В пятницу утром Ариадна осмелела окончательно. Она позавтракала в спальне, а после начала искусно издеваться над людьми, обманывая, давя на жалость и чувство вины. Но никто и не заподозрил в дурном несчастную и добрую сиротку Анастасию Вайт.

На следующий день Ариадне сообщили, что вечером снова придут гости. Девушка выбрала шикарное платье — белое, пышное, с металлическим каркасом — и волосы попросила завить. Она любезничала с гостями и проворачивала с ними разные махинации. Сплетни, двусмысленности, подстроенные ссоры. Ариадна шла из одной группы в другую и со всеми находила общий язык. При этом везде провоцировала какую-нибудь казусную ситуацию, оставаясь в итоге как бы не при чем. Ариадна познакомилась и со своей якобы бабушкой. Чудесная женщина и какие красивые кудри! Родственницы поцеловались и сразу признали друг друга. По глазам старухи Ариадна поняла, что они с ней одного поля ягодки.

Собственно говоря, таких ягодок на поле оказалось не мало: и мужчин, и женщин. Особенно забавно было наблюдать, как жены притворялись, что глупее своих супругов. Не принято у них иначе. Каждый раз Ариадну удивлял и Ка. Тот ненавидящий всех грубый нервозный подросток очень отличался от приятного рассудительного юноши, каким принц появлялся на людях. Остроумен, со всеми ладит, нравится девицам. Ариадна подошла к Ка, чтобы похвалить его за столь прекрасную актерскую игру. Юноша как раз стоял у столика с пуншем в одиночестве.

— Ну здравствуй, мой друг, — сказала Ариадна. — Вижу, ты обожаешь шумные компании.

— И ты, и я прекрасно знаем, что мы не друзья, — ответил Ка с показушной улыбкой на лице. — Я презираю тебя как человека и считаю пустышкой. И ты не лучшего мнения обо мне. И, думаю, легко пожертвуешь мной ради собственных интересов. Так к чему эта любезность? Люди нас не слышат.

— Ты прав, — согласилась Ариадна. — Ты ненавидишь меня, а я тебя. Просто хотела похвалить подрастающее поколение за столь прекрасное лицемерие. — Она набрала в рот шампанского, а затем выплюнула его в бокал. Ка поморщился. — Приятно видеть, что не я одна такая здесь. Это задело тебя? Не думал, что сам можешь оказаться пустышкой?

— Думал. Много раз. Возможно, ты и права. Но, по крайней мере, я не наслаждаюсь этим.

— Ха! — воскликнула Ариадна.

К ней подошел один недолавелас, и она под предлогом выпить на брудершафт споила ему шампанское с плевком.

Прекрасное воскресное утро. Ариадна, то есть Анастасия, вновь была ангельской невестой. Добрая, светлая, веселая. Она души не чаяла в женихе, она любила весь мир, и весь мир любил ее. Еще один день, второй, третий…

Той ночью Ариадна сидела за туалетным столиком, закинув ноги на табурет. Белое ее платье сползло и оголилось на бедрах, розовый бант на сгорбившейся спине напоминал крылья навозной мухи. Волосы чуть закрывали лицо, выражение которого было необычайно тупым: челюсть чуть выпячивала вперед, а пустой взгляд будто проходил сквозь зеркало. В руках девушка держала стеклянный флакончик и сквозь него смотрела на свои глаза.

Внезапно — стук в дверь. Джереми принес новости о фамильном кольце Рау.

— Подходящий случай. Эта девушка завтра вечером будет на карнавале Атталей. Приглашение знакомый украл, мы его подделали, кого-нибудь пошлем туда. Все будут под масками… Думаю, это наш шанс.

— Отлично, — сказала Ариадна и встала. — Я сделаю это.

— Вы? — удивился Джереми. — Зачем самой рисковать?

— Заткнись, — сказала Ариадна, а затем сбросила с себя одежду. Джереми в смущении отвернулся. Девушка вытащила из шкафа черное платье, надела. — Застегни, — велела она. Джереми, не глядя на Ариадну, выполнил указание. — Приготовь мне карету. И чтобы никто не узнал.

Она села за туалетный столик и начала краситься.

— Приглашение сделай мне на имя Александры Македонской, — сказала она, а потом добавила: — Мы едем на карнавал чудовищ…

История одного чудовища VIII

— Когда уже прибудут гости? — нетерпеливо говорил Хаокин. Он расхаживал по залу и рассматривал интерьер: книги, статуэтки.

— Начнут подъезжать завтра с утра, полагаю, — ответил Николас Атталь. Он сидел за столом и читал что-то по работе.

— Почему же так долго? Не могу дождаться карнавала.

— Так любите наряжаться? — смеясь, спросила Мэри Атталь. Она вышивала.

— Нет, я же не ребенок! — воскликнул он, а затем произнес медленно и много тише: — Мне нравится угадывать людей под костюмами.

— И часто получается? — спросила Мэри.

— Довольно-таки. Под маской можно спрятать лицо, но не самого человека. А кем будете вы? Нарядитесь мумией? Оборотнем? Лешим? Кикиморой?

— Нет. Я надену просто полумаску, платье и шляпку прикреплю к волосам. Я же не ребенок, чтобы наряжаться, — шутливо сказала Мэри. — А вот Николас будет чудовищем. Таким большим и косматым. Вот кто любит наряжаться! — Мэри и Хаокин рассмеялись. — А вы?

— Вот думаю… Хотя кого я хочу обмануть? Чтобы мне стать монстром, достаточно маску снять.

Они разговаривали, смеялись, и вдруг Хаокин увидел на верхней полке шкатулку. Покрытая черным бархатом с золотой отделкой, она скрывала внутри какую-то тайну и манила парня. Хаокин встал на цыпочки и достал коробку.

— А что здесь? — спросил он и прежде, чем ему ответили, открыл. Внутри лежало кольцо с ярко-красным камнем с бардовой сердцевиной.

Мэри подошла, забрала шкатулку и положила ее обратно на полку.

— Семейное кольцо Атталей, — ответила она безэмоционально и снова села вышивать.

— Да? — спросил Хаокин. — Разве оно не пропало вместе с вашим сыном? — Он тут же осекся. — То есть, когда он… погиб, оно… на нем было? Не пропало… не сгорело?

Николас резко поднял глаза на Хаокина.

— Нет, не было, — ответил он. — Закатилось за шкаф, хотя Ксандр его не снимал… обычно.

— Понятно, — сказал Хаокин и снова улыбнулся. — Интересно, кто после вашей смерти будет его носить? Какой-нибудь троюродный кузен из соседнего государства?

— Почти.

После этого разговора у Атталей подпортилось настроение, но к вечеру Хаокин снова расположил их к себе.

Вместе с графиней он гулял по дому. Стемнело, шел дождь, капли громко разбивались о крышу, а Мэри и