того мутанта… это небольшие улучшения твоего оружия. Мутанты не могут использовать магию так, как это делают нормальные маги. Но источник магии у них намного мощнее ‒ это сам Хранитель. Та неиспользуемая энергия, которая позволяет им применять простейшую стихийную магию, изначально никак не оформлена. Но по мере накопления она кристаллизуется и приобретает выраженный оттенок стихии. Кристаллы можно использовать как источники энергии для заклинаний. У того мутанта на мосту тоже был кристалл, но он был слишком мелким, чтобы из-за него возиться. У последнего монстра кристалл тоже не отличается размерами, но всё же крупнее куриного яйца, а значит пригоден к работе. Прости, если объяснение слишком размыто или непоследовательно, но я немного занята. Давай лучше отложим разговор. На кухне есть еда, так что советую дотуда прогуляться.

По мере объяснения злость утихала, и в конце я уже мог мыслить здраво, чтобы не ухудшать отношения со спутницей неосторожными словами. Да, косяки за ней есть, и я с ними ещё разберусь, но не на эмоциях это делается.

Ещё немного посверлив спину ушастой богини недовольным взглядом, я всё же пошёл на кухню, потому что голод терпеть ‒ такое себе занятие. Попутно я пытался разобраться в собственном отношении к случившемуся.

Даже если отбросить детскую обиду, которая тлела где-то в районе копчика, то картина получалась не самой радужной, но всё равно туманной. Ведь что я знаю точно? Хвостатая всячески избегает прямых ответов на вопросы в ситуациях, когда от них зависит моя жизнь. Начало конца тому пример. А вот причины этого поведения… слишком неоднозначны. С одной стороны, девушка говорит о неизвестной мне клятве и каких-то условиях. С другой же стороны… я не знаю её. Она может грамотно и красиво искажать правду в угоду личным соображениям. Ложь почувствовать легко. Искажённую правду ‒ намного сложнее.

Набив желудок чем судьба послала, я вновь вернулся в зал, где Ли всё так же продолжала возиться с пистолетами и кристаллом. Кристалл, кстати, был примечательным: представьте себе Аркенстон из "Хоббита", но более насыщенного синего цвета, и добавьте в него постоянно проскакивающие в глубине искры и молнии. Вот примерно такая штука размером с некрупное яблоко лежала на столе перед девушкой, которая сосредоточенно что-то рассматривала. В воздухе перед собой. Хотя там ничего и не видно.

— Если ты чего-то не видишь, это не означает, что этого нет, ‒ пробормотал я, садясь на диван.

— Верно говоришь, ‒ откликнулась Лиса, не поворачиваясь. ‒ Полчаса мне дай, я закончу.

— А после обстоятельно поговорим, ‒ с лёгким нажимом произнёс я. ‒ Без увиливания.

— Ладно.

Полчаса. Чем заняться? Можно перебрать рюкзак, но там ничего интересного или нового я не найду. Медикаменты, патроны и бутылка воды. Еды там нет, да и не голоден я. Ножи, кстати, успешно просраны, что не может не огорчать. Можно было бы прошвырнуться по квартирам и поискать мне новые штаны, потому что мои обгорели ниже колен, но без хорошего ножа я этим заниматься не хочу. Да и ноги ещё не восстановились полностью. Так что остаётся только сидеть и дро… отдыхать. Да, я хотел сказать именно "отдыхать".

Прикрыв глаза, я закинул руки за голову и расслабился. Мысли в голове текли не особо быстро, да и были не сказать чтобы радужными. Но я усиленно гнал их от себя, чтобы не накручивать лишних подробностей и не создавать слона из мухи. Думаю, многим такое знакомо, когда произошло что-то непонятное и неприятное, а ты потом ты, не имея возможности узнать правду о причинах, накручиваешь десяток теорий, одна хуже другой. И в итоге начинаешь верить в такую чушь, что, когда наконец удаётся узнать правду, ты уже в неё не можешь поверить, смотря на неё через призму несостоятельных домыслов.

Из дрёмы меня мягко вытянул тихий голос Ли, которая едва слышно напевала песню:

— Я будто слышу, как небо взывает ко мне.

И я бросаю возле ног обломки крепких камней.

Хочу собрать их воедино перед новой главой

Но плачет серое небо над моей головой.

— Я режу руки, я верю, я склею куски.

Конец придёт. Ты просто знай, сейчас вы очень близки.

Я сохраню ваш мир, а ты его по новой освой

Во имя чистого неба над твоей головой.

Электричества уже не было, и мы сидели в полутьме, потому что в комнате не было окон, а проход на кухню не давал достаточно света. Едва заметная вспышка отразилась на стенах, осветив на миг силуэт девушки. Скрипнуло кресло, когда она наклонилась вперёд, прикасаясь руками к кристаллу.

— Отмоешь мысли дождём и откроешь глаза,

Услышишь гром внутри себя, так просыпайся, Гроза!

Мы можем вместе идти, пока мой голос живой,

Во имя чистого неба над твоей головой!

— Слышишь? Шепчут кроны...

Пошатнулся мир бетонный...

Назад уже нельзя теперь ты персонаж ключевой!

Во имя чистого неба над твоей головой!

В тишине раздался щелчок расколовшегося кристалла, и по столу разбежались синие молнии-искорки, выжигая причудливые дорожки. В воздухе запахло озоном, а волосы встали дыбом, как перед ударом небесного электричества.

— Поднимем руки, и сделав осознанный шаг

Вдыхаем воздух понимая, что нам нужно дышать!

Земля не может по вине людской остаться вдовой

Во имя чистого неба над твоей головой.

— Природа знает и помнит зачем нам земля

Как жаль, что всё это забыли наши учителя

Но всё циклично и опять идём мы по кольцевой

Во имя чистого неба над твоей головой

Бесконечные вспышки уже ярко освещали лисицу, голова которой превратилась в одуванчик. Не сразу я заметил, что свет идёт не только лишь от молний, которые растекались по столу и прилегающим поверхностям. Светились сами волосы хвостатой, разливая в пространство мягкий свет, похожий на солнечный. Но нет, не солнечный. Лунный.

— А помнишь время, когда твой воздух нравился всем?

Теперь в твоём мозгу рождает он поток стратагем.

Но не клади, прошу, свой палец на крючок спусковой

Во имя чистого неба над твоей головой

— Увы, насилие и войны ‒ парадигма конца.

Ты не добьёшься ничего, поверив в силу свинца.

Твой разум сам способен думать, как снаряд боевой.

Всё ради чистого неба над твоей головой.

Свет полностью заполнил комнату, вызывая резь в глазах, но я продолжал смотреть на богиню, как заворожённый. Пусть я и видел лишь её спину, не видя непосредственно работы кицунэ, но всей душой я ощущал ту бурю