– Привет! Куда это намылилась? – спросила Соня.

– Да к Татьяне в магазин, там сегодня…

– Знаю-знаю, я тоже туда иду! Танька сказала, у них сегодня много народу ожидается, и даже вроде Андре Фрид хотел быть.

– А что, он такая важная шишка? – полюбопытствовала Оксана.

– Важная – не важная, но он всех остальных за писателей не признает.

– И Толстого с Достоевским тоже? – засмеялась Оксана.

– Чего не знаю, того не знаю… – засмеялась в ответ Соня. – Говорят, у него ужасающий характер, хотя мужик красивый…

– А ты его читала?

– Да, две-три вещи, но если честно, я почти ничего не поняла.

– А я читала его повесть про лошадь, мне очень понравилось. И пишет хорошо.

– Да, пишет хорошо… Ладно, поглядим, как он будет себя вести…

Перед магазином Соня взяла собачку на руки.

– Какая она у тебя милая… – Оксана погладила таксу. Та умильно склонила головку на бок. – У меня в сумке есть конфетка.

– Не вздумай! Ей нельзя сладкое…

Народу в магазине было не слишком много. Оксана с Соней сели рядом.

– Оксан, а давай после встречи посидим где-нибудь, я тебя приглашаю.

– Можно, – кивнула Оксана.

Постепенно места заполнились.

– А Фрида не видно, – заметила Оксана.

– Придет последний. Ему вынесут стул. Он сядет в отдалении и будет с усмешкой взирать на всех.

– Сонь, а за что ты так его не любишь? – засмеялась Оксана.

– Да нет, просто…

Но в этот момент появился Флоринский, добродушного вида довольно рыхлый высокий мужчина, и представитель издательства, принимающего гостя.

– Добрый вечер, господа и дамы! Впрочем, тут у нас, в основном, дамы. Самая читающая часть местного населения. У нас в гостях сегодня замечательный писатель из Москвы, Никита Флоринский.

В этот момент дверь магазина открылась и вошел мужчина лет пятидесяти, с очень красивым тонким лицом, хорошо сложенный, с извиняющейся улыбкой на губах.

– Что я тебе говорила! – шепнула Соня.

– О, а вот и наш известный писатель, коллега ваш, Никита, Андре Фрид.

Фриду уже несли стул.

– Прошу прощения, что нарушил… Я издалека ехал, пробки, знаете ли…

Он взял стул из рук продавщицы и действительно сел поодаль. Закинул ногу на ногу и замер в выжидательной позе.

Как принято на подобных встречах, ведущая сказала несколько слов о госте, потом предала ему микрофон. Московский гость сказал, что счастлив встретиться со своими читателями в другой стране, что он впервые в Израиле и ему тут все безумно интересно и прочее, что обычно говорят на подобных встречах. В заключение он попросил задавать ему вопросы, он, мол, не умеет толкать длинные речи.

Публика примолкла. Наконец одна пожилая дама спросила:

– А как вы начали писать? Расскажите!

Московский гость начал рассказывать.

– Следующим вопросом будет, – шепнула Соня, – «где вы берете сюжеты».

– Я только это хотела сказать, – тихонько фыркнула в ответ Оксана. – Попробую сломать этот стереотип…

И едва гость умолк, как она подняла руку.

– Пожалуйста, – кивнула ей представитель издательства.

– А вот скажите, Никита Васильевич, какое у вас было детство? Судя по вашим книгам, оно прошло в маленьком городке…

– О, вы внимательный читатель, – заулыбался автор.

– Да, мне нравятся ваши книги, и там, где вы пишете о детстве, возникает ощущение уюта…

– Да, вы правы, у меня было уютное детство, чего не скажешь о моей дальнейшей жизни. Спасибо вам за этот вопрос…

Он стал рассказывать о детстве в доме бабушки и деда, которые оказались земскими врачами. И этот рассказ как-то умилил аудиторию, люди оживились, стали задавать уже совершенно другие вопросы. И унылый в подобных случаях ход встречи был нарушен, и вместо обычных сорока пяти минут встреча растянулась на добрых два часа. Фрид ушел гораздо раньше, недоуменно пожимая плечами.

– Вот хам! – прошептал кто-то ему в спину.

– Ну, может, человек спешит, – заметила Соня.

– Да ну, просто не в состоянии пережить успех другого!

Наконец встреча завершилась. Никита Васильевич подписал довольно много книг. Когда к нему подошла Оксана за автографом, он сказал ей с чувством:

– Спасибо вам огромное, вы буквально спасли встречу. Нет слов! – И черкнул что-то на протянутой ему книге.

– Пошли-пошли, – заторопила ее Соня, таща ее за руку к выходу. – Собаке пора гулять…

И они вышли на улицу.

– Ну что, посидим где-нибудь? Уж больно вечер приятный, даже прохладно.

– Давай!

– Может, дойдем до моря, там и приземлимся…

– С удовольствием! – обрадовалась Оксана.

– Оксанка, хочу спросить: у тебя что, мужик завелся? По глазам вижу… Кто? Откуда, колись!

– Да так… Не завелся, а просто был… Недолго, – смутилась Оксана.

– И что?

– Ничего, уехал.

– Далеко?

– В Москву.

– Где взяла?

– Он племянник моей соседки. Все было очень бурно и стремительно. Вот уже две недели как уехал… Ни слуху, ни духу…

– У него семья?

– Никого.

– Сколько ему лет?

– Сорок три, кардиохирург.

– Ух ты! Так он небось закопался в чужих сердцах, прошу заметить, больных. И женское раненое сердце – дело десятое. Как его фамилия?

– Симачев.

– Игорь Анатольевич? – вытаращила глаза Соня.

– Ты его знаешь? – поразилась Оксана.

– Лично не знаю, но он спас моего брата. Димке стало плохо на улице, его привезли на скорой. В больнице, куда он потом попал, оперировал его именно Игорь Анатольевич Симачев. Я с ним по телефону несколько раз общалась. С ума сойти! Брат на него молится!

– Знаешь, он сейчас не может оперировать. У него этот… как его… руки дрожат. Тремор!

Они «приземлились» в популярном пляжном кафе. Соня постелила на свободное кресло для своей таксы Зюни подстилку, которую всегда таскала с собой. Зюня с восторгом улеглась и вопросительно уставилась на хозяйку.

– Чего хочет? – засмеялась Оксана.

– Вкусняшку, – пожала плечами Соня.

– Ненавижу это слово, – проворчала Оксана.

– Ладно, бог с ней, рассказывай про доктора по порядку.