Шрифт:
Закладка:
– Успокойтесь, барышня! Я ничего не понимаю! Игорь, в чем дело?
– Могу только догадываться, – пожал плечами доктор Симачев. – Девушка пришла к нам в качестве сопровождающей пациента Маякина.
– Какой, блин, сопровождающей! Я пришла как жена!
– Ну, судя по вашей ярости, ушли уже в другом качестве, – не удержался Игорь Анатольевич.
– Игорь, что ты себе позволяешь! – с трудом сдержав смех, нахмурил брови Матвей Александрович.
– Слушай, ты, рыжий неуч, кто ты вообще такой? Только и умеешь, как в прошлом веке, через трубочку слушать, а туда же, советы давать! – разорялась девица.
Игорь Анатольевич опешил.
– Вот завтра выложу все в сеть, вовек не отмоется, тоже мне доктор наук! Смех один, вообще вашу лавочку прикроют…
– Совершенно с вами согласен, – неожиданно кивнул Матвей Александрович, – только не думайте, что вы умнее всех. Эта замечательная сцена будет выложена в вашу любимую сеть в течение трех минут с соответствующими комментариями.
– Ах ты сволочь, импотент хренов! – завизжала девица, с кулаками кидаясь на заведующего.
– А ну сядь, – рявкнул доктор Симачев.
От неожиданности скандалистка осела в кресле.
– Так вот, если ты, шалава, еще раз тут рот откроешь… Дура, истеричка! Ты своего мужика до сердечной болезни довела, оскорбляешь тут всех, от злости лопаешься… А таких как ты надо учить! А ну идем со мной! – он схватил ее за руку.
– Куда… ты? – прошептал Матвей Александрович.
– В юридический отдел!
– Чего? – обалдела девица.
– В юридический отдел, – повторил громче доктор Симачев. – Мы там зафиксируем ваши претензии к клинике по поводу утраты небедного любовника. Все надо делать по закону. Оскорбления в мой адрес, в адрес клиники и ее заведующего зафиксированы. Мы подадим в суд, и это будет, вероятно, самый смешной судебный процесс, который только можно вообразить. Ты идешь?
– Правда, что ль?
– А вы как думали, дамочка? – пришел в себя Матвей Александрович. – Полагаете, что можно являться в медицинское учреждение с подобными претензиями безнаказанно?
– Ладно, я извиняюсь… погорячилась, сами понимаете… Я пойду… Не надо суд… И в соцсети не надо…
– Хорошо, идите с богом! – сказал Матвей Александрович.
– Извиняюсь еще раз… – и выкатилась с видом побитой собаки.
– Тьфу, что за мерзость… – тихо проговорил Матвей Александрович. – А ты, Игорек, с судом здорово придумал, но куда бы ты повел, скажи на милость? В какой такой юридический отдел?
– Да к своим парням, они бы мне таких крутых юристов изобразили…
– Фу, мне аж дурно стало… И почему это я импотент? Вот же сука…
– Объясняю: подобные девки считают, если мужик не сделал на них стойку, он импотент.
– Но ты же тоже не сделал стойку, а тебя она импотентом не обозвала…
– Просто не успела еще. А ты что-то подозрительно болезненно отреагировал. Есть проблемы?
– Ну и сволочь ты, Игорек! Нет у меня этих проблем, слава богу! Слушай, ты же не за рулем, давай коньячку дернем, рабочий день кончился, по такому случаю можно.
– Давай, я с удовольствием!
Матвей Александрович достал из шкафа бутылку «Хеннеси» и разлил по специальным коньячным бокалам.
– Вот, Игорек, давай за тебя выпьем. Парни наши на тебя молятся. Как по-твоему, кто из них перспективнее?
– Да все хороши, но Касум, пожалуй, самый талантливый. Руки у него гениальные. Да нет, вот на днях Лева буквально чудо сотворил.
– Это с Малютиным?
– Ну да, там такое обнаружилось…
– А мне он сказал, что если бы не твои советы…
– Ну я с таким уже не раз сталкивался, а он впервые, мог растеряться…
– А он и растерялся.
– Но все же сделал по первому классу, молодец!
– Ты не жалеешь, что к нам пришел?
– Нет, конечно. Знаешь, Мотя, я многое в жизни понял за последний год.
– И что же ты понял?
– Что иной раз судьба или Господь Бог, отнимая что-то, казалось бы, самое важное, дает взамен что-то другое, чтобы мы поняли ценность жизни помимо утраченного…
– Ты о чем?
– Я столько всего потерял – возможность оперировать, жену, квартиру родительскую, веру во многих людей… Другой бы, вероятно, рехнулся или спился от жалости к себе. Но жалеть себя – последнее дело!
– Прав, дружище, тысячу раз прав.
Игорь Анатольевич опрокинул остатки коньяка из бокала, как водку, одним махом. Матвей Александрович, не спрашивая, налил ему еще. Тот кивнул.
– Оставшись на какое-то время без работы, я, по совету одного коллеги, решил вдруг поехать в Израиль, где живет моя родственница, жена маминого брата. Знал бы ты, как душевно она меня приняла, как заботилась обо мне… И я, старый дурак, наслаждался ее заботой, морем, солнцем, вкусной едой…
– А красивую израильтяночку не нашел?
– И израильтяночка была, но главное, я подобрал на улице котенка… И привез его в Москву. Его Рыжиком звать… Это такая радость… Вот вчера надеваю куртку и чувствую – что-то не так… – доктор Симачев ласково улыбнулся. – Котейка мой в капюшон забрался и дрыхнет там… И еще я радуюсь теперь, что квартирка у меня однокомнатная, и когда еду домой, радуюсь, что сейчас мы с Рыжиком поужинаем так, как самим нравится, а потом, если нет работы, завалимся на диван и… ты удивишься, будем смотреть всякую лабуду по телевизору. И здесь, пусть я не могу оперировать, но все равно ощущаю свою нужность. Иными словами, я все равно радуюсь жизни.
– А у тебя есть фотка твоего котейки?
– Есть! – расплылся в глуповатой улыбке Игорь Анатольевич. – Вот, глянь!
– Ох, симпатяга! И красавчик, между прочим. Вырастет – вообще будет неотразимый!
– Мотя, ты что, кошатник?
– Еще какой! Вот смотри, какой у меня котище! Мэйнкун, десять кило весит!
Кот был поистине прекрасным. Огромный, пушистый, серый с белым.
– Ничего себе, да это не кот, а полтигра!
– Точно, полтигра!
А мой Рыжик все-таки лучше, подумал доктор Симачев.
– А что насчет израильтяночки?
– Да ничего. У нас такая разная жизнь… Она там, я тут, менять свою жизнь мне просто немыслимо, да и ей тоже…
– Курортный роман?
– Видимо, да.
– Молодая?
– Сорок.
– Красивая?
– Да, красивая. Но она там, а я тут. Ладно, Мотя, пожалуй, я поеду, Рыжик ждет…
– Скажи, а тебе этот поликлинический прием не очень в тягость?
