же час, а затем, опять же – в один и тот же час, уходит! Уж и не знаю, представляет ли себе мсье, каково это – жить под одной крышей с подобным ужасом! Да и вообще не понятно, куда он девается, этот проклятый, когда покидает «верхнюю комнатку»!

– Но вы что-нибудь сделали? Приняли хоть какие-то меры?

Клод лишь отчаянно взмахнул руками:

– Я написал мадам… Перенес наши кровати на первый этаж, так как наши комнаты в мансарде… Ну, вы и сами понимаете!.. Но и наблюдать я не забывал, даже позвал несколько крестьян из деревни. Они составили мне компанию и повторят вам слово в слово все то, что я уже вам рассказал…

– Наблюдать? Но откуда? Когда?

– Ну как же… отсюда, где мы и стоим… с момента наступления сумерек и до исчезновения… этого самого…

– На что он хоть похож-то, этот ваш сарван?

– Его и не рассмотришь-то как следует, мсье Шарль, – свет очень слабый. Можно различить лишь смутные очертания, да и то только туловища, понятное дело.

– Среди деревенских никому, случаем, не пришла в голову мысль подняться наверх, пока там находился ваш посетитель?

– О! – воскликнул Клод почти одновременно с Перонной. – Да нет, что вы! Таких смельчаков тут не сыщешь!

– Понятно. Но скажите, Клод, у вас нет на примете кого-нибудь, кто мог бы сыграть с вами столь неприятную шутку? Ведь именно таково было ваше первое предположение, не так ли? У вас есть враги? У вас они есть? Уверен: это все чьи-то глупые розыгрыши. Кто бы это мог быть? Подумайте. Поищите среди тех, кому это может быть выгодно, или таких, которые могли бы таить злобу на вас или же на мое семейство…

– Честное слово, никого такого не знаю. Но объяснение, мсье Шарль, и не нужно искать с этой стороны, вы уж мне поверьте, так как происходит нечто сверхъестественное, и могу держать пари на сто франков, что и вы склонитесь к такому же мнению, когда увидите все собственными глазами.

– Если только этот так называемый сарван не окажет мне честь лично предстать передо мною!

Солнце уже зашло за вершины гор, синеющие в лучах заката. Воздух вдруг посвежел. Парк наполнился тенями. Один лишь горный массив, возвышавшийся неподалеку, все еще извлекал пользу из этого вечернего света, но и его поглощали сумерки, мало-помалу превращая позолоченную гору в темную громаду. Вскоре потускнела уже и ее вершина, и летучие мыши завели свой хоровод в полумраке.

Перонна и Клод проследовали за Шарлем Кристиани в гостиную, где застыли в напряженных позах, ожидая вопросов, распоряжений…

– Где вы мне постелете? – поинтересовался Шарль.

– Я приготовлю любую спальню, какую мсье пожелает, – сказала Перонна.

– Тогда – как обычно.

– Хорошо, мсье, – повиновалась служанка. – Но мсье Шарль отдает себе отчет?..

– В чем, голубушка? – спросил он со всей сердечностью. – В том, что спальня, которую я обычно занимаю, соседствует с башней? В том, что ее туалетная комната располагается прямо под «верхней комнаткой»? Уверяю вас: меня это никак не тревожит! Ха! Я даже поужинаю пораньше, чтобы не пропустить появления вашего сарвана! – хохотнул он.

– Надеюсь, мсье Шарль не станет совершать каких-либо неосторожных поступков! – в смятении пробормотала Перонна.

– Что-то мне подсказывает, что обстоятельства не дадут мне ни малейшего повода для безрассудства, – ответил он. – Я убежден, друзья мои, что кто-то хотел вас напугать; в ближайшие дни я постараюсь выяснить почему и проникнуть в тайны этого представления. Что до нынешнего вечера, то я готов поспорить: все пройдет спокойно и ваш мистификатор даже не появится! Я уже сожалею, что прибыл вот так – открыто, не приняв мер предосторожности. Нужно было оставить машину где-нибудь поблизости и проскользнуть сюда на своих двоих или же на велосипеде, никем не замеченным. В любом случае не говорите о моем приезде в деревне. Постарайтесь вести себя как обычно. Не входите, пока я не разрешу, в отведенную мне спальню; я и сам отправлюсь туда лишь перед самым сном и, разумеется, не стану пока подниматься в «верхнюю комнатку». Может, так нам удастся не спугнуть заранее этого веселого шутника.

– Но что, если он все же придет, мсье Шарль? – сказал Клод.

– Если он все же придет, мсье Клод, то мы, Жюльен и я, в состоянии отбить у него всяческое желание сюда возвращаться!

– Ох, господи, господи! – запричитала Перонна, направляясь к кухне.

– У меня есть револьвер, – напомнил Клод.

– Будет гораздо лучше, если вы возьмете ружье и зарядите его крупной солью! И прошу вас, позовите Жюльена – я дам ему кое-какие распоряжения…

В половине десятого вечера Шарль, водитель Жюльен и Клод уже стояли на посту под каштановым деревом. Сквозь листву им было отчетливо видно подозрительное окно, рама которого представляла собой четыре равных квадрата, два – слева, два – справа. Пес Милорд, красивый бриар, составил компанию Перонне в запертой кухне.

В чистом небе, на юго-западе, начинал свой путь полумесяц. От Роны вместе с ползучим туманом шла осенняя свежесть. Пахло влажной травой и землей. Было слышно, как падают листья и осыпаются каштаны, которые время от времени скатывались вниз, скача по веткам. Вдалеке грохотали поезда, и затем все снова затихало, словно на мгновение потревоженная водная гладь.

В этой почти полной тишине окно вдруг озарилось мягким светом. Наверху кто-то открыл дверь, вошел. Свет мало-помалу разливался по всей комнате. Закрыв за собой дверь, этот кто-то прошел и исчез где-то слева. Тени замерли; вероятно, лампу поставили на какой-то предмет мебели. Затем огонь в окне остался гореть на фоне темной стены, так как лунный свет падал не на эту стену, а на угловой фасад справа, освещая витраж маркизы. Не было слышно ни малейшего шума.

– Что я вам говорил! – возликовал Клод, который чувствовал себя в безопасности в обществе своих спутников.

– В окне что-то изменилось, – пробормотал Шарль. – Половину его словно заделали; всю левую часть чем-то закрыли – возможно, гардиной. Я вообще не видел в той стороне света, а это уже наводит на мысль, что сначала в комнату вошли в темноте – чтобы завесить эту часть окна – и лишь затем принесли лампу. Но к этому мы вернемся позднее. Сейчас же нужно действовать. Отсюда ничего не видно. Мой план таков: вы, Клод, останетесь здесь, под каштаном, а вы, Жюльен, пойдете со мной. Поднимемся на чердак. Самое ближнее от освещенного окна слуховое окошко отстает от него всего на три-четыре метра и расположено таким образом, что из него можно будет спокойно рассмотреть, что же в этой комнате, происходит… Все это довольно любопытно. Мы имеем