Зирко прочистил горло.

– Гиспарта придет, чтобы узнать, какое из копыт напало на кастиль. Я сомневаюсь, что кого-либо, кроме Ублюдков и этих… Троевольных, заставят отвечать.

– Расскажи это гниющим кочевым, которых мы спустили со стен, – указала Блажка.

Заруб фыркнул и одобрительно качнул головой.

– Твои насмешки ничего не меняют, – сказал Кашеух, все еще стоя на ногах. – Гиспарта придет за тобой. Она не станет убивать нас всех. Копыта полукровок им нужны.

Блажка обошла вокруг стола и положила руку на спинку капитанского кресла.

– Копыта полукровок, – проговорила она задумчиво. – Бермудо сказал мне, что копыта полукровок – не более чем сторожевые псы и что наше время подходит к концу. Но он ошибся. Оно не подходит. Оно уже закончилось. Отец об этом знает. – Старый вождь сидел, помрачнев, когда все взгляды переключились на него. – Я это знаю. И подозреваю, некоторые из вас тоже. Гиспарта собирает войска, и теперь чуть быстрее, чтобы полукровки чувствовали королевскую власть, но не дайте себя обмануть: они всегда к этому готовились. Они отдали удел Скабрезов зараценам, усиливали оборону здесь в кастили, заново застраивали Кальбарку. Вы это проигнорировали. Каждый из вас. Вы можете и дальше игнорировать. Отойдите в сторону и насладитесь кровавой расправой, что устроит Корона над взбунтовавшимися Ублюдками. Кашеух думает, они удовлетворятся моей головой. А что потом? Развернутся и поедут домой? А что, по-вашему, будет с моим уделом и Трикрепостью? Они вернут эту землю себе, а если вы попытаетесь их остановить, окажетесь на колесе палача рядом со мной.

– Тогда мы позволим хилякам заселиться, – заявил Свиная Губа. – Мы позволим им разделить ношу защиты от тяжаков. Они вспомнят, почему мы им нужны, когда мы покажем Гиспарте, что никто так не способен противостоять оркам, как мы, когда мы покажем, что живем по нашему девизу.

Отец вздохнул.

– Мы покажем. Мы будем драться, потому что нам придется. Потому что хиляки отправят нас в самые тяжелые сражения. Я это уже видал. Они выжмут нас до последней капли крови. И мы все, каждый из нас, умрет на свине прежде, чем все закончится. Мы не докажем Гиспарте ничего, кроме того, что они уже и так знают. Мы здесь только для того, чтобы отдавать свои жизни вместо них.

– Это славный конец по сравнению с тем, что более вероятен, Отец, – сказала Блажка. – Ты рассуждаешь о Нашествии, которого может и не случиться.

– Поясни, – сказал Гроб.

Ответ дал Кул’хуун.

– У Орков нет ни прежней силы, ни прежнего единства. Их сильнейших больше нет. А иногда они боятся того, что обитает в Уль-вундуласе.

– Чего? – Отец скорее встревожился, чем воодушевился.

– Оружие, созданное Рогами, – вставила Блажка. Она не собиралась вываливать им все дерьмо о Крахе. – Сейчас оно под присмотром Клыков, рядом с Кишкой. Когда весть о нем дойдет до Дар’геста, тяжаки не захотят к нему приближаться. А это значит, у нас есть шанс.

– Шанс на что? – Свиная Губа наклонился вперед, обнажив огромные зубы.

– На то, чтобы захватить Уль-вундулас. Обрести собственную землю.

Блажка ожидала, что Кашеух снова выйдет из себя, но он лишь недоуменно смотрел на нее. Молчание нарушил Гроб единственным словом:

– Невозможно.

– Я так не думаю, – сказала Блажка. – Но даже если так, я бы предпочла умереть, пытаясь, чем позволить Гиспарте избавить Уделье от нас, уничтожая одно копыто за другим.

– Ты с ума сошла! – снова заговорил Кашеух.

– Может быть. Зато я точно не слепа.

Горбатый полукровка указал на нее пальцем.

– Эта потаскушка пытается сделать с нами то же, что и с Ублюдками. Соблазнить нас, чтобы мы исполнили ее желание. Хочет спасти себя нашими руками.

– Может, и так. – Заруб вяло пожал плечами. – Но я вот что скажу. Если Кул’хуун говорит, что орки наступать не будут, мне этого уже достаточно. И должно быть достаточно для вас всех. И Ублюдочка права. Мы проигнорировали Кальбарку, охоту на кочевников. Все-все. Не знаю, как теперь можно игнорировать то, что она взяла кастиль.

– Мы и не будем, – заявил Кашеух. – Лучше всего нам самим доставить ее и ее копыто в руки Короны.

Заруб рассмеялся.

– Ее копыто? Ты что, слепой, нахрен?

Кашеух сердито зыркнул на довольного вождя Дребезгов.

– В смысле?

– Он имеет в виду, что кастиль практически пуста, – сказала Блажка. – Ублюдков здесь нет. Если Гиспарта захочет голову, то ей придется довольствоваться только моей. И это будет проблемой.

Мозжок встал.

– Имейте в виду, я не останусь в стороне, если кто-то из вас попытается использовать Ублажку в сделке. Выньте сталь против нее, и я обнажу свою против вас.

– Я поддерживаю его предупреждение, – заявил Кул’хуун вождям. – Хотя оно защищает больше вас, чем ее.

Гнев Кашеуха угас перед грозными взглядами и спокойными голосами освобожденного раба и полуголого дикаря. Он сел обратно. Хмурый Свиная Губа, сидевший рядом, казалось, насупился еще сильнее, хотя не было понятно, ему не нравились угрозы или буйство Кашеуха. Отец выглядел не менее угрюмым. Зирко был занят отстраненным созерцанием, тогда как расслабленная поза Заруба вступала в противоречие с его активными глазами.

Гроб стоял у всех за спиной, молчаливый и непреклонный, под стать своему имени.

Блажка вздохнула, чтобы подавить всколыхнувшиеся эмоции.

– Я потеряла ездока из-за Мараных, хорошего ездока. Он однажды мне сказал, что стержень копыта заключен в одном – полукровках на свинах. Он был прав. Но… этого больше недостаточно. Обучать претендентов патрулированию, выслеживать улюды, выбирать лучших и сильных, надевать на них бригант и принимать в свое маленькое стадо – нам мало заниматься только этим. И дело в войне с Гиспартой. Вы думаете, я начала ее, взяв кастиль? Нет. Это была далеко не первая кровь. Они сами пролили ее еще очень давно. И они собирались проливать ее дальше, пока мы не станем слишком слабы и не сможем дать отпор. Продолжайте это игнорировать, и ваши земли превратятся в кладбища без могил.

– Уделье такое и есть, – сказал Гроб. – Сеятели черепов всегда это принимали.

– А я нет, – ответила Блажка. – Я не принимаю что-то только потому, что так было всегда.

– И как ты думаешь это изменить? – спросил Свиная Губа.

– Уничтожив Уделье ради Уль-вундуласа. Забрать эту брошенную землю и сделать ее нашим королевством.

– Захотелось стать королевой, да? – спросил Заруб, ухмыляясь.

– Мне корона не нужна. Я просто хочу сбросить с наших спин тяжесть Гиспарты.

Кислое выражение лица Кашеуха стало совсем прогорклым.

– И почему ты думаешь, что сможешь их одолеть?