— Зря благодаришь, — грустно сказал Киран. — Я тебя сюда привёл из шкурного интереса, а не высоких побуждений. Альтруизм — не моя сильная сторона.

— Ну-ну, — усмехнулся Дэльмар.

— Марш отсюда! — возмущено скомандовал Киран.

— Слушаюсь! — улыбнулся Дэльмар, вставая. — Удачи в отпуске, командир. Ты его заслужил.

Киран нахмурился и ничего не ответил, но в душе он был рад, что Дэльмару здесь понравилось.

Дэльмар ушёл. Киран потушил светильник и улёгся на кровать, не раздеваясь.

«Завтра я попрошу кого-то отвезти меня в Марингерд. На своём грифоне лететь лень… — начал думать он, но вдруг ему сделалось невыносимо грустно, и он впервые за прошедшие полтора месяца позволил себе подумать об Элеоноре, как о девушке: — Интересно, она меня ждёт? Я так соскучился… Будет жаль, если не ждёт. Ну да ладно, отосплюсь хоть…»

На этой мысли Киран и уснул. За последние полтора месяца он спал по три-четыре часа ночью и иногда по пару часов днём.

Утром он нашёл себе посыльного и отправил себя «посылкой» в Марингерд. В город он прибыл через пять дней, отлично выспавшись в дороге: и в полёте, и на земле.

Теперь Киран чувствовал себя достаточно бодрым и посвежевшим, чтобы просто так отказаться от Элеоноры, несмотря на всё то, что она могла выдумать за те почти два месяца, что его не было. Он знал, что если девушек надолго оставить без внимания, то они обязательно что-то себе да надумают или выдумают, но он никогда не мог заранее предугадать, что именно. С грифонами в этом плане ему было намного проще — те были предсказуемо коварны. Человеческие же девушки были не менее коварны и в разы более непредсказуемы.

Выйдя из Почтовой Гильдии, он сразу направился к усадьбе графини Дэйнеры, даже не пытаясь предположить, что его там ждёт и ждёт ли его кто-то там. Пришёл и разочарован не был — графини не было дома. Об этом ему сообщил не Рэндальф, а новый дворецкий, который Кирана в лицо не знал, и подождать графиню в гостевой комнате не предложил. Киран и не настаивал, ведь у него с собой не было ни рекомендательных писем, ни других официальных оснований для визита.

Дворецкий закрыл дверь. Киран спустился к основанию лестницы у главного входа в усадьбу, отошёл в сторонку и принялся ждать.

В ротонде на площади перед усадьбой кто-то играл на скрипке — до Кирана долетала тихая музыка.

«Хорошо играет, мелодично», — думал он, вслушиваясь в исполнение и стараясь больше ни о чём не думать.

Простоял он так с два часа. Время уже было обеденное, но уходить он никуда не собирался.

«Подожду до ночи, — начал думать Киран. К утру вернусь, а если… ».

Но не успел он додумать свою мысль, как к усадьбе подъехала карета, и из неё вышла графиня Дэйнера в своём неизменном зелёном сюртуке, штанах, сапогах и катласом на поясе, и начала не спеша подниматься по лестнице.

«Не заметила», — грустно подумал Киран, увидев, что она даже на него не взглянула и прошла мимо всего в десяти шагах от него.

— Ваше Сиятельство, — окликнул он её и быстрым шагом пошёл догонять. — Разрешите к Вам обратиться по личному вопросу.

Графиня Дэйнера остановилась и обернулась. В её взгляде не было ни радости, ни удивления — обычный холодный и надменный взгляд.

— Пройдёмте в мой кабинет, — холодно сказала она и зашагала дальше по лестнице.

«Не прогнала! Уже неплохо», — весело подумал Киран, но виду не подал и невозмутимо направился вслед за ней. До кабинета они дошли молча. Киран открыл дверь, пропуская её внутрь, зашёл следом и, не дожидаясь ни пока за ним закроется дверь, ни пока Элеонора дойдет до своего стола, поймал её в свои объятья и прижал спиной к себе.

— Я соскучился, — тихо сказал он.

Элеонора вскрикнула — он её тут же отпустил, обошёл и встал перед ней.

— Что случилось? — серьёзно спросил Киран, больше всего на свете боясь услышать: «Не твоё дело!» или «Не трогай меня!»

— Плечо болит, — сказала Элеонора и скривилась от боли.

— Я позову лекаря, — сказал Киран и направился к двери.

— Некого звать, — грустно сказала она. — Он сам в лечебнице. Чужих мне не надо.

Киран остановился и развернулся.

— Идём, покажешь мне своё плечо, — приказал он. — Я посмотрю, что можно сделать.

— Идём, — согласилась она, развернулась к Кирану и уткнулась ему головой в грудь. — Ты не подумай, я рада, что ты вернулся. Просто… навалилось…

— Жаль, что я опоздал, — грустно сказал Киран и нежно погладил её по голове. — Идём, я всё исправлю.

Элеонора отстранилась, и они вышли в коридор. В её спальне они были через несколько минут.

Элеонора остановилась у кровати и начала расстегивать пуговицы на сюртуке.

— Какое плечо? — спросил Киран, помогая ей.

— Правое.

Он помог ей снять сюртук, жилетку и рубашку. Зрелище перед ним предстало отнюдь не жизнерадостное: правая рука Элеоноры была забинтована от плеча до локтя, и через бинт начали проступать алые капельки свежей крови. Забинтованы было и плечо, и часть спины, и грудь. Все руки и спина были в синяках, а бинт на спине в районе правой лопатки начал краснеть от прибывающей крови.

Киран бережно размотал бинты.

— Ты сама спину зашивала? — безэмоционально спросил он.

— Да, — твёрдо ответила Элеонора.

— Что у тебя есть из лекарств?

— Магические мази все закончились. Есть несколько обычных заживляющих. Нитки, иголки, бинты, — спокойной сказала Элеонора. — Если не сложно, можешь зашить нормально?

— Зашью, но потом. Ты сейчас ложись и отдыхай. Я скоро буду.

Киран довёл Элеонору до кровати. Снял с неё сапоги и помог лечь на живот. Укрыл одеялом.

— Только не приводи чужого лекаря, ладно? — с надеждой в голосе попросила она.

— Это я и так понял. Не дурак, — спокойно сказал Киран и вышел за дверь.

У него внутри всё кипело, и не разнёс он всё в коридоре, по которому шёл на выход из усадьбы, только потому, что всегда знал, куда эффективнее приложить свой гнев.

«Будут наказаны», — Киран запечатал весь свой гнев в