— Ну… Это… — Ри замялся, теряясь с ответом. Скорее всего, вопрос был задан ради хохмы. «Цнойский дикарь», конечно же, понимал необходимость в соблюдении обрядов и знал каждый из них до мельчайших подробностей, но он не был уверен, что в соседних обителях, например, в Дим ар Гель, таких «глупых» церемоний нет.

— Зачем вы своих мертвых привязываете на крыше?! — не унимался охотник. — Получаете удовольствие от того, как птицы расклевывают труп близкого человека? Что за мерзость? Да вы больные на всю голову!

— А вы зачем своих закапываете в землю? — с обидой, задетый оскорблениями, но без злобы процедил Ри. — Не хотите смотреть, как их поедают черви?

Инзима попытался разрядить напряженный спор:

— А вот говорят в Диких землях по-другому. Мертвецов там сжигают.

Ри принялся жевать отрезанный ему кусок мяса, а Кос допил пиво и стукнул бокалом дважды.

За соседним столиком кто-то грохнулся со стула, чем вызвал взрыв глумливого смеха, да такого разноперого — с трудом верилось, что тонкий поросячий визг может издавать бравый, мускулистый добытчик каргов.

Ри не хотелось продолжать словесную перепалку с охотником, спасшим его. Когда с детства видишь, как отрезанные части тела умерших передают родственникам, а те плачут, и не боль от потери — причина слез, а радость за обретение нитей сущих, то понимаешь, как это важно. А оторванность от всего остального мира не дает поводов сомневаться в том, что только так и нужно. Потом, когда Ри исполнилось пара гвальд, папа стал украдкой рассказывать ему о мире за пределами цнойских обителей. Но ребенком истории о небесных камнях, храбрых охотниках, бескрайнем океане и прелестных ныряльщицах из касты гоэм воспринимались им как сказки. Отец тогда поведал и о недоступных Диких землях.

— А откуда ты знаешь о Диких землях? — удивился Ри. — Туда же невозможно добраться через Макарири.

Глаза Инзимы загорелись страстью рассказчика, и чем ярче разгорался этот огонь, тем короче и резче становились фразы:

— Когда-то так и было. Место прохода хранится в строжайшем секрете. Туда отправляют лучших. Лучших из личной охраны Владетеля Гирей. Сведения скудны. Но мы знаем предостаточно.

— Заливать-то хорош! — разозлился Кос и снова дважды стукнул пустым бокалом, требуя обновить выпивку. — Соловей. Ничего мы о Диких землях не знаем, кроме того, что там живут дикари.

— Но эклиотики знают! — живо возразил Инзи.

— Эклиотики — мразь, они не гнушаются ничем в поисках своей истины! Ну-ка напомни, — теперь Кос обращался к Ри, — кто тебе рассказал об ученых эклиотиках, к которым ты так мечтаешь попасть?

— Отец, — осторожно выговорил Ри, соображая говорил ли вообще об этом.

Кос прищурился и продолжил, но уже тихо и вкрадчиво:

— А он тебе объяснил, что это за слово такое вообще «эклиотика»?

— Нет. И что это за слово?

Инзима тяжело вздохнул и прикрыл ладонью глаза, а предводитель отряда ухмыльнулся.

— Земное воплощение Шенкарока. Они хотят помочь ему сбежать из тюрьмы Отэранги. Цепные ищут избранных с отметинами, похищают их для ученых, а те… те изучают. Способы разные пробуют. Вернуть Шенкарока. Зверство в их опытах не знает предела. Люди бояться хеллизии. Но мы не тронем, если не будешь мешаться под ногами! Бояться нужно эклиотиков. — Кос перешел на заговорщицкий тон, наклонился над столом, ближе к Ри. — Они — зло во плоти. Странствующие пудрят людям мозги. Цепные рыщут в поисках избранных. Ученые…

Его предостережение прервала женщина с полными кружками пива, и к тому времени, когда он медленно, причмокивая, допил хмельной напиток до дна, начатая мысль потерялась в пьянеющих глазах.

— Сегодня крепковато, — посетовал Кос. — Явно добавляют чего-то. Надеюсь не пуру. Или оранги. Или пуру, смешанную с оранги. Каржьи ублюдки!

Он громко икнул и уставился на дымящееся мясо.

Ри хотел было напомнить ему о разговоре, но Инзима дернул за рукав и прижал палец к губам.

Наконец-то они принялись за еду. Набросились на жаркое, будто его только что принесли, хотя то успело уже подостыть. «Наверно, пивом в „Бочке“ принято напиваться до основного блюда», — думал Ри, помалкивая и украдкой разглядывая посетителей тесварицы. Еще он размышлял над тем, как бы ему половчее припрятать часть еды, чтобы потом поделиться с сущими.

За соседним столиком сидели четверо, раздетых до пояса. Те, что покрупнее, бодались кучерявыми бошками, а те, что поскромнее телосложением, подбадривали друзей веселым улюлюканьем. Обладатель более пышной бороды явно выигрывал. Он уже залез коленками на стол и изо всех сил, обливаясь потом, дожимал соперника.

С другой стороны уже набившие свои животы начали сдвигать несколько тяжелых столов друг к другу, затевая какое-то представление или игру. Идея всем казалась настолько заманчивой, что каждое скрежетание массивных деревянных ножек по полу сопровождалось дружным счетом. Один запрыгнул на стол. Его одежда была заляпана блевотиной, а в рыжей бороде торчали кусочки костей рыбы.

— Карглек! — заорал он. — Эль сэкта!

— Сэкта! — отозвалась толпа.

Внезапно все стихли и, под мерный гул обсуждения в полголоса, принялись рассаживаться за образовавшимся игровым полем. Инзи изредка с завистью поглядывал в их сторону, а оттуда время от времени раздавался громкий хоровой счет до пяти.

Они с Косом допивали уже третью или четвертую кружку, и пару раз успели сходить в сортир, когда Ри наконец-то закончил с первой, закатил глаза и почувствовал, как из-под ног уходит земля.

— Давай, — потребовал оторвавшийся от трапезы Кос.

— Чего? — не понял Ри.

И даже Инзи расплылся в загадочной улыбке и тихо пристукнул по столу кружкой:

— Ну же!

Они ждали, когда неотесанный цнойский простачок запросит обновить выпивку.

Ри, смутившись, обхватил двумя руками глиняный сосуд и неуклюже пару раз цокнул им по столу.

— Э-э-э, — разочарованно протянул Кос. — Даже бабы свои причиндалы резвее полощут.

Ри стиснул зубы и стукнул сильнее.

— А вот так моя жена сливки взбивает, когда нужно не слишком густо.

Ри вскочил, его трясло от негодования и злости. Верхняя губа дергалась в такт пульсирующей боли у глаза. Он размахнулся и вдарил кружкой так, что та разлетелась на осколки, а на столешнице отслоилась щепа. В трясущемся сжатом кулаке осталась ручка с куском мокрой стенки.

Кос от удивления разинул рот, а Инзима поспешил успокоить Ри, усаживая его на место и поглаживая по спине. Звон разбитой посуды привлек внимание нескольких посетителей, но те быстро потеряли интерес.

Прибежавшая женщина с бородавкой одарила Ри полным презрения взглядом и уже набрала полную грудь воздуха, но Кос быстро задобрил ее монетой и попросил заткнуться, прежде, чем та успела что либо выдать, и принести еще три пива.