Прекрасно, нам оставили полчаса на сборы.

Борясь со внутренним протестом проигнорировать заносчивых засранцов и послать их ко всем чертям, понеслась в душ. Лучше обновить крем, во избежание… неприятных ситуаций.

Напоролась на Нэнси. Она стояла над раковиной и пристально рассматривала себя в зеркале. Подпрыгнула на месте от неожиданности, уставилась на меня.

— Тебя не было на обеде, — Нэнси сконфуженно переминалась с ноги на ногу. — Все в порядке?

— Да, а у тебя?

Она кивнула в подтверждение.

— Что это? — взгляд был прикован к белой банке. — Собираешься на первый этап?

— Крем для тела, — покрутила им и нырнула в одну из кабинок.

Нэнси не уходила. Сквозь мутное стекло видела ее размытый силуэт на прежнем месте.

— Как думаешь, что нас ждет? Ну, на этом этапе.

Тихий голос едва пробивался сквозь закрытую дверцу.

Я разделась, ежась от холода. Сжала душевую лейку.

Не хотелось произносить вслух. Признавать очевидное.

— Я не знаю, правда. Сложно даже представить.

Шум воды перекрыл громкие мысли. Тяжесть в груди перестала быть отчетливой.

Истинность, посвящение…

Зачем мне все это? Почему я должна с этим справляться?

Шею стянула невидимая петля отчаянной безысходности, выталкивая ответ наружу.

Потому что иначе меня просто не станет.

Раздавят. Морально и физически. Уничтожат.

Выстоять необходимо для себя же. Кроме себя у меня никого нет.

Я всегда полагалась только на одного человека. Кара Шерп еще никогда меня не подводила. Буду и впредь придерживаться веры в себя.

Нэнси не дожидалась — ушла. Проницательная девушка, знает ценность личного пространства.

Крем в банке неприятно попахивал.

Сморщила нос, подцепляя сероватую субстанцию двумя пальцами. Прикрыла крышку.

Видимо при развитии побочки я начну так же вонять.

Неприятный запах крема исчезал при соприкосновении с кожей. Растворялся, будто и не было.

Решить проблему истинности надо прежде, чем проявится неприятный эффект.

Времени осталось мало. Переоделась в тот же костюм, в котором вчера искупалась в бассейне. Собрала волосы на затылке в короткий хвост.

Всего за несколько дней кожа изменила цвет. Нездоровая бледность мне не понравилась.

Покопалась в косметичке, выискивая любимую помаду. Наполовину стертая, глубокого бордового цвета, бархатом ложилась на губы. Четко очерченные контуры их визуально увеличили. Теперь бледность стала изящной, а не больной.

Нэнси топталась на выходе из блока, натягивая длинные рукава свитера на кисти. Она робко мне улыбнулась.

— Ты как всегда хорошо выглядишь, — произнесла почти шепотом.

— Ты тоже. Тебе идет этот свитер.

Серый цвет, как ни странно, действительно подходит Нэнси. Даже врать не пришлось.

— Вчера в бассейне я думала, что все будет плохо. Нас изобьют, изнасилуют, — тихо говорила девушка, шагая рядом, — а они нас отпустили. Может и сегодня будет так же?

В ее вопросе звучала надежда. Искренняя вера, что все действительно обернется сносным финалом.

Что-то в груди сжималось от этой мысли. Интуиция просила не обманываться, но пугать Нэнси еще больше не хотелось.

— Возможно.

Уклончивый ответ устроил ее. Она молчала весь путь до выхода из универа.

— Если бы я могла, я бы ни за что в этом не участвовала, — Нэнси смотрела на наших однокурсников, столпившихся у ворот.

На дороге стоял белый микроавтобус.

— Надеюсь, нас повезут не на мертвые земли, — как ни старалась, вышло мрачно.

Сам факт, что нам предстоит уехать в неизвестном направлении, не вселял оптимизма.

