– Я много раз помогал копытам в прошлом, – ответил Зирко. – И в последний раз твоему, Блажка из Реальных ублюдков.

– А помог бы ты нашему копыту, – осведомилась Блажка, – если бы у одного из наших ездоков не было Руки Аттукхана?

– Похоже, ты уже сама нашла для себя ответ. Если я дам свой, он ничем мне не поможет. Что же до сосуда Аттукхана, я скажу, что он сам по себе служит свидетельством моей помощи.

– Оказанной, чтобы получить собственную выгоду, Зирко. Ты не делаешь ничего, что не приносило бы пользу твоему народу.

– Похоже, мне следует напомнить тебе о помощи, которую я оказал тебе, не получив ничего взамен. Когда я освободил тебя от зла и не потребовал воздаяния.

– Ты спас мою жизнь, – согласилась Блажка. – По настоянию той, кому ты помог. К тебе приходила Синица, Зирко. Ей нужна была защита, и ты ей ее предоставил, но не думай, что я не поняла почему. Ты знал, кем она была беременна. Возможно, не точно, но знал, что в ее чреве заключалась великая сила. И хотел ее заполучить. Не думай, что я… что она… не видела, куда повернут твой ум. Я не знаю, как ты намеревался ее использовать, но у тебя был замысел на этот счет, жрец.

– О чем это ты говоришь? – спросил Отец настороженно.

Никто не ответил.

Зирко жалостливо взглянул на Блажку.

– Я не стану помогать вам воевать с Гиспартой.

Блажка шагнула к полурослику и склонилась над ним.

– Станешь, не то, клянусь тебе, Зирко, разрушения придут в Страву не из-за орков, кентавров и хиляков.

Полурослик лишился своего спокойствия. Белки его глаз вспыхнули на темном лице. Вдвое ниже ее ростом, в простых льняных одеждах и сандалиях, жрец принял такой грозный вид, что вся комната, казалось, сжалась вокруг него. Вожди встали со стульев. Даже Гроб отступил на шаг.

– Я чую ту же силу в тебе, Блажка, вождь Реальных ублюдков. Будь осторожна: пусть она не сделает тебя излишне самоуверенной. Ты подвергаешь себя опасности, угрожая моему народу.

– Я тебе не угрожаю, – ответила Блажка. – Угрожает Жрика.

И зал, и жрец вернулись к обычному своему виду. Он попытался восстановить маску спокойствия, но та затрещала по швам в уголках рта и во встревоженных глазах.

– Я немногое знаю о богах, – примирительно сказала ему Блажка. – Но я знаю, что Белико сердит. Я слышала его гнев. И в отличие от его приверженцев в Страве я слышала его истинный голос. Не знаю уж, как он говорил с тобой, зовущим его Хозяином-Рабом. Жрика, кажется, думает, он бы тебя уничтожил. И Страву тоже.

– Она не может, – прошептал Зирко. – Она не должна.

– Так останови ее. – Блажка услышала яд в собственных словах. – Пошли Шакала отнять у нее язык Белико.

На лице Зирко дернулся мускул.

– Не можешь, да? Он теперь свободен от тебя. Аттукхан больше не в твоей власти.

– Это ты сделала?

– Я! Я делаю все ради блага своего народа, так же, как и ты. Мне нужна твоя помощь. Я попросила ее. А теперь я требую! Только я знаю, где находится Жрика, Зирко. Она не желает выступать против тебя. Это уничтожило бы уньяр и полуросликов. Она этого не хочет. Я этого не хочу. Вопрос в том… хочешь ли ты?

Полурослик на миг опустил взгляд. А когда поднял снова, в его живых глазах воцарилось спокойствие.

– Нет.

– Присоединишься к нам?

– Да, – выдохнул Зирко.

Блажка не хотела, чтобы так получилось. Принуждая к союзу сегодня, она наживала врага на завтра. Но у нее не было выбора. В этой битве придется сразиться, когда закончится война.

Война, которую принялись планировать вожди Уль-вундуласа.

На следующее утро все вернулись на свои уделы, к своим задачам. Блажка хотела передать через Кул’хууна послание для Синицы, но не смогла выдумать ничего, кроме жалкого выражения надежды на ее благополучие. Эльфийка была права. Ее истинными братьями были Ублюдки, и Мозжок, отправляясь в Трикрепость, получил приказ для них – возвращаться в кастиль.

Зирко тоже получил послание.

Зарацены прибыли через четыре дня.

Двести всадников ждали снаружи, вне досягаемости пушек.

Блажка выехала из кастили одна и спустилась на равнину.

Тариф Абу Нусар встретил ее на полпути на мускулистом жеребце, закованном в латы. Сам мужчина тоже был весь в доспехах, а на его бедре висел ятаган. В отличие от своих подданных он не носил шлема – только зеленый платок.

– Вождь Ублажка, – сказал он, приветствуя ее решительным кивком.

– Тариф. Боюсь, чая у меня нет.

– Чай для гостей. Не для врагов.

– Разве мы враги?

– Я был честен, когда сказал, что выступлю против тебя, если ты решишь стать врагом Гиспарты.

Блажка взглянула на его всадников.

– Ты намерен вернуть кастиль.

– Пока я здесь потому, что ты пригласила меня говорить. Поэтому сперва я намерен тебя выслушать.

– Тебе не нужно брать кастиль силой, – сказала ему Блажка. – Такие дела. Я не собираюсь ее защищать. Поэтому я и позвала тебя сюда. Потому что я намерена, Тариф, отдать кастиль зараценам.

Тариф уставился на нее.

– Мой народ сражался во многих войнах, военачальник. Мы не попадаемся в такие простые ловушки.

– Это не ловушка. Я могу остаться с твоими воинами. Ты можешь въехать в кастиль, осмотреться сам. Никакой засады тебя там не ждет. Даю тебе слово.

Тариф задумался лишь на миг.

– Твое слово принято. Твое предложение – нет. Ты не можешь отдать то, что тебе не принадлежит.

– Ты сам сказал, что вы сражались во многих войнах. Думаю, ты знаешь, что она моя, потому что я ее завоевала. Кастиль – самая грозная крепость из оставшихся в Уделье, а у тебя достаточно воинов, чтобы ее заселить. Восемьсот всадников, способных отбиваться из этих стен, станут силой, которую этот край не знавал много лет.

– Зачем тебе это? – спросил Тариф.

– Чтобы сделать Уль-вундулас сильнее. Потому что Гиспарта этого не сделает.

Тариф смахнул муху со своего лица.

– Скажи мне, военачальник Реальных ублюдков, почему ты просишь меня лишить себя чести, предав тех, кто дал новый дом моему народу?

– Потому что они предали тебя прежде, чем ты ступил на эту землю, – ответила Блажка. – Потому они не дали тебе ничего. Земля, которая у тебя есть, была пуста. Прежде она принадлежала Скабрезам, но пустоши сделали то, что обычно делают пустоши, и от них остались только воспоминания. Тот удел принадлежал пустоши задолго до того, как его заняли зарацены. Это не ваш дом. Вы временные жильцы, вассалы Гиспарты. Они будут вас использовать, а когда ваш народ обратится в пыль – просто забудут.