Шрифт:
Закладка:
— Там, где падают мелины… пока их не забрали, творится всякая несусветная хрень. Что угодно. Но не то, к чему ты готов.
— А ты охотился на мелин? — при этом вопросе у Ри кровь заиграла в жилах, настолько будоражило воображение всего лишь озвучивание вслух запретных слов, да еще самых опасных и романтизированных в шепотливых историях детства.
— Мы в таком составе вторую Охоту, — пока из трофеев только гвирты, но попадались крупные экземпляры. А для меня так поход вообще впервые. Сестра не отпускала. Но я настырный. Она сдалась. Под ответственность Коса. Он ее муж, если что. — Инзима широко улыбнулся и пожал плечами, будто извинялся. — Но Кос бывал на охоте на мелин. С другим отрядом. Там он не был командиром.
— А почему?.. — Ри заметил каплю раздражения на лице молодого лекаря. Погладил гриву лошади, прежде чем закончить вопрос: — Почему Паутинка?
Инзима ухмыльнулся, вспомнив о чем-то.
— Когда мы ее нашли… — Растерянность на лице Ри заставила Инзиму пояснить: — Такое случается. Охотники-одиночки не выживают. Их скакуны сбегают. И бродят. Так вот. Смотрим — идет. Одна. Без всадника. А жопа вся в репьях и паутине. — И засмеялся громко, отрывисто, высоко задрав голову. — У Мата илори зовут Полоска. За светлую полоску на ребрах. У Ло — Узелок. Хвост у нее короткий, узелком. — Ри пригляделся — небогляд скакала впереди, но развевающиеся волосы и прямую, в строгой выправке, спину было хорошо видно. И хвостик лошади. — Мою зовут Трещинка. Не спрашивай почему. Раньше на ней ездил Мат. Я пытался узнать секрет клички. А он машет руками и орет. Как бешенный.
Ри обернулся. Матаара скакал замыкающим. От неожиданного внимания со стороны незваного гостя нюхач встрепенулся и натянул на лицо недовольную мину.
— У Коса как зовут, никто не знает, — закончил Инзима рассказ о кличках илори охотников отряда. — Это их личное дело. Коса и Деловуши. Я ее так про себя назвал. Только смотри не проболтайся. Не поздоровится.
Тут Инзима смолк, потому что Косаль Таг чуть подотстал от Лодисс, чтобы поравняться с Ри.
— О чем это вы тут? — грозно пробасил, сверкнув глазами, командир.
— Да так. — Инзима зевнул. — О бабах. О пиве…
Кос принюхался и скривился:
— Как ты?..
— Терпимо. — Отмахнулся.
— На счет этого у меня есть хороший план.
— Обожаю, когда ты так говоришь.
Они рассмеялись, и Кос, ударив шпорами по бокам Деловуши, поскакал догонять небогляда.
Ри предположил, что таким образом они обсудили вонь, которой сам он, понятное дело, не чуял — вонь цнои. Устойчивый запах навоза, глины и одному Шенкароку ведомо чего еще. Это немного обидело Ри. И очень сильно опечалило. Потому что напомнило об Энфисе, смерти старухи Мельзинги, рвущихся нитях и неизвестной судьбе жителей обители. Мысли тяжким грузом сдавливали грудь. Он притих и больше уже не досаждал своим спасителям глупыми расспросами об обычных для них вещах, которые страшили, тревожили и затягивали Ри в мрачное уныние.
Мир вокруг преображался. Нари освободился от оков туч и поспешил озарить и согреть землю благодатным теплом. Более сочными и яркими красками наполнились цветущие луга. Впереди, на горизонте заснеженные шапки Макарири сверкали режущим глаза светом. А за лесной толщей величаво возвышались родные скалы. Там, в пещере, покоилось тело отца Ри — Кабиана Халлы, а дикие псы, возможно, уже рыли мягкую землю могилы, чтобы вытащить, растерзать и растащить труп по норам.