Глава 7. 1

— Может это не самый худший вариант, — Нэнси тяжко вздохнула.

Воображение сработало безотказно.

Картинка, как нас вышвыривают на красно-оранжевую с бордовыми прожилками землю, нарисовалась ярко. Появилось покалывание в ладонях, будто я уже обожглась.

Самовнушение сильная штука.

— Кого-то придется принести в жертву, чтобы добраться до города, — продолжила я развивать плохой вариант, пока мы шли по дорожке.

— Придется слушать крики боли, — Нэнси снова оттянула рукава. — Я не смогу.

Что-то внутри подстегивало продолжить.

— Обувь истлеет, ты почувствуешь запах горелой кожи…

Нэнси поморщилась, словно в самом деле его ощутила.

— Повсюду будут слышны мучения, плач, дышать будет все труднее…

— Ты специально, да? — перебила Нэнси, насупившись. — Мне страшно, да. Нагонять панику я умею превосходно.

Усмехнулась, беззвучно соглашаясь.

На подходе ворота открылись. Встревоженные студенты прикладывали личный номер к сенсору, отмечая выход за территорию.

Вереница неторопливо, опасливо скрывалась в автобусе.

Приложила кулон к замку. Короткий писк оповестил о записи в системе.

Следом отметилась Нэнси.

Места впереди все заняли.

Мадина, оказавшаяся вчера в центре всеобщего внимания в бассейне, сидела, хмуро уставившись в окно.

Сегодня она была на занятиях, теперь знаю, как ее зовут.

В конце оставалось несколько свободных мест. Села к окну, Нэнси опустилась рядом.

Ее тревога звенела глухими колокольчиками, смешиваясь со звуком общей напряженности.

Оркестр безвольных пугливых рабов.

Последние ребята расселись. Автобус с глухим рокотом завелся. С шелестом захлопнулась дверь.

По грудной клетке изнутри так же бухнуло. Словно меня вместе со всеми загнали в клетку и заперли ее. Ключ не требуется, ее можно открыть, но вряд ли кто-то решится это сделать.

Муха бьется в стекло, не видя, что рядом распахнута створка. Это ведь так похоже! Выход где-то рядом, но его не видно.

Одногруппники негромко переговаривались. Предполагали, куда нас могут везти. Один из вариантов мы с Нэнси обсудили раньше, другие были один другого мрачнее. Самый беспредельный, на мой взгляд, разделить нас на пары и отправить на ринг, а столичные будут зрителями, делать ставки.

Самое прискорбное, что ни один из вариантов отметать не следует.

Мы почти пересекли Оранжевый район. Впереди высились сканеры на границе и мигающая табличка "Желтый район".

Сглотнула передавшийся воздушно-капельным путем тревожный комок.

Желтый. Средоточие элиты.

Дорогие дома, авто, люксовая одежда, заведения иного уровня. Место, где за деньги исполнят любой каприз.

Казино, рестораны, всевозможные места развлечений.

Смешно, даже тротуарная плитка здесь блестит иначе под лучами заходящего солнца.

Сюда невозможно попасть просто так. В Желтом районе необходимо либо родиться, либо заслужить свое место. Нельзя купить здесь дом, потому что появились "лишние" миллионы и очень захотелось их потратить.

Система не пропустит. Сперва необходимо доказать, что достоин места среди "лучших".

Как? Возможно ли честно, в согласии с совестью, пройти этот путь и сохранить человечность?

В окне отразились искривившиеся губы.

Столичные поселяют приезжих в Серой зоне. Район заранее обреченных на вечное прозябание.

Выбраться оттуда удалось единицам. Даже не хочется думать, как именно у них это получилось.

Редкие прохожие в дорогих костюмах оставались позади автобуса. Они все провожали его недоуменными взглядами.

— Нас продадут в рабство? — шепот Нэнси тупой пилой скользил по уху.

Разве мы уже не в нем?

— Едва ли те, кто здесь живет,