.

— Да как ты смеешь?! Да я тебя...

Взводный ухватил Римского-Корсакова за воротник, подтянул к себе.

— Господин генерал еще не видел красных? Смотри и запомни- первого большевика в своей жизни.

Римского-Корсакова доставили в тот самый кабинет, где он беседовал с Войцеховским. За знакомым письменным столом сидели 'толстый плешивый старик в штатском костюме и молодой человек в стеганом ватнике.

— Вы генерал Римский-Корсаков? — спросил старик.

— Так точно! Начальник всех артиллерийских складов Омска.

— При каких обстоятельствах оказалйсь в плену?

— При самых дурацких, господин командарм.

— Я член Реввоенсовета. Вот командарм...

— Этот молодой человек командарм? — попятился Римский-Корсаков.— Простите, я принял вас за адъютанта.

Тухачевский и Никифор Иванович рассмеялись, и Римский-Корсаков почувствовал уверенность в благополучном исходе своего неожиданного пленения. Теперь он был доволен, что попал в плен, не Нарушая воинской присяги.

— Чем могли бы помочь нам, генерал? —спросил' Тухачевский.

466

1 — Я сдам армии победоносного народа военные склады в полном порядке...

— Хорошо! Сдавайте! Революция не может разъединять рус-* ских людей, если они честные люди и патриоты.

— Бесспорно — да! Бесспорно — так! Вижу, у красных можно дышать и царским генералам, если вы не поставили меня не* медленно к стенке.

— Зачем же немедленно к стенке? — вздохнул Никифор [Иванович.

Освобождение Омска обрушило на командарма и члена Реввоенсовета лавину неотложных дел. В штаб армии стекались люди с жалобами, просьбами. Восстановление Советов в Си* бири, преследование отстуцавших армий адмирала требовали непрерывной деятельности. Оба спали тут Же, в кабинете, на кожаных диванах.

— Телеграмма из Москвы,— доложил вошедший адъютант.

— Двадцать седьмая дивизия награждена орденом Крас* ного Знамени. Дивизии присвоено звание Омской. — Командарм передал телеграмму Никифору Ивановичу, и опять праздничное выражение проступило на лице его.

— Чудесно! Надо представить к награде героев Омска, у меня и список составлен. Все правильно, а?

— Нет, неправильно! — Тухачевский вычеркнул из списка свою фамилию.— Первым героем Омска является Степан Сергеевич Вострецов, вот уж он действительно солдат и герой революции! Вторым я ставлю Александра Васильевича Павлова, ведь именно его дивизия раньше всех вошла в Омск. Что у вас еще? — спросил Тухачевский адъютанта.

—. Командиры спрашивают, как поступать с пленными,

— Прежде всего накормить их.

— Какой-то старик требует приема. Задержан один подозрительный тип — отвинчивал дверные ручки у вашего автомобиля.

— Попросите сперва старика.

Беловолосый старичок в меховом тулупчике, остроконечной бархатной шапке монаха перешагнул порог.

— Кто здесь генерал Тухачевский? — запальчиво спросил он.