Путь до Атаранги Ри провел в тягостных раздумьях, прижавшись к Паутинке и изредка поглядывая на спины путников. А сзади доносилось недовольное фырканье. Возможно, так свой капризный норов выказывала Полоска. Но не обязательно она.
Начало пути
От отца Рийя Нон знал о том, почему название их места назначения созвучно имени бога Отэранги, бога небесного полотна, но, когда Инзима, наверняка уверенный, что грязный и вонючий цнои ни о чем подобном и в жизни не слыхивал, задал вопрос, он, конечно же, решил выслушать и его версию.
По легенде здесь упали первые куски плоти Шенкарока, заточенного в небесной тюрьме и страстно мечтающего возродиться на своей вотчине, плодородной земле. Но вот почему именно здесь?
То было тысячу с лишним гвальд назад. Тогда эпоха, которую потом назовут первой и о которой сейчас известно лишь из легенд, только-только зарождалась. Люди полагались на волю двух самых сильных богов: Отэранги — властелина небес, и его брата Шенкарока — земного хозяина. Отэранги недолюбливали, потому что он частенько насылал ураганы, стегал молниями и недовольно грохотал на задворках небес.
Шенкарок же, будучи богом плодородия и земли, всегда радел о судьбе людей и считал своим долгом помочь им в возделывании новых пастбищ и сборе богатого урожая, переживал за них, как за своих собственных детей. Он прекрасно знал: снова и снова наступало время, когда брат Отэранги, будучи в скверном настроении от меньшего почитания его людьми, начинал закидывать несчастных камнями из небесного сада Гульгарда.
«Сжалься, — просил Шенкарок. — Камни столь огромны! Они убивают ни в чем не повинных».
Хитрый и расчетливый Отэранги задумался. «Хорошо, — сказал он, — если ты будешь отвечать за проступки человеческого отребья, то я перестану их мучать. Я буду мучить тебя! Когда прегрешений наберется столько, сколько ты можешь выдержать укусов моих паучьих псов, я буду спускать их на тебя, а потом, когда твои раны заживут, истязания начнутся вновь».
Шенкарок задумался. Он боялся за людей: «Но как же куски моего тела? Они могут попасть на землю!»
«Всего лишь маленькие кусочки, — отмахнулся Отэранги. — Обещаю: сами по себе они не навредят людишкам. Да и, скорее всего, пролетят мимо».
Шенкарок согласился и добровольно поднялся в небесную тюрьму, где был немедленно схвачен и закован в цепи, а сосуд, созданный из божественного терпения плененного, начал заполнятся человеческими грехами.
Отэранги же, зная, что куски, привлеченные божественной сущностью, будут падать туда, куда упадет первый, откусил от себя побольше и презрительно сплюнул в глубины Тэи. Плоть упала, расколов гору, и на том месте построили поселение и назвали его Атаранги, из неуважения к богу исковеркав его имя.
— Вот так и появился Атаранги, — заключил Инзима. — Место, где любят отдыхать охотники Старых земель. Место, где похоть смешивается с кровью, и каргхары упиваются этой окрошкой досыта.
Матаара, поравнявшись с ними к концу речи, захохотал и одобрительно похлопал Инзиму по плечу, чем явно того смутил.
Всадники приблизились к обители еще при свете катящегося к закату Нари.
С тех пор, как Ри был здесь единственный раз, многое изменилось. Несколько крайних домов засыпало острыми обломками отколовшейся скалы. Руины никто не разбирал. Позади остальных выросли грандиозные сооружения из частокола, связанного цепями, призванные отводить селевые потоки и задерживать мелкие камнепады. Вдоль мощеной дороги вырыты канавы. Сваи пристроек укреплены отслужившими свои сроки металлическими изделиями: тарелками, частями доспехов. Улица стала у́же, некоторые дома выпирали и их приходилось объезжать. Праздношатающихся было мало, зато из каждого заведения доносился шум и гам, которые у Ри вызывали тошнотворное отторжение.
