– В одиночку? Не смогу. Если мы все…

– Невозможно, – Гроб отразил эхом самого себя.

– Вынужден согласиться, – сказал Заруб. – Даже если орки не придут. То, что нас мало, будет выгодно поначалу. Мы сможем избегать битв, разграблять их припасы. Когда придет зима, проходить через Умбры и Плавки станет трудно. А когда они откроются снова… – Он щелкнул языком. – У нас не будет сил для генерального сражения.

– Тогда нам нужно стать сильнее до конца зимы, – сказала Блажка.

– Пустые слова! – заявил Кашеух. – Ты только говоришь, и все. Сильнее. Мы уже потеряли Мараных орками. Сегодня мы не сильнее, чем в последнюю Предательскую, и не станем сильнее в следующий лунный оборот, если вообще останемся живы.

– Если ты считаешь только копыта, ты прав, – сказала Блажка. – Если игнорируешь наемников из Тредрии – ты прав.

Заруб наклонил голову набок, будто не расслышал.

– Каких наемников из Тредрии?

– Тех, что мы наймем, – ответила Блажка.

Воцарилась тишина – вожди осмысливали ее слова.

– Наймем? – Свиная Губа хмыкнул. – На какие шиши? Уль-вундулас никогда не был краем богатства.

Блажка обошла стол.

– Монет будет достаточно. В Яме Почета их хватит, чтобы подавился даже самый жадный мечник.

Кашеух оскалил зубы.

– В Яме? Головорезы в тех горах никогда не позволят забрать оттуда хоть что-нибудь.

– У меня есть пара троекровных, которые умеют быть очень убедительны. Эти головорезы почитают Большого Ублюдка, и многие из них слышали об Анвильской Невесте. Они достанут монет для наемников и распространят их среди бандитов. Тех людей не нужно долго уговаривать для нападения на Гиспарту, чтобы королевству было с кем еще повоевать. Может, найдется даже несколько таких, у кого будут яйца, чтобы пойти на юг и помочь взять Кальбарку. Хотя в этом я больше рассчитываю на полуросликов Зирко в тоннелях под ней. И еще к копытам добавятся вольные ездоки. Колпак уже их собирает. Самые хитрые из них сумеют избежать кавалеро. Еще полукровки придут из самой Гиспарты – я отправила на север тертого и беглого жнеца. Они знают, каково быть полукровкой в цивилизации, а теперь вкусили жизнь в Уделье. Как бы это безумно ни звучало, они уверяют меня, что есть и другие, подобные им, кто предпочтет умереть свободным здесь, чем жить там, работая на господских полях или развлекая голубокровок на карнавалах.

Заруб кашлянул.

– Ты уже спланировала эту войну.

Блажка кивнула.

Кашеух указал на Заруба.

– А ты уже все рассказал Гиспарте! Он был доносчиком для Короны.

– И пусть там знают! – воскликнула Блажка. – Пусть боятся! Любой из вас мог выдать наши планы. Кашеух, ты сам минуту назад хотел меня сдать. И вот поэтому-то мы слабы. Поэтому у нас нет шанса. Нет шанса у Ублюдков. Нет у Троевольных. И у Клыков наших отцов. Если сложить всех вместе, у копыт полукровок нет надежды на победу. И никогда не будет, если следовать только традициям. Нам нужны бывалые, закаленные ездоки, да, но также нам нужна и помощь, союзники, и нам придется их поискать. Если останемся разобщены – погибнем. Быстро ли, медленно – но погибнем. Но если будем вместе, то, возможно, нам удастся создать в Уделье что-то новое. Что-то, способное противостоять Гиспарте, Дар’гесту и всем, кто попытается подмять нас под себя. Если мы объединимся сейчас, то наше копыто, наше единое копыто будет расти. И все хваленые армии Гиспарты сотрутся в пыль под громом парных копыт. У вас станет больше шансов, если все будете со мной, но даже если вы все против меня – это ничего не изменит. Я иду на эту войну! Реальные ублюдки идут! Вы должны решить, станем ли мы единственным копытом, кому хватит отваги сделать Уль-вундулас чем-то бо́льшим, чем край отверженных.

– Нет, – заявил Мозжок решительно. – Не единственным. Троевольные с вами.

Кул’хуун встал и постучал костяшками пальцев по груди.

– Клыки наших отцов будут жить этой войной.

Отец опустил седую голову, сделал глубокий вдох. Когда он поднял глаза, на его лице была улыбка.

– Этим из Тредрии понадобится порт. Колыбель полукровки будет для них открыта. Сыновья разрухи окажут службу, вождь.

Заруб вдохнул воздух сквозь зубы и вскинул руку.

– Черт, Дребезги могут сражаться с кем угодно. Хоть со всеми сразу.

Свиная Губа задумчиво оглядел вождей.

– Очень хорошо. Шквал бивней прибавит сил.

– Как и Казанное братство, – сказал Кашеух. И в ответ на сомнительные взгляды добавил: – Мы не трусы чертовы.

– Гроб? – произнес Заруб. – Молчание не ответ.

Гроб сидел, скрестив мощные белые руки на груди. Сперва он помолчал мгновение, но затем прогрохотал:

– Если нам всем суждено умереть, то Сеятели черепов будут рядом, чтобы помочь нас похоронить.

Полукровки определились. Не высказался только полурослик.

Зирко сидел погруженный в раздумья, поставив руки на колени. Он ни на кого не смотрел, бурная реакция полукровок его не затрагивала. Блажка увидела на его лице тяжесть жизней всех тех, кто зависел от своего предводителя. Зирко глубоко вздохнул и ответил решительным кивком, словно соглашаясь с тем, что говорил ему внутренний голос. Затем полурослик встал с табурета.

– Нет.

Весь зал напрягся.

Зирко посмотрел только на Блажку.

– Нет. Я не могу пойти на такую войну. Страва была здесь задолго до копыт полукровок. По воле Великого Белико и под его защитой она останется здесь и когда закончится тот конфликт, что вы разжигаете. Мы пережили Великое нашествие орков. Я смею надеяться, что мы переживем и это. Я не стану приказывать уньярам – кто так верно служил моему народу и моему богу – погибать от рук врага, с которым им нет нужды воевать. Мы не держим зла на Гиспарту, и я не стану навлекать на нас ее гнев. – Жрец, крошечный по сравнению с окружающими, но не уступающий им в авторитете, обвел всех ясным взглядом. – Но я не буду выступать против вас, мастеров копыт, если вы не начнете приносить вред тем, кто находится под защитой Белико. Это все, что я могу пообещать.

Блажка почувствовала, как атмосферу в зале отравляет сомнение. Уньяры были крупнейшей боевой силой Уль-вундуласа. Их потеря была ощутима, не говоря уже о том, что это заставило колебаться остальных. Она посмотрела на маленького жреца.

– Ты это сделаешь.

– Я не могу.

Его отстраненное спокойствие вызвало у Блажки улыбку.

– Мне нужно напомнить всем вождям о том, что сказал Шишак в день, когда ты, Герой-Отец, показал нам зараценов. Как мне ни противно это говорить, он был прав, возложив вину за уничтожение Скабрезов на тебя. Мы лишились одного копыта из-за тебя, Зирко. Ты лишил их предупреждения о Предательской луне, и они так и не оправились от урона, что причинили им кентавры. Ты наказал их за то, что они отказались проливать кровь за тебя. Теперь ты ожидаешь, что копыта полукровок помогут защитить Страву, но сам лишаешь нас своей помощи.