Я проспал до вечера, а когда проснулся, Симонс всё также сидел и читал, как и тогда, когда меня привёл Димитрий. Кровать подо мной заскрипела, я сел. Симонс взглянул на меня:

– Проснулся? Ну, и горазд ты спать.

– Что ж ты меня не разбудил?

Он пожал плечами.

– Что и не приходили за мной? – удивился я.

– А кому ты, собственно, нужен? – буркнул Симонс, снова уткнувшись в книгу.

– Ну, не знаю, – на ходу бросил я, спеша в туалет, – я думал, с утра будут допросы, к следователю вызовут.

– Вызовут, вызовут, – донеслось до меня сквозь шум воды.

Я умылся и почувствовал зверский аппетит.

– Поесть ничего не приносили? Ужасно есть хочется.

– Ещё бы, – хмыкнул Симонс и снял со стола полотенце. Под ним обнаружились два небольших вакуумных контейнера. – Иди. Твой обед. Надзиратель будил тебя, да ты только мычал и всё норовил пнуть его, он плюнул и ушёл.

– Да? – смутился я, – Совсем ничего не помню.

Я сел за стол и открыл лоток, что побольше. В нём обнаружилась нечто странное желеобразное жёлто-землистого цвета. Я тронул это ложкой, и оно заколыхалось.

– Что это такое?

– Как что? – усмехнулся Симонс, – Обед.

– Это что, есть надо? – недоверчиво покосился я на него, уж не разыгрывает ли он меня?

– Хочешь ешь, хочешь не ешь. Другого не будет.

Я нерешительно отломил маленький кусочек, понюхал, но не ощутил никакого запаха. Поколебавшись, сунул в рот, где он почти мгновенно растаял. Ничего. Никакого вкуса. Я растерянно посмотрел на Симонса, тот насмешливо следил за мной.

– Ешь, не привередничай, – сказал он, видя как я непроизвольно скривился. – Тебе что тут деликатесами должны кормить? Нормальная синтетическая еда. Содержит все необходимые витамины и минералы. Дёшево и сердито.

Я кое-как проглотил половину порции и закрыл контейнер. В желудке ощущалась тяжесть, которая перебивала чувство голода. Открыл второй, что поменьше. В нем был налит какой-то серый тягучий кисель, тоже ничем не пахнущий. Я сделал глоток этой густой воды:

– Тут что, всегда так кормят?

– Всегда.

Я не мог сдержать стон, что-что, а поесть вкусно я любил.

– Привыкнешь, – сказал Симонс и снова уткнулся в книгу.

– Слушай, – отправляя контейнеры в мусорную корзину, спросил я, – а когда же меня к следователю вызовут?

Симонс оторвался от книги, глянул на меня и пожал плечами.

– У каждого по-разному. Насколько я понял, на допрос вызывают после того, как человек приходит в себя и более-менее успокаивается, смирившись. Оно и понятно, спокойнее фон, меньше ошибок.

– Какой фон, каких ошибок? – удивился я.

– Долго рассказывать, – поморщился Симонс, – скоро сам узнаешь, ауУ меня книга интересная, – он перевернул страницу.

Я от нечего делать походил по отсеку, просмотрел книги в библиотеке. Читать не хотелось. В голове крутились мысли о предстоящем допросе, о том, кто будет у меня следователем, и сумеет ли он понять меня. "Надо постараться всё объяснить. Он должен понять!", – крутилась мысль. Очень хотелось поговорить с Симонсом, расспросить, как у него всё проходило. Я терпеливо ждал, когда он отложит книгу, чтоб начать разговор. Наконец он захлопнул её, бросил на стол и потянулся:

– Полный бред.

Я уж было хотел спросить его, как дверь открылась и вошёл охранник.

– Олег Иванов, на выход! – приказал он.

***

Мы пошли по знакомому мне узкому коридору между стеклянными кубами-камерами, матовые стены которых не давали разглядеть, что там происходило. Тишина была такая, что через пять минут начало казаться, что я во сне или в бреду. Стены начали сдвигаться, коридор сужаться, и вот уже я это не я, а мошка, которая попала в прозрачную тягучую смолу и едва перебирает лапками, закованная в ней навеки.

Коридор повернул за угол, и я чуть не наткнулся на охранника, что вернуло меня в реальность. Мы стояли напротив очередного куба, ничем не отличающегося от других. Охранник приложил к опознавателю браслет, и дверь бесшумно отъехала в сторону. Он обернулся ко мне и кивнул:

– Проходи давай!

Я вошёл и остановился у входа. Напротив стоял большой стол, перед ним – высокое кресло, от которого шли провода к столу. Над креслом висел колпак из сетчатого металла. Ни за столом, ни в кресле, нигде в комнате не было никого.

– Что встал-то! – проворчал охранник, толкая меня в спину.

Я невольно сделал несколько шагов вперёд. Дверь за мной захлопнулась, и я остался один.

– Проходите, пожалуйста, к столу, – услышал я голос, и огляделся, пытаясь найти того, кто со мной заговорил.

– Проходите, проходите, ничего не бойтесь. Садитесь, пожалуйста, в кресло.

Я прошёл вперёд и увидел в центре стола миниатюрный компьютер в виде человеческой головы, лицом повёрнутым в мою сторону. На меня смотрели глаза, мерцающие синим спокойным цветом. Лицо благожелательно улыбалось. Нельзя было понять мужское это лицо или женское, как нельзя было это определить и по голосу. Это не был неживой, искусственный голос машины. Странное чувство вызвал он, чувство чего-то очень знакомого, но позабытого.

– Приветствую вас! Позвольте представиться. Я – ваш следователь, мой идентификационный номер С-ИИ-15. Прошу вас сесть в кресло и ни о чём не беспокоится.

Я поражённо ответил:

– Здравствуйте.

И тут же опомнился: «Что за ерунду я мелю, какое может быть у компьютера здоровье», и рассердился на себя. Прошёл к креслу, сел.

– Чувствую вашу негативную энергию. Вам совершенно не о чем беспокоится. Процедура стандартная и абсолютно безболезненная, ни в коем случае не навредит вашему здоровью. Всю необходимую информацию мы уже считали с вашего браслета, необходимо оценить ваш эмоционально-психологический уровень. Эта экспертиза нужна для правильного вынесения вердикта судьями.

Кресло было удобным, я постарался взять себя в руки. «А, собственно, что я ожидал? Зачем какие-то разговоры разговаривать, когда можно элементарно просканировать и узнать, как всё было, что я говорил и что делал. Всё правильно».

С тихим жужжанием на голову мне опустился шлем.

– Пожалуйста, расслабьтесь, закройте глаза и постарайтесь ни о чём не думать. Вы можете почувствовать лёгкое головокружение, но это вполне естественно и безопасно.

Я закрыл глаза. Мгновенье ничего не происходило. И вдруг голова моя закружилась. Верх и низ поменялись местами и всё вместе со мной полетело в пропасть. Я вцепился в подлокотники. Перед глазами замелькали картинки: вот я вошёл в куб, вот иду по коридору, вот разговариваю с Сименсом